Ирина Ракша - Звездный бульвар

И, надо сказать, на этих посиделках (как теперь говорят, тусовках) часто бывала и Лариса Шепитько. Во всяком случае, старалась бывать. Она умела заводить профессиональные связи. У неё вообще был нюх на таланты. Да и актёры её особенно интересовали. Для дела. Позвонив нам или кому-то из общих друзей и всё разузнав, она тотчас приезжала к нам на «Аэропорт» и могла без устали оставаться всю ночь напролёт – живая, яркая, рыжеволосая. Она любила одарённых людей, легко сходилась со всеми, легко вписывалась в любую компанию. Хотя сама для окружающих не была ни открытой, ни доступной. Однако умело провоцировала всех на контакт, на откровения. Любила дразнить женщин, кокетничая с их мужьями. Обычно она бывала у нас без Элема. В последние годы их семейная жизнь как-то не очень складывалась. Хотя у них уже была и новая роскошная квартира (составленная из двух соседних), и рос любимый маленький сын, которого она с таким трудом родила на свет (вечные её проблемы с позвоночником!), и которого потом она так мало видела из-за продолжительных киносъёмок, и которого практически воспитывала бабушка. Но у её мужа, режиссера Элема Климова, человека делового, рационального и порой сумрачного (в будущем даже руководителя Союза кинематографистов), запуски и сдачи фильмов, падения и взлёты часто не совпадали с Ларисиными. Он в работе часто и по разным причинам бывал в простоях. Это очень болезненное для любого киношника слово. А Лариса, напротив, постоянно горела, научилась ладить с начальством, была всегда заряжена на работу, заряжена на успех и даже на славу. Словно был в её больном позвоночнике какой-то несгибаемый стержень. Зато в молодости о творчестве Элема-отличника знал во ВГИКе каждый студент. Его курсовую работу – милую короткометражку «Жиних» (именно «жи», а не «Жених»), трогательный этюд о любви двух первоклашек – не видел только ленивый. Её, как удачный пример режиссерской работы, показывали каждому новому курсу, наверно, лет двадцать подряд. А может, ещё и нынче крутят.

Они поженились с Элемом поздно. Лариса ещё в институте безумно влюбилась в этого поджарого красавца с бесстрастным лицом, спокойно-жёсткого, как бы хладносердого, и упорно его добивалась. А это было непросто. (Хотя спустя годы все постараются почему-то об этом забыть.) Но у москвича Климова (выходца из семьи «правильных» коммунистов – высоких партийных работников) до Ларисы была другая, вполне благополучная собственная семья. Жена тоже вгиковка – успешная сценаристка Соня Давыдова (все её звали просто Сонечка), пышная, уравновешенная и симпатичная, а главное – мудрая. Но Ларисе было всё нипочём. Она так влюбилась в него, и напор её танковый был так силен, что Климов не устоял. Просто не мог устоять. Сдался. Помню выездной двухнедельный «Семинар молодых» в Софрино, в санатории, организованный тогдашним министром культуры Екатериной Фурцевой и ЦК комсомола. После дневных занятий с мастерами по группам (поэты, писатели, художники, киношники) нам, «молодым талантам», давалось до ужина свободное время. И на баскетбольной и волейбольной площадках становилось так шумно, так людно и так азартно, что поболеть туда собирались не только семинаристы, но и соседние дачники, и даже ближние деревенские. Элем и Лариса были под стать друг другу – ловки, стройны и высоки, и, вместе играя в волейбол на площадке «киношников» (против, к примеру, «художников»), они рядом так гармонично смотрелись, так умело передавали пасы и так били подачи, а в прыжках, «гася» мяч через сетку, так красиво изгибали тела, что восторги болельщиков и победа были им обеспечены. И вскоре ясно стало: Сонечке Давыдовой тут делать нечего.

Сегодня, спустя десятилетия, я с нежностью вспоминаю те годы. Они были и трудны, и хлопотны, и несвободны, и вовсе не сыты: каждая копейка доставалась с трудом, но это была Наша жизнь, Наша молодость. И наши вера, надежда, любовь, раскинув крыла, постоянно, без устали парили тогда над нами. До сих пор удивляюсь: откуда у нас бралось столько сил? С вечера мы с Юрой составляли каждому по списку дел. В десять – пятнадцать пунктов. И как-то всё успевали. И ещё оставались силы, озорство и задор на вечерние встречи. Даже на шумные игры. Затемно, когда за окнами мастерской россыпями огней сияла ночная Москва, мы с Юрой, как дети (в суровом, военном детстве, видно, не доиграли), затевали с гостями всякие всячины. Играли в прятки, в фанты-шарады, в жмурки, в салочки, и даже в «третий лишний». И были так талантливо беззаботны, беспечны и так изобретательны, словно впереди у каждого было бессмертие. А заводилой при этом (кроме, конечно, нас) часто бывала Лариса – вечная командирша и режиссер по призванию. Наблюдать за ней, такой пластичной и легкой, такой хитроумной в общении, было одно удовольствие. Редко когда Господь с такой щедростью одаривал женщину. И красота, и ум, и талант! Это богатство так и искрились, так поминутно всем и дарилось!..

Иногда мы играли в прятки. На бутылку сладкого «Вишнёвого пунша». Крепких напитков тогда никто даже не покупал. Обычно самой маленькой в компании была наша вгиковка с режиссерского факультета – черненькая, лукавая, словно изящная кукла, Люция Джалиль. Из Казани. (Старшая дочь легендарного татарского поэта Мусы Джалиля, замученного в войну фашистами.) Постриженная под мальчика, милая и уступчивая, с глазами-вишенками, она ничего не снимала, но всех любила и всех вокруг обожала! Да и мы её, такую антикварную, тоже. Но Ларису маленькая Люция почему-то раздражала, возможно, своей противоположностью. И ещё тем, что за ней, этой крошкой, ухаживал наш друг – художник Слава Рассохин. Огромный толстяк и добряк. А лидер-Лариса не терпела соперниц. А может, ещё потому, что Люция постоянно выигрывала в прятки. Была победителем. Водящему невозможно было её отыскать в большой мастерской. А коронное место нашей подруги было не за плотной шторой на подоконнике (как у Юры), не на диване за подушками у стены, не в шкафу или под столом, а… в ванной комнате. Она ложилась на самое дно белой ванны, и я сверху накрывала её белой же простынёй. Ну а водящий в игре, впопыхах, конечно, мельком заглянув в ванную комнату, бежал искать дальше. «Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать!» Вот так наша трезвенница Люция Джалиль то и дело выигрывала по бутылке «Вишнёвого пунша» и с гордостью угощала нас в конце вечера…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.