Ольга Погодина-Кузмина - Уран

На спор подтягивались на турнике – железную трубу заделал в дверной косяк еще отец племянника, офицер-танкист, погибший на фронте. Впервые Павка вышел из состязания с чистой победой. Мать хвалила сдержанно, но видно было – гордится и учебными, и спортивными успехами сына. Показывала модель полярного самолета, которую парень собрал в кружке ДОСААФ.

Играли в шахматы, и тут уж Гаков разгромил пацана без всякой пощады. Спорт есть спорт.

За ужином смотрел, как румяный оголец уплетает картошку, думал: «Для вас, беззаботных светляков, строим мы дворцы и города, прокладываем лавы в толще земли, укрощаем энергию атома. Сомневаемся, но берем на себя ответственность за судьбы человеческие, не даем пощады врагам. Скажете ли спасибо? Поймете, простите ли своих грешных отцов?»

Договорились, что Павлик с матерью приедут на комбинат в начале марта. Сестра давно хотела взглянуть на любимое детище Гакова, а тут и заводу потребовалось провести единый перерасчет технических заданий для новых мощностей. Проектный институт, в котором работала Галина, принимал участие в разработке.

Гаков думал и о будущем мальчишки. Павка любит технику, есть в нем смекалка. И поступать собрался в Политехнический, на машиностроение. Пускай прикинет на себя заводскую жизнь, осознает ответственность. А толковые инженеры стране пригодятся всегда: строить коммунизм надо по науке.

Потом уже, когда сидел в вагоне и перебирал в памяти события дня, во всех подробностях припомнил разговор с наркомом. Выходит, не случайно привез его Завенягин на Ленинские горы, и встреча с Берией была намеренной, и тема – главной… На Комбинате – диверсант? Шпион? Тревожно было от мысли, которую теперь не выкинуть из головы.

Любовно придуманный им, расчерченный вместе с ленинградскими архитекторами, уже вырастающий на месте гнилых бараков город-сказка вокруг секретного завода вдруг оказался под прицелом затаившегося врага. И враг этот не в нью-йоркском небоскребе шелестит зелеными долларами, не отдает приказы из чужого штаба. Он рядом. Целится из лесной чащи дулом обреза. Ходит по Комбинату, обедает в заводской столовой.

Худо то, что теперь, после газетных передовиц, выслеживают шпионов поголовно все – от пенсионерок до детсадовцев. Чуть не каждый день получает Гаков доносы, анонимные письма – на мужей, на жен, на соседей и сотрудников. Кое-что отправляет сразу в корзину, а где-то надо реагировать, подшивать к личным делам, выносить на местком. И как среди этой обманной трухи, бытового сведения счетов да просто фантазий ненормальных людей искать настоящего, обученного, замаскированного разведчика?

При этом нельзя терять доверие к людям – иначе как работать для них? А вот посоветоваться с начальником отдела милиции Лозовым будет не лишним. Если и правда в районе орудуют национальные банды, этим должно заняться республиканское МВД.

Размышляя так, Гаков нащупал пакет в кармане плаща. Да, чулки! И снова вспомнились полноватые ноги, кружева, дурманящий запах женщины, которой предназначался подарок. Здесь отдушина, в этой любви Гаков чувствовал себя помолодевшим, счастливым, несмотря на опасность разоблачения и вороватое чувство вины.

Скоро увидит ее, обнимет. Расскажет, что с ним было в Москве. Она умеет слушать любовно, сопереживая, даже когда не понимает всех сложностей его жизни. Женский ум проявляется в чувствах. Беден и сиротлив мужчина без женской любви.

Поезд тронулся, в купе зашли попутчики. Арсений Яковлевич выпил стакан чая, вытянулся на полке. И вскоре, как всегда в поезде, быстро и крепко заснул.

Бункер в лесу построен по немецким чертежам, но руками местных хуторян, оттого внутри по-крестьянски домовито. Комната просторная, как в хате, пол и стены обмазаны глиной, утрамбованы соломой. Вместо крыши дощатый настил, по углам его держат подпорки-столбы. По двум стенам – нары из тесаных сосновых горбылей, на них матрасы, набитые сеном. Есть стол и лавка. Отдушина и труба от каменного очага выходят под лапы могучей раскидистой ели – Kuusk. Чтобы случайный прохожий не увидел на снегу проталин от теплого воздуха, не догадался, что под его ногами, прямо под землей, находится людское обиталище. Хотя и с этой предосторожностью очаг топится только по ночам в холодное время.

Два выхода из бункера. Один – на особый случай, по земляным ступеням наверх из жилой комнаты. Он, как и крыша землянки, накрыт досками и уложен сверху пластами дерна. Другой – из подземного хода, который тянется на двадцать метров от землянки. Лаз наружу завален хворостом и прелыми листьями, спрятан под бревенчатым мостиком через ручей – Oja.

Второй год в бункере живут люди. Суровые и могучие, как деревья в чаще леса. Чужаки зовут их «бандитами», но настоящее имя им – партизаны, защитники. Еще их называют со времен войны Omakaitse, самооборона.

Духи леса – ель, ручей, большой камень Suur Kivi и сама мать-земля Maa хранят, оберегают лесных богатырей. От родной земли берут герои могучую силу и несокрушимое мужество.

Эльзе знает: по всей земле эстов, ливов и латышей, в глухих лесах и болотах, на дальних хуторах, в шалашах и землянках скрываются тысячи смелых парней, непримиримых врагов нынешней власти. Есть у них тайные схроны – оружие и припасы оставили для партизан немцы. Гранаты, взрывчатка, сотни тысяч винтовок лежат под землей, ожидая часа восстания. Партизаны держат связь друг с другом и с главным штабом через жен, невест, младших сестер и братьев – таких же, как Эльзе, подростков и детей, преданных делу освобождения.

Шести лет от роду Эльзе Сепп приняла присягу Naisko dukaitse – это женская защита дома. Вместе с матерью помогала отрядам Омакайтсе, добровольным эстонским дружинам. Отец и старший брат Эйнар записались в Омакайтсе в июле сорок первого. Участвовали в облавах – искали по лесам парашютистов, советских диверсантов, несли охрану в лагерях, служили в эстонских батальонах. Младшие братья-близнецы тоже вступили в отряд, когда подросли.

И сейчас Эльзе носит в лес продукты – хлеб, творог, сало, kartul. Кормят они лесное воинство, даже когда сами ложатся спать голодными. Не только хлеб – всю свою кровь до капли готова отдать Эльзе своим братьям, maarahvas, народу эстонской земли. Настанет час, и поднимутся герои, чтобы навечно изгнать с родных полей и хуторов красную орду – так поется в партизанской песне.

В школе Эльзе, как и все, учит стихи о советской родине, про счастливое детство, про мудрого Сталина, который ведет земной шар к победе коммунизма. Но в лесу, вместе с братьями, слушает иные речи, дает настоящие, страшные клятвы.

Чужаков она ненавидит. Ордынцы в войлочных шлемах, с красными нашивками на шинелях, пришли на ее землю за год до начала войны. Лучшие дома захватили под казармы и советы. Сгоняли фермеров в колхозы. Раскатывали избы с хуторов, перевозили на телегах, ставили привычным для них порядком – тесно, вдоль улиц, как в русской деревне. Запашную землю и выпасы отбирали в общее пользование. Угоняли скотину, вычищали амбары у зажиточных и работящих крестьян. Власть в поселках давали пьяным, злым на хозяев батракам.