Булат Ханов - Непостоянные величины

Моя цель на сегодня: придать стихийному движению против конформизма, прививаемого на всех ступенях образования, осознанные черты. Иначе невыполненные домашние задания или нелюбовь к школьной форме так и останутся мелкими частными возражениями, не посягающими на правила и установки. Слепое бунтарство быстро иссякает и оборачивается в итоге самым жутким приспособленчеством. Сердце разрывается при виде панков, которые к тридцати годам обзаводятся семьей, скучной работой, пивным животиком, бредут на выборы по велению начальства и послушно празднуют День города.

Внимание, главное. Чего ради затевал это письмо.

Все, против чего восстаю я, сосредоточено в христианстве, в авраамических религиях вообще. Жесткая иерархия, зиждущаяся на безотчетном послушании и повиновении, мнимое равенство, основанное на навязчивой тяге сводить все к единому знаменателю – Богу, узаконенная несвобода, неоспоримые авторитеты, патриархальные нравы, запугивание грядущей расплатой, вмешательство во все сферы жизни, расправа с инакомыслием, оправдание любых деяний руководящего состава, высокий стиль – все это роднит христианство с тоталитарными системами. По-научному это зовется гетерогенностью. Она проникла на все уровни.

На мой взгляд, излишне проводить строгую границу между первоначальными стремлениями христианства и практикой его распространения, между учением Иисуса и испанской инквизицией. То, дескать, религия, а это вера. Признаки, роднящие христианство и тоталитаризм, в полной мере утверждаются уже в Новом Завете. Традиция альтернативной культуры ХХ века изображать Христа то патлатым хиппарем, то отвязным анархистом, ратующим за любовь, дружбу и справедливость, кажется мне далекой от истины. В Евангелии от Луки Иисус прямым текстом сообщает, что пришел дать земле не мир, а разделение, настроив отца против сына, мать против дочери (глава 12, стихи 51–53). Там же есть эпизод, где Иисус запрещает новому адепту захоронить умершего отца и проститься с семьей, веля вместо этого благовествовать Царство Божие (глава 9, стихи 59–62). Мало соотносится с растиражированным божественным образом, верно?

Стоит отбросить идеологические пристрастия и вчитаться в новозаветные тексты, как библейский Иисус предстает вздорным малым, почти самодуром, как бы кощунственно это ни звучало. Посуди сама, он навсегда делает бесплодной смоковницу только из-за того, что она не накормила его. Между тем в Евангелии от Марка говорится, что «еще не время было собирания смокв» (глава 11, стих 13). Не по сезону обратился, Боже. Какие претензии к дереву, существующему по природным циклам?

Другой фрагмент, не менее известный, связан с заточением бесов в свиней, сбросившихся затем с обрыва. При всем своем безмерном могуществе Сын Божий мог избавиться от нечистой силы иными путями, не прибегая к уничтожению целого стада невинных животных. А он предпочел горделивость, игру мускулами на публику. Может быть, эпизод со свиньями отчасти объясняет увлеченность западной культуры, в формировании которой важную роль сыграло христианство, всяческими шоу? Не буду торопиться с ответом, чтобы не умалять значение древнегреческой драмы, сатурналий, гладиаторских боев и прочих зрелищных достояний античности, где внешний эффект ценен сам по себе.

Пожалуйста, не считай меня богоборцем. Для меня не принципиально, есть ли Бог. Очевидны две вещи.

Во-первых, доказать или опровергнуть существование Бога нельзя. Во-вторых, атеизм столь же пристрастен, как и вера. Сегодня модно как носить нательный крестик, так и неразборчиво ссылаться на Дарвина и Докинза, ознакомившись с их воззрениями по цитатам в социальных сетях.

И то и другое равно свидетельствует о слабом воображении и неразвитом критическом мышлении.

Напористая ожесточенность, с которой насаждается христианское учение, и безапелляционная интонация новозаветных текстов отталкивают меня. Как и Старший Брат, религия внушает страх и требует всецелого поклонения, и я не собираюсь воспитывать в детях раболепие ни перед кем. Буду наставником, но не пастырем.

Как ни странно, больше всего в Библии меня потрясла сцена из Откровения, малозначимая на фоне других. Процитирую:

«После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, из народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих.

И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!» (Глава 7, стихи 9 и 10.)

Только допусти, покорность в чистой форме, без малейшей примеси сомнения или дискомфорта. Еще страшнее, что в этой сцене стерты различия между языками и культурами, отсечено все неповторимое и уникальное. И все ради того, чтобы верноподданные в униформе, точно под дурманом, раз за разом ублаготворяли слух Всевышнего повторяющимися восклицаниями.

Механически отлаженный процесс.

Все равно что елей из-под крана в неограниченных количествах, без перерасчета на кубометры.

Однородность и замкнутость, подчеркну снова, суть признаки тоталитарных систем. В противовес им я выставляю разнообразие. Я за мирное сосуществование разных традиций и за открытость новаторским идеям, а не за довлеющее положение какой-либо доктрины, какие бы блага она ни сулила, какую бы неземную любовь ни обещала.

По-моему, здесь неуместны софизмы из серии: «Раз ты такой умный, тогда и педофилам слово дадим!», «Привычки каннибалов тоже уважать будем?». Под мирным сосуществованием я не подразумеваю свободу использовать других в собственных целях, будь то свобода чувственных наслаждений или пищевых пристрастий. Возможность диалога необязательно включает необходимость диалога с насильником, верно? Говоря языком Герберта Маркузе, долой репрессивную толерантность, ведь и она есть часть репрессивного механизма.

Пожалуй, стоит закругляться. А то письмо перерастет в трактат. Мне завтра вставать рано. Не сильно ошибусь, если предположу, что первый день весьма важен.

Прежде чем любезно откланяться, погадаю на «Радуге тяготения». Итак, как меня встретят дети с Калуги? Страница номер 360, двенадцатая строка сверху: «…ревом цапают Ленитропа. Вволю покрутившись и потолкавшись, он высвобождает ногу из петли». Короче, огонь, вода и медные петли с хорошим по-сказочному финалом.

Доброй ночи.

Ты узел на моей шее.

Роман поклялся, что запираться изнутри он больше не станет.

В семь утра он, закрывшись в кабинете, торжественно вывел на доске число и тему и обложился методичками. В половине восьмого за дверью прорезались детские голоса. Шум нарастал, и вскоре молодой специалист решил впустить шестиклассников. Тут и выяснилось, что ключ в замке не поворачивается. Голоса притихли.