Екатерина Риз - Настроение: со льдом!

Сама себя обманывала, потому что после бабушкиной смерти, меня никто особо не ждал. У моих родственников свои семьи, свои заботы, они давно привыкли к тому, что я далеко. Всегда отсутствую, и что у меня всё хорошо. Никто не ждал, что я захочу вернуться. И родители одними из первых моему решению удивились, но спорить не стали. Отец лишь сказал:

– Тебе лучше знать. Делай, как считаешь нужным.

Он всегда так говорил. По крайней мере, мне. В отношении Ляли таких неопределённых фраз никогда не произносилось. Её судьба и её планы всегда тщательно родителями обсуждались, я же со своими обязана была разбираться сама.

Очередная детская обида всколыхнулась в душе, и я поспешила сделать глубокий вдох, чтобы заставить внезапное возмущение улечься. Обычно помогало. Вдох, ещё вдох.

Впереди была ещё половина выходного дня, но заняться было совершенно нечем. Стыдно признаться, но с подругами у меня как-то не складывалось. Все годы работы я слишком часто переезжала, чтобы заводить долгие дружеские отношения. У меня было огромное количество знакомых и приятелей, обоих полов, с некоторыми мы созванивались, переписывались, поздравляли друг друга с праздниками, общались по видеосвязи, но друзей, которым я могла бы позвонить среди ночи, чтобы пожаловаться или выговориться, у меня не было. А вернувшись в родной город после пяти лет отсутствия, надеяться на восстановление прежних дружеских отношений, тоже не приходилось. Бывшие одноклассники и сокурсники повзрослели, обзавелись семьями и обросли ворохом забот и проблем, им, явно, было не до меня. Я и не надеялась, если честно. С головой ушла в работу, отель только открылся, следовало налаживать сервис с самого нуля, а это требовало много времени и полной моральной отдачи. Сейчас, спустя два года, когда колесо закрутилось само собой, я всё чаще стала ловить себя на мысли, что мне одиноко. В родном городе, рядом с семьёй, мне одиноко. Куда же ещё мне отправиться, куда уехать? Записаться в добровольцы в экспедицию на Марс? Там мне, наверное, скучно не будет.

Наш отель (мой отель, наверное, прозвучит слишком пафосно и чересчур высокомерно, хотя, мысленно я всегда говорила «мой») находился в самом центре города, в её исторической части. Четыре этажа, пятьдесят номеров, ресторанный зал, просторный холл и подземная стоянка. А наверху, на самой крыше, зона отдыха с удивительным видом на старый город, соборы, природные красоты за рекой. На крыше обустроен небольшой бар, шезлонги, установлены диваны, растения в кадках и сделан навес от солнца. Там было приятно отдыхать, не хватало только бассейна с голубой водой, в которую хотелось нырнуть, в поисках прохлады в особо жаркие летние дни. Постояльцы отеля любили проводить на крыше вечера, когда становилось прохладно, а солнце кроваво-розовым цветом окрашивало линию горизонта. В эти минуты приятно было сидеть в шезлонге с бокалом вина или коктейля и поглядывать на золотые купола церквей и соборов, в огромном количестве рассыпанных по городам и весям средней полосы России. В нашем отеле останавливались преимущественно иностранцы. Им было комфортнее среди привычной обстановки, с англоговорящим персоналом, когда не нужно было подстраиваться под чужой менталитет и привычки. У нас останавливались как туристы, так и предприниматели, приезжающие в наш город расширять свой бизнес в России. Дважды за два года мы даже встречали бизнес-делегации, а в нашем ресторанном зале проводили онлайн-конференции. Каждый раз я с головой погружалась в организацию мероприятия, а после, если всё проходило без сучка, без задоринки, безумно собой гордилась. Не знаю уж, гордилось ли мной начальство, но премию выписывало, тем самым благодаря за вклад в общее дело. Пусть наш отель был совсем крошечным по сравнению с его братьями в других крупных городах страны, но мы тоже вносили свой вклад, трудились и старались соответствовать, и я собой гордилась. Моя работа стала моей жизнью.

Вот и сегодня, не придумав ничего лучше, никакого развлечения, я отправилась на работу. Было воскресенье, и я отлично знала, что в середине дня к нам заселяется группа китайских туристов. Китайские друзья всегда были энергичными и суетливыми, всегда торопились и без конца фотографировали, поэтому я знала, что в отеле перед заездом лёгкий переполох.

– Тамара Евгеньевна! – Я не успела войти, как на моём пути оказалась Люба, менеджер по управлению персоналом. Женщина приятная, но слишком беспокойная. Передающая своё беспокойство всем вокруг, но при этом я знала, что могу на неё положиться. От своего беспокойства, Люба слыла весьма ответственным работником. – Тамара Евгеньевна, новые горничные не справляются. А я вас предупреждала!

– Добрый день, Люба, – проговорила я, направляясь прямым ходом к ресепшену и открывая журнал смен. Пробежала глазами записанные от руки замечания сотрудников за последние сутки. Судя по всему, ничего страшного в моё отсутствие не случилось. – И с чем же новенькие не справляются, по-твоему?

– Да со всем! – Люба одёрнула форменную блузку, и ткань ещё сильнее натянулась на пышной груди. – Я зашла проверить после них, а кровать застелена неправильно, под самой кроватью пыль, а полотенца развешены неровно!

– Плохо, – согласилась я. На Любу взглянула. – Ты объяснила им, что не так?

Люба удивилась.

– Конечно.

– Тогда в чём проблема? Пусть идут и переделывают, а ты следи.

– Да когда же у меня времени хватит за всеми следить?!

Я таинственно понизила голос, чуть придвинулась к Любе.

– Ты сегодня-завтра последи, у нас заезд за заездом, сама же понимаешь. Если не исправятся, будем решать вопрос.

Люба маетно вздохнула, но кивнула, соглашаясь.

– Хорошо. Но это просто удивительно! – всё же возмутилась она. – Будто их заставляют уравнения решать, а не пыль вытирать! Глаз да глаз за всеми!

Я согласилась и даже повторила вслед за ней:

– Глаз да глаз.

Пока я направлялась к лифту, меня настиг начальник охраны.

– Тамара Евгеньевна, у нас проблема с автомобилем постояльца. Он сшиб парковочный столбик при въезде…

И вот так целый день. Бесконечные вопросы, проблемы, организационные и масштабные, порой глупые, люди не уставали меня удивлять, если честно, зато я чувствовала себя нужной, при деле. Точнее, при делах, которые никак не кончались. Бывало, настолько могла закрутиться, что про родителей и семью вспоминала лишь по прошествии пары недель. Правда, и они меня своими звонками и беспокойствами не мучили. Можно с уверенностью сказать, что после моего сегодняшнего отъезда, особенно после того, что я наговорила вчера за ужином, позвонят мне нескоро. Не раньше, чем дней через десять. Но, наверное, надо быть душевнее и добрее самой, и позвонить маме. Завтра. Или дня через три. Поинтересоваться, как дела.