Ида Мартин - Время. Ветер. Вода

Оказывается, засмотревшись на компанию, я впала в оцепенение и всех задерживала.

Я положила перед кассиршей булочки и торопливо полезла в рюкзак. Привычно пошарила рукой, но нащупать кошелек не смогла, растянула завязки шире, заглянула внутрь, проверила в боковых карманах.

– Шестьдесят восемь рублей, – объявила кассирша, с укоризной наблюдая за моей возней.

Я переворошила учебники и еще раз ощупала куртку. Кошелька нигде не было. Должно быть, он вытряхнулся вместе с голубем, а я не заметила, когда собирала вещи.

– Что так долго? – возмутилась женщина с тележкой.

Пожилой мужчина позади нее громко и протяжно вздохнул.

Кассирша с укоризной смотрела исподлобья. Отвратительно стыдная ситуация.

– Простите, пожалуйста, – сказала я ей. – Я не буду брать.

– Я уже пробила, – ответила она так, словно я просила подарить мне эти булочки.

– Простите, – повторила я, чтобы она меньше злилась. – Кошелек потеряла.

– Валентина, дай ключи! – крикнула кассирша куда-то в сторону и, переведя на меня тяжелый, осуждающий взгляд, сказала: – В следующий раз голову не потеряй.

Неожиданно стоявшая позади кареглазая девушка удержала меня за руку и положила перед кассиршей сто рублей.

– Не нужно, спасибо, – попыталась отказаться я, но она очень тепло и ободряюще улыбнулась:

– Все нормально. Со всеми бывает.

Кассирша недоверчиво посмотрела, но деньги взяла охотно, и уже через минуту я стояла возле стеклянных раздвижных дверей, дожидаясь, пока девушка закончит со своими покупками.

Я и раньше видела ее в этом магазине и всегда обращала на нее внимание, потому что она была яркой и очень красивой. Одного со мной роста, с расчесанными на прямой пробор чуть вьющимися каштановыми волосами, большими ласковыми глазами и пухлыми, тронутыми улыбкой губами. Одета девушка была в темно-зеленую парку с розовым мехом на капюшоне и черные кожаные штаны. Из-под расстегнутой куртки отчетливо выдавалась вперед высокая обтянутая белой водолазкой грудь.

– Спасибо большое! – кинулась я к ней. – Вы меня очень выручили.

– Я сама ужасно рассеянная, – она широко улыбнулась. – Поэтому кошельки не ношу. Только в карманах. Что-то обязательно да заваляется.

– Давайте я вам деньги на телефон переведу?

Мы вышли на улицу.

– Пустяки, – она небрежно отмахнулась.

– Нет, правда, мне очень неудобно, что так вышло.

– Ладно, если тебе так спокойнее будет, то записывай, – девушка продиктовала номер, и я быстренько забила его в адресную книгу.

– Вика.

– Что?

– Зовут меня Вика, – пояснила она.

– Забавно, а я Вита.

– Приятно познакомиться, – она по-мальчишечьи протянула ладонь. – А какое у тебя полное имя?

– Просто Вита, и все.

– Прикольно.

– Это значит – жизнь.

– Еще прикольнее. А я – победа. Тебе куда?

Мы остановились на углу магазина.

Я пожала плечами:

– Все равно. Я школу прогуливаю.

– Ого! Прогульщица, значит? – Она смешливо прищурилась.

– Нет, что вы. Обычно я так не делаю. Это случайно получилось. Из-за голубя. И кошелек из-за него тоже пропал.

Вика удивленно округлила глаза:

– Тогда пошли в мою сторону. Я тут недалеко живу. Расскажешь, что там с голубем.

И я охотно повернула за ней.

– Мне сегодня одноклассники голубя запихнули в рюкзак, и когда я его доставала, то кошелек и посеяла.

– Серьезно? – Она расхохоталась. Смех у нее оказался громкий и заразительный. – Как же они его поймали?

– К нам в класс залетел.

– И ты на них обиделась? – догадалась она.

– Да. И ушла.

– Это же просто шутка.

– В моем случае нет. Они специально меня доводят и гадости делают.

– Почему?

– Подруга говорит, потому что я чудна`я.

Вика остановилась и очень серьезно посмотрела:

– А ты чудна`я?

Именно об этом я и размышляла, пока гуляла под моросящим снего-дождем. Почему к глупой, вечно пахнущей потом и пишущей на руках фразы типа «не сдохнуть» Игнатовой никто не цеплялся? Почему ее просто не замечали, а меня доставали постоянно?

– Я не знаю. Парни, как повырастали, стали злыми и агрессивными, только и ждут, чтобы докопаться. В основном на словах, конечно, но и толкнуть могут, и плюнуть, и сумку отнять, а потом вытряхнуть из нее все на пол. А еще руки распускают. У меня раньше волосы длинные были, а осенью кто-то жвачку сунул. Пришлось обстричь, – я потрогала едва отросшие до плеч пряди.

– Ну так сделай что-нибудь.

– А что я сделаю? Только если родителям рассказать, но это не вариант. Мама сразу пойдет к директору и устроит разборки, им сделают выговор, а мне за то, что нажаловалась, потом будет только хуже.

Однако, по правде говоря, гораздо больше я боялась не этого, а того, что, узнай мама подробности, снова, до самого окончания школы, станет встречать меня и провожать. Может, и не открыто. Тайком. Как она уже делала. Притаится за деревом и смотрит, как я иду. Но все это видели и считали ее сумасшедшей.

А когда в прошлом году она перестала контролировать каждый мой шаг, разговоры о ней стали понемногу стихать, и теперь я лучше бы умерла от издевательств Дубенко, чем стала снова выслушивать унизительные насмешки в ее адрес.

– У тебя что, нет друзей? Парней?

– У меня есть одна подруга, но она не вмешивается, чтобы ей самой не досталось.

– Как-то печально звучит, – Вика сочувственно надула губы. – Хочешь, зайдем ко мне? Я вон в той пятиэтажке живу.

Идти в гости с бухты-барахты было не очень прилично, но Вика мне понравилась, и болтать с ней оказалось куда приятнее, чем заниматься самокопанием. К тому же, кроме Эли, я ни с кем об этом не говорила. А все, что могла сказать Эля, я уже знала.

– Да, конечно. Если я вам не помешаю.

– Только знаешь что? – Вика сделала пару шагов и остановилась. – Давай на «ты»? Тебе сколько?

– Шестнадцать. В июне семнадцать будет.

– Ну а мне девятнадцать. Договорились?

Я кивнула, и она снова дружески пожала мне руку.

Вика жила в маленькой однокомнатной квартире с перекошенными дверями и скрипучим потертым паркетом. Однако ванная и туалет были новенькие и чистые, кухня тоже.

Вика наложила мне большую тарелку плова и, глядя, как я ем, принялась рассказывать, что любит принимать гостей, но к ней почти никто не приходит, потому что она приехала в Москву из другого города и подруг у нее нет. А девчонки из педагогического института ее невзлюбили, решив, что она нарочно клеит всех их немногочисленных парней.

В институте Вика проучилась три месяца, а потом бросила его и готовилась поступать в театральное училище. Сказала, что мечтает стать известной актрисой и сниматься в Голливуде.

– Кстати, насчет твоих одноклассников, – вспомнила она, когда мы уже пили чай. – Может, они просто влюблены в тебя и пытаются добиться твоего внимания?