Любовь Сушко - Моя любимая – Кикимора. Сказки для взрослых

– С девицей справиться не может? А ты, с каких пор сводником стал? – поинтересовался Змей.

– С судьями справиться не может. Одному ему от них не отбиться.

Змей присвистнул так, что и Соловей бы ему позавидовал, хорошо, что голову в другую сторону отвернул, а то и кота и вороненка бы точно сдуло и унесло куда-нибудь далеко и надолго, и Яга бы не отыскала.

Змей покосился в сторону поляны.

– Не хочу я туда идти, не уговаривай даже.

Кот оторопел от такого заявления, хотя, что еще ждать от Горыныча.

– И ты брата родного в беде бросишь, глазом не моргнув? – наступал он, уже не особенно веря в успех.

– Вороненок зря за тобой летал, получается, крылья только бил? – наступал безжалостно кот.

Ничего на это не ответил Горыныч. Самая умная из его голов подсказывала, что лучше исполнить то, что от него требует Макар, чем объяснять, почему он не хочет этого делать.

Но Горыныч, всегда легкий на подъем не особенно представлял, что его там может ждать, а показательный суд был уже в разгаре.

Горыныч довольно бесцеремонно пожаловал.

– Я хочу выступить в его защиту, – указал он лапой на ОЗа.

– Защитник нашелся, нам тебя только не хватало, – усмехнулся таивший до сих пор молчание Водяной.

– А что, не могу сказать все, что я об этом думаю.

– Сказать можешь, только скажи мне сначала, откуда давеча новая девица у меня в озеро упала, тебе ничего не известно о том.

– У меня из лап и выпала, прости уж, не удержал, – выпалил Змей, он понял, что успел как раз вовремя, противный кот подставил, теперь все потопленные девицы на него и спишутся.

– Может, тебя совесть мучает?

– Да в честь чего, – защищался Горыныч, – все изменяют, а мне нельзя.

Все теперь уже вместе с Озом на него смотрели.

– Во, каркнул, – услышал кот Макар голос вороненка рядом.

Горыныч и сам понял, что ляпнул он что-то не то, и прибавил уже не так громко и задорно.

– Я хотел сказать, что все изменяют, кто еще что-то может, кого женщины интересуют, а не себе подобные.

И снова намек получился странным, хотя первоначально он совсем не то сказать хотел, но на кое – ком из духов уже и шапка загорелась, потому что и без того слухи упорные ходили, что кое -кто не только противоположным полом интересуется. Это все, конечно, первоначально черти только для хохмы и забавы исключительно придумали, но как вскоре выяснилось, что и в этой шутке есть доля и доза правды. Потому что те, кто глубоко свои тайны прятали, решили, что кто-то о них узнал, и теперь уже сами себя выдавали вольно или невольно. А тут еще Горыныч со своими свидетельскими показаниями, как горячий блин к обеду подоспел.

Так серьезный суд превратился в балаган, об ОЗе все забыли и никаких клятв уже с него и не требовали больше. Только сам он не знал, радоваться ли ему или нет. Макар насторожился, и следил за всеми сразу, не зная, откуда беда грянуть может. Горыныч считал, что он сказал очень яркую речь и почти гордился собой.

И если бы Яга не подоспела, то и вовсе бы все ничем никогда не закончилось, но она уже стыдила и тех, кто судил и тех, кого судили.

– Какой тебя черт принес, – повернулась она к Горынычу, – не говорила я тебе не приближаться к лесу.

– Они ОЗа засудят совсем, а ведь он не в чем не виноват, природа у него такая, а куда против нее попрешь.

Яга взглянула на Макара, который спрятаться и улизнуть не успел, и теперь понесет ответ за очередное доброе дело. Но духи уже решили все замять, понимая, что раз Яга появилась, то и судьям тоже перепадет. Хорошо, что она хоть про последнее не слышала. Змеев в разврате обвинить трудно, у них только женщины на уме.

В общем, все поняли, что пока кот Макар в лесу, то с судилищами лучше не связываться. Недаром говорят, не суди, и не судим будешь. Змеи коварны, и никому не известно, в какую сторону все вдруг повернуться может.

Огненный Змей подхватил Горыныча, и они полетели прогуляться, суд и разговоры всякие разбудили в них зверский аппетит, а что поделать, они были молоды, страстны и пламенны. Остальные разошлись по своим серьезным и важным делам.

– Защитил змея, адвокат ты мой доморощенный, – попрекала кота Яга, ну посмотрим, что он теперь натворит.

В небе сверкнула Молния, что-то загрохотало, и кот и Яга поняли, что новых происшествий ждать долго не придется.

Когда в очередной раз Кикимора разругалась со всеми чертями и всех грязью закидала, и гордо осталась одна на болоте своем, пошли черти обиженные и измазанные в озеро лесное мыться. Ругались они страшно, а потом, заметив кота Баюна рядом, поняли, кто им в беде их помочь может, да и отправились к Яге жаловаться на нее.

Яга смотрела и слушала, звука не проронив на помятых чертей, и все-таки немного дивилась тому, что все они вместе с одной Кикиморой справиться не могут.

– Может, мне вам кота на подмогу послать? – спрашивала она.

Черти переглянулись, но ничего ответить не успели – кот запротестовал, он начал кричать о том, что не для того, на свет белый народился, чтобы Кикимор всяких воспитывать. У него есть дела и поважнее, и заявил, что если им Кикимора так мешает, то Грифон или Горыныч сам ее далеко в горы и унесут, чтобы там посидела в одиночестве и подумала.

Кот и прежде был скор на легкие решения, особенно, когда на Горыныча спереть хотелось, а самому лапой о лапу не ударить. Но Яге такое решение его вовсе не понравилось.

Ничего на это Яга не ответила, но поняла, либо уже и коту досталось от нее -грязи ком, а то и не один получил, а то и шерсти клок выдрала, либо он заранее решил не связываться с Кикиморой.

– Как все тут запущено-то, – про себя подумала Яга, но им пока ничего говорить не стала.

А когда блины были готовы, рассадила она чертей, блинами всех наделила, но по одному только дала – блины те волшебные были, они и мертвого поднимут, а уж у чертей, даже помятых задору и без них хоть отбавляй будет.

Но подкрепиться и обиды забыть им все-таки надо было обязательно. И тогда и стала она сказки рассказывать, потому что именно оттуда и поговорка пошла, что чертей сказками не кормят, но если дал подкрепиться, то можно и сказку рассказать.

Издалека начинала Яга, но, дожевывая блины свои, смирно сидели черти да внимательно ее слушали.

– А началось все так славно. Когда люди на земле появились и поняла богиня Мокашь, судьбами всех ведавшая, что не управиться ей с ними, тогда она и стала отбирать своих маленьких и хорошеньких чародеек, которые не людьми, а бабочками разноцветными прежде в Ирии были, среди птиц порхали и горя не знали, и отправлять туда, где люди появлялись. И там бабочки эти и становились хранительницами каждого рода, и как только люди к богине хотели обратиться, она ли им что-то передать собиралась, так за дело они и принимались. И такой свет и тепло от них шло, так могли они людей радовать, что те и влюблялись и счастье свое ощущали, когда такие невидимые Кикиморы появлялись. Казалось им, что это бабочки крылышками по душам им тихонько постукивают- и такое счастье возникало, что ни в сказке сказать, ни первом описать.