Олег Бондаренко - Кукичка, Томочка и другие. Книга о животных

назад. Так получилось, что в это время я держал деньги в банке на счету. Это была осень, и я производил закупки для фирмы. Так что в течение двух недель я лишился всего. В кармане у меня осталось сорок долларов. И это было еще ничего, так как у многих моих друзей и знакомых дела были гораздо хуже, часть из них просто не пережила это время. Такие были времена.

Приходилось быть циничным, резким и довольно решительным, особого выбора не было. Ну вот, остался я без денег, а семью надо было кормить, так что пришлось перебиваться случайными подработками. Те, кто оказался без денег, перестают быть интересны всем своим бывшим друзьям. Жили мы на съемной квартире, и была у нас кошка по кличке Алиска, такая себе серенькая, маленькая прелесть. Все ее любили.

Она видела рождение моей дочки. Ну, так вот, вдруг ни с того ни с сего ей вздумалось на старости лет заняться производством котят. Надо вам сказать, что первое время нам удавалось раздавать их знакомым, друзьям, родственникам в селе. Но эта возможность быстро закончилась, нищавшее население с большим трудом могло прокормить себя и котят уже никто не брал. И тут начались проблемы. Хозяин квартиры был категорически против животных, а потерять эту аренду мы не могли себе позволить, слишком уж приемлемой была оплата.

И вот после семейного совета с бывшей женой было принято решение, за которое я расплачиваюсь все эти годы. Догадываетесь? Я взял на себя жуткое дело. Я стал топить котят. Разумеется, Алиска возненавидела меня всеми фибрами своей кошачьей души. Да и мне самому было жутко и противно. Но я не знал другого выхода. Да и сейчас по прошествии большей части жизни я не знаю, как надо было поступить тогда и не вижу другого выхода для той ситуации. Длилось это довольно недолго, так как Алиска была кошка уже в возрасте. И то ли в связи с этим, то ли в связи с тем, что не хотела больше терять котят она прекратила рожать их. И это было для меня счастье.

Разумеется, наши отношения после этого не улучшились. Она люто меня ненавидела. Прошло пару месяцев и всё казалось, вошло в свою колею, я перестал бояться, что мне придется повторить этот ужас. И вот однажды, прямо посреди ночи открылись дверцы шкафа и оттуда вывалились два котенка. Один беленький, один черненький – это были последние котята Алиски. Она прятала их в шкафу несколько месяцев опасаясь за их жизнь. Кошка бросилась на меня с шипением, но я успокоил её:

– Успокойся Алиска, я не трону их. Как ни будь, справимся. Прошло пару месяцев и котята подрасли. Черненького мы пристроили к знакомым, а беленького назвали Белик и оставили себе. Он был, какой-то особенный кот. Никогда раньше и позже я не встречал ничего подобного. В нем было, что то нечеловеческое. Именно так, не кошачье, а нечеловеческое. Он абсолютно не знал чувства страха и сам выходил на улицу, подходил к соседям и заглядывал им в глаза, молча так, знаете просто заглядывал и казалось, искал там что – то. Весь дом его знал. Таких котов просто не бывает. Мы с дочкой его просто обожали. Я, разумеется, переживал за него. Но это не помогло.

Однажды дочка прибежала домой со слезами на глазах

– Папа, папа, Белика убили!!! Он лежал возле забора, неподалеку от дома. До сих пор не могу понять, кто и зачем мог это сделать? Он ведь был совершенно безобидный. Даже не пытался убежать, наверное. Мы похоронили его неподалеку и сделали маленький холмик. Мы с дочкой долго плакали и до сих пор я иногда вижу его во сне. Он сидит и смотрит на меня, а я пытаюсь, что то объяснить ему, но не могу и просыпаюсь от бессилия. Уж как тридцать лет прошло с тех пор, но то, что я делал котятами и как Алиска смотрела на меня, и Белика я не могу забыть, и каждый раз я переживаю заново весь этот ужас.

С тех пор я не могу смотреть на котят, а взрослый кот для меня на самом деле значимее любого человека. Но мне тяжело прикасаться к ним я сразу вспоминаю то, что сделал. Поэтому, наверное, для меня так много значит Томка. Зачем я всё это вам рассказываю? Не знаю. Наверное, пришло время. Много на моей совести всякого, но ничто меня не мучит, так как это. Никому я не говорил об этом, а дочка надеюсь, забыла. После этого рассказа многие осудят меня и правильно, но все равно мой суд тяжелее всех, многие просто посмеются. О чем это он? Я о своём.

О том, что мучит меня вот уже тридцать лет и видимо будет мучить в последнюю минуту. Вот такая история. Не знаю, поймете вы, о чем я или нет, но мне, наверное, надо было просто кому ни будь рассказать. Ведь все равно ничего я сделать больше не могу, ничего из прошлого изменить нельзя. И за свои грехи каждый будет отвечать сам. Так что уж извините меня за эти откровения.

Шерстяной калачик лежал, свернувшись под деревом, совсем рядом с дорогой. Я присел рядом и погладил шерстку. Ветер остановился на минуту. Он понимал моё желание поговорить. Я заглянул в его вчера и увидел голодный пушистый живот, привыкший так засыпать. Просто в этот раз люди выбросили все свои остатки от еды прямо в бак, и он не смог достать ничего.

Он свернулся под деревом обняв себя хвостом и уснул. Уснул, надеясь на то, что завтра, кто-нибудь оставит ему вкусный, вкусный кусочек. Это был предел его мечтаний. Он давно не надеялся на большее, с самого детства. С самого детства много, много лет, почти всю свою кошачью жизнь. Он засыпал медленно, тяжело, стараясь не замечать урчания внизу. Можно было найти и лучшее место, но там, наверное, спал тот самый черный кот с разорванным ухом. Именно тот кот, который гонял его от кормушки и он остался здесь. Здесь, в свою последнюю ночь.

Самую последнюю в своей длинной кошачьей жизни. Люди, почему то думают, что душа есть только у них. И что ангелы обязательно придут именно за ними, чтобы помочь. Я улыбнулся и ещё раз погладил его спинку. Не бойся, сказал я ему. Не бойся, я пришел за тобой. Я помогу тебе. Я заберу тебя туда, где нет ни голода, ни холода и где не надо бояться людей и злых собак. Твоя жизнь была наполнена страхом. Так пойдем же туда, где вы все будете счастливы и узнаете, что такое любовь. Пойдем туда, где ты забудешь о своих мучениях.

Он смотрел на меня и в его глазах просыпалась его душа, душа свободная от страха и страданий. Он слабо мяукнул и подошел ко мне. Не понимая, что произошло, он оглянулся на то, что совсем ещё недавно было его телом и отвернулся. Вот и славно, молодец. Пойдем. И он, подпрыгнув и радостно вздернув свой хвост, побежал за мной. Я осторожно взял его под мягкий животик, поднял и мы полетели. Полетели не вверх и не вниз. Мы полетели туда, куда вы люди и представить себе не можете в своих слабых мечтах. Мы полетели туда, где нет времени и ненависти, мы полетели туда, где нет надежд, потому что не бывает разочарований. Мы полетели в то место где все коты ждут своих пап и мам, а у кого их не было получает всё без всяких просьб, просто потому что так надо. Мы полетели к свету. Полетели не оглядываясь. А я всё время гладил его, гладил, боясь, что он оглянется. Я боялся за него. Потому что ему больше нечего было бояться. А внизу всё так же шли люди.