Галина Вольская - Мы из прошлого века. Невыдуманные истории

Английский, особенно английский разговорный, я так и не смогла по-настоящему выучить, хотя он крайне необходим был мне в работе.

Жаль, что теплые слова, которые надо было сказать учителям, приходят, когда учителей уже нет, они не могут услышать эти слова. Вечная им память.

Я вспоминаю школьные годы. Простите, мои родные, если кого-то нечаянно задену, обижу или просто забуду. Я не беспристрастный исследователь, а всего лишь одна из вас, со своими недостатками и ошибками. Многое прошло мимо меня, особенно в начальных классах. Я долго не могла влиться в школьную жизнь, потому что не ходила в детский сад, росла с мальчишками, друзьями брата, и по району, как тогда распределяли школьников, относилась совсем к другой школе. Школа, в которой я должна была учиться, была восьмилетняя. Меня же с помощью отца определили в десятилетнюю школу, в ней уже учился мой старший брат. В классе Зинаиды Михайловны оказалось больше 40 человек. Ей трудно было работать с таким количеством детей. Однажды она высказала мне, опоздавшей к началу занятий:

– А ты вообще, зачем пришла? Ты должна учиться в восьмой школе, вот и иди туда!

Я ушла со слезами, но недолго переживала эту обиду, зато Зинаида Михайловна сама запомнила и вспоминала потом при встрече через много лет, когда мы приходили к ней с одноклассниками. Такого класса у нее больше не было, и на ее похороны пришли только ученики нашего класса, как будто она не учила других.

В пятом классе нас разделили, некоторые попали в параллельные классы, кто-то уехал, перешел в другую школу. После окончания восьмого класса многие ушли в техникумы и училища, но часть нашего первоначального состава попала в «девятый первый» класс. Тогда практиковалось производственное обучение, то есть пытались дать школьникам какую-нибудь профессию: швея, кулинар, шофер. У нас были «шоферы» и «чертежники». И, может быть, благодаря этой второй профессии в «девятом первом» собрались сильные по сравнению с другими классами ученики. Большинство учились без «троек», но и те, у кого эти «тройки» были, почти все получили высшее образование, приобрели в дальнейшем хорошие профессии. Не все поступили в институты с первого раза, некоторые учились на вечернем, заочном отделении. И здесь пригодились полученные специальности, работали в «Оргпроектцементе», где мы проходили производственную практику.

Всматриваюсь в такие родные и близкие лица на фотографии. Вот стоят в разных концах четыре подруги, дочери офицеров, «ДОСовские», как мы их называли. Они жили в домах офицерского состава – ДОСах, пришли к нам в девятый класс из девятой восьмилетней школы. Все красавицы и умницы: лучшая ученица по математике Аля Парфенова, кокетливая, очень уверенная в себе Таня Переверзева, слегка мечтательная Оля Юдина, серьезная Ира Трофимова. С мальчиками из ДОСов – Мишей Савенковым, Пашей Мамуней, Юрой Вьюшкиным я училась еще в восьмом классе. Высокий узкоглазый и горбоносый Миша Савенков стоит в заднем ряду. Остроумный насмешник, он не отличается большими успехами в учебе, но, как выяснилось позднее – при нашей встрече через 40 лет, уже в это время пишет стихи.

Мы с ним не обращали внимания друг на друга, но иногда я вдруг замечала скошенный в мою сторону со второй парты первого ряда взгляд узкого глаза. Было, Миша? Не помнишь?

Там же, в задних рядах стоят брат и сестра Витя и Сима Дуранины. Сима стала женой брата Миши Савенкова, сейчас вдова. А Миша окончил военное училище, прошел Афганистан, получил там ранение в позвоночник. Стал полковником, имеет государственные и иные награды. Уволившись в запас, стал активным участником правозащитного движения на Урале. В судах города и области бесплатно представлял интересы членов свободных профсоюзов и малоимущих граждан. В настоящее время работает адвокатом. Это я сейчас цитирую строчки из его биографии на небольшой книжке его стихов, напечатанной издательским домом «Уральская государственная юридическая академия».

Рядом с Таней Переверзевой Сережа Журавлев. Учился не блестяще. Когда-то меня «прикрепляли», была у нас такая практика, помогать ему по математике, тем более жил он недалеко от меня. Приходил ко мне пару раз, занимались, но что-то ни помощи, ни дружбы у нас не получилось. Сережа окончил Вольское военное интендантское училище. Попал на крупную недостачу, его отец выплатил все долги, но из армии пришлось уйти. Он не один такой, не каждый может противостоять требованиям и аппетитам начальника. Пользуется начальство, а отвечать интенданту. Вот Слава Алексеев сумел вписаться в эту систему, дослужился до звания подполковника, вернулся в наш город, когда вышел в отставку. Со Славой мы учились с первого класса, так же как с Наташей Щербаковой, Леной Поздневой, Людой Авдеевой. Наташа стала моей первой школьной подругой, Лена – второй. С Леной мы дружили с седьмого класса, четыре года сидели за одной партой. Девочка из очень интеллигентной семьи, дед – заслуженный врач РСФСР, бабушка – медсестра, мать – блестящий хирург, специалист по операциям на глазах, также как и дед. Врачебная династия. Лена также стала врачом-офтальмологом.

Галя Степнова, которая стала моей подругой после школы на долгие годы и, наверно, на всю оставшуюся жизнь, стоит с краю в первом ряду, на лицо падает световое пятно. Тоже врач, только акушер-гинеколог.

Здесь же в первом ряду наша золотая медалистка Таня Щербакова, «Чижик», как ее ласково называла дружившая с ней тогда Галя Степнова. Окончила институт иностранных языков, живет с семьей в Нижнем Новгороде. Наташа Китаева выделяется темными волосами и бровями и светлыми глазами. Это сейчас легко приобрести любой оттенок волос и бровей, мы еще не красились. Разве что Таня Полубаринова вымыла как-то по чьему-то совету голову луковыми перьями и удивляла всех изумрудным цветом. Наташа Китаева долго дружила с парнем татарином, но жениться на русской родня ему не позволила. Говорят, Наташа так и не смогла создать семью.

В левом верхнем углу стоят рядом трое учеников нашего класса, которых уже нет в живых. Нет нашего блестящего математика, «Пифагора» Жени Юдина. Ходили с ним вместе в литературный кружок, декламировали на школьных вечерах по очереди отрывки из «Реквиема» Роберта Рождественского. Не запомнила отрывок Жени. У Али Парфеновой было душевное: