Данила Пархоменко - Spirit

– Ты хотя бы тут никого не бей. Я немного понаблюдала за твоими действиями в музее, – сказала она идя быстрым шагом по едва различимым в темноте лужам переулка.

– Он просто испугался и поскользнулся, я слишком быстро рядом проскочил. Я не бил его. Я не бил… – ответил он, остановившись, – О, привет, Марк!

– Ты о ком вообще? – спросила Мария подходя ближе.

– Это классика, – ответил он, указывая наверх, – в смысле, цитата.

Слабого отраженного света фонарей с улицы было достаточно, чтобы понять, что над ними между домами кто-то есть.

– Он на проводах висит или что? – спросила Мария, – нет, он сидит там…

– Он ведь не смотрит на нас? – уточнил Йохан.

– Вроде бы нет. Мне лом принести? – немного заискивающим голосом спросила она.

– Ты хочешь, чтоб я к нему по стене забрался и спросил что к чему? Это глупо. Он спит вообще, наверное. Ты на часы смотрела?

Они двинулись вглубь переулка. Миновав грузовую парковку у заднего выхода какого-то магазина, они вошли в малоприметную дверь бильярдного клуба.

– Босса твоего не видно, – сказала Мария оглядывая публику, – ты хотел кого-то нанять нам в помощники. Вон там человек в коричневом свитере внушает доверие. Похоже, он тут самый благодушный.

– Да, пошли поговорим, – ответил Йохан, направляясь по скрипучему полу к столику незнакомца, – закажешь мне молока, если есть, или воды? После твоего лекарства пить хочется. А то я все тебя угощаю.

Казалось, что эта реплика немного поменяла что-то в недавно полном тихими разговорами спертом воздухе, оставив чей-то хлесткий удар кия и шипение крана далекой раковины.

– Здравствуйте! Я пришелец из будущего, будем знакомы! – сказал Йохан улыбаясь, подойдя к столику незнакомца.

– Здравствуйте! И какое же будущее меня ждет? – поднял голову тот.

– Великое! Утопия, можно сказать. Позволите присесть? Мы вот с сестрой зашли.

– Да, конечно.

– Быстро ты, – сказал Йохан обращаясь к внезапно оказавшейся рядом Марии, – у тебя действительно тяжелый взгляд.

– Джон, – слегка поклонился ей незнакомец.

– Лиза, – поклонилась Мария в ответ, – слушай Йон, – добавила она Йохану, – мне так нравятся деньги.

– Это не очень хорошее начало разговора, – ответил тот кашлянув.

– Я имею в виду концептуально, – помотала она головой.

– И что, в будущем коммунизм и денег нет? – с ухмылкой спросил Джон.

– Ни денег, ни частной собственности в вашем понимании, можно сказать, – кивнул Йохан, – так что да, в вашу эпоху такое могли бы назвать коммунизмом. У нас у каждого есть, если так можно выразиться, портфели ценных бумаг и контрактных обязательств. Раньше это криптовалютами называли. Частично эти бумаги предоставляются государством вместе с гражданством. На самом деле, не то, чтобы им самим, а его институтами и региональными организациями. Вы даже можете сбыть часть этих обязательств, лишив себя части гражданства. То есть, вы можете отказаться от обеспечения части защиты вас или своего имущества, однако полностью избавиться от некоторых прав и обязанностей нельзя. Вы не можете отказаться от той части, которая связана с поддержанием контрактов остальных клиентов. Например, преступления против вас, ваши болезни или ваше психическое состояние может быть опасно для прочих носителей контрактов со структурами, обеспечивающими благополучие в этом отношении. В итоге, фиатные деньги абсолютно невыгодны, если можно продавать товар сразу в связке с фьючерсами.

Ну и частная собственность тоже становится невыгодной, если у вас нет гарантий, что ее никогда не придется закладывать или что у вас не будет периода в жизни, когда вы не сможете ей пользоваться. В связи со всем этим, и кредитной системы, в вашем понимании, у нас нет. Человеку просто не дадут кредит, если он не сможет погасить его имеющимися у него ценными бумагами. Потому что каждый аспект его жизни уже лежит в этих бумагах. Так что выгоднее просто торговать деривативами на разные аспекты своей жизни и, в некоторых случаях, даже получать от этого прибыль, чем брать у кого-то взаймы под процент, определяемый, в конечном счете, субъективной оценкой экономического благополучия вас, вашего окружения и макроэкономической политикой.

– Прям такая утопия? – улыбнулся Джон, – ну допустим. А кто за этими контрактами следит? Это же у каждого человека должен быть целый инвестиционный фонд из сотен клерков.

– Они сами за собой следят, – отмахнулся Йохан, – в этом как раз проблемы нет. Технологии позволяют. Проблема как раз в том, что они очень хорошо работают. У нас очень высока цена человеческой жизни, отчасти потому что она вычисляема через личный портфель ценных бумаг. Так что, во-первых, система очень тщательно следит за беззлобностью и беззаботностью участников. Включая регулярный психологический и физиологический мониторинг. Без него вычисляемый рейтинг любых сделок стремительно падает. А во-вторых, это ведет к усилению тайной полиции, потому что девианты, способные обмануть систему психологического мониторинга и устраивающие заговоры в подобной системе становятся настоящими чудовищами. Не в пример вашим террористам. Да и вообще…

– Хм. Окей, значит антиутопия. И вы сюда сбежали от всего этого? – спросил Джон.

– Некоторые сбегают и именно к вам. Но мы тут по другой причине. У нас тут есть дело одно, – сказала Мария.

– Вы, случайно, не из тайной полиции за диссидентами прибежали? – рассмеялся Джон.

– Кстати, она вот работала с полицией раньше. Но мы, по-моему, как раз на диссидента работаем, – ответил Йохан.

– Сложная история. Даже немного на правду похоже, – сказал Джон, – и что вы от меня хотите?

– Я вам денег хочу дать и чтобы вы помогли нам разобраться здесь. У вас здесь были какие-то нераскрытые странные кражи недавно? – спросил Йохан.

– Ах, так вы… – переменился в лице Джон, – знаете, а если допустить, что вы из будущего, почему бы вам архивы не посмотреть просто?

– Хорошая мысль! – хлопнул себя рукой по лбу Йохан, скрывая раздражение внезапной прозорливостью собеседника, – я и забыл, что это не каменный век, здесь бумажные материалы быть должны. А что вас так задело?

– Да ходят тут слухи. Это, конечно, слухи, но я не хочу с этим связываться.

– А, может, хоть скажете, с кем поговорить? – спросил Йохан.

– Простите, не знаю, – совсем помрачнев ответил Джон, – я пойду лучше.

Он резко встал, пошатнулся, и направился к стойке.

– Как-то это неожиданно… – пробормотала Мария.

– Ну я как сектант начал говорить, – ответил Йохан, постукивая уже почти пустым стаканом по столу, – наверное, это был неудачный подход. Хорошо, что они тут все одноразовые, а то сплетни бы пошли. Я придумаю стратегию… А пока… – он немного поежился, – слушай, я никак не могу отделаться от мыслей об Эдеме. Он все-таки, где-то около музея должен быть. Давай я один схожу еще разок. В окрестностях погуляю. Утром как посетитель зайду. А ты поезжай спать… Босс все равно куда-то делся. Завтра я приеду.