Любовь Сушко - Сказки заповедного леса. Там, на неведомых дорожках

Но все-таки от дурных мыслей отмахнуться никак не мог, решил Горыныча подговорить, чтобы тот пугнул богатыря хорошенько. Да так, чтобы и дорогу он сюда позабыл.

Правда, за Горыныча, который был хоть и трехголовый, но доверчивый, и всегда в историю влипал, сама Яга Соловью единственную голову снесет и Велеса дожидаться не станет. Но с другой стороны риск – благородное дело, и не может же он сидеть сложа руки и своей смерти дожидаться. Не может и не станет, или он не Соловей и не разбойник?

№№№№№

А Илья в гридне царской уже слушал указ, почему- то именно к нему обращенный. И гласил он, что кровь из носу, но должен быть изловлен и доставлен Соловей во дворец царский.

– Это какой еще Соловей? – насторожился воин.

– А тот, который разбойник, – опередил воевода своего царя, и выдал себя с головой. Теперь даже самые задумчивые воины понимали, кому сначала в пустую голову такая идея пришла.

Странник недавно, наверное, обнимался и братался с тем Соловьем. А когда тот ему насолил, или во лжи уличил, так он и побежал к царю управы просить.

Съежился воевода, он думал чаще всего опосля того, как ляпнул что-то, и понял, что еще одного врага нажил. Первым и на самом деле был Соловей. А так как оба они разом погибнуть не могут, то надо быть осторожным. Или Соловей поймает и на лоскутки порвет, или Илья по самую грудь в землю закопает. Второе все-таки лучше – откопать можно. А у царя наверняка живой воды для него не найдется, чтобы голову назад прирастить. Да и не станет Горох его спасать – это чуяло сердце воеводы. Его в том дурном предчувствии не обманешь.

Илья накануне ночью во сне видел небесную пряху, ту, что нить судьбы его пряла усердно. И поведала ему дева прекрасная, что на роду у него это написано, над Соловьем расправу учинить.

– Куда деваться, – развел он руками, и уже забыл о том, что потом с воеводой разделаться надо, чтобы он не придумывал таких испытаний. Добрый был богатырь, не злопамятен, только вот когда на Соловья обрушился, не дрогнул.

Долго бились они, никто из духов не решился вмешаться, ведь Велес все время поблизости был. И рухнул Соловей вдруг замертво.

Посмотрел на него богатырь – живой вроде. И решил, что добивать лежачего не к лицу, особенно если Чернобог с Белбогом смотрят и записывают все дела его добрые и злые. А потом и предъявят на суде высшем. А если Гороху или воеводе это надо, то пусть сами с ним и расправляются. Царю не привыкать расправу чинить, а ему не к лицу как-то.

Схватил он в охапку прибитого Соловья и на царский двор поволок.

Кот Макар проводить его побежал до перекрестка.

– А тебе надо с ним таскаться? – спрашивал он у воина.

– А ты царя нашего не знаешь, он не поверит, что я пришиб его, если не узрит своими глазами?

– Если и узрит, то не поверит, – подтвердил кот.

Царя он знал лучше, чем Илья.

– Вот то-то и оно, но пусть делает, что хочет, а от меня отстанет.

Соловей оклемался, открыл один глаз, увидел кота и снова закрыл его. Пусть тащит Илья, а то еще и пешком идти придется, так хоть какая-то радость. Не каждый день богатырь его на руках носил.

Так они и добрались рано или поздно до дворца самого царя Гороха. Силушки у Ильи немало скопилось, а Соловей, хоть и невелик был, а тяжел оказался. Не каждый бы и донес его. Вот воевода Странник точно не донес бы. Тот на пирах особенно храбр, да силен, да болтлив казался, а тут бы и раскис и развылся по дороге. Но каждому свое, одному – Соловьев прибивать, а другому -царю прислуживать, да вредные советы раздавать.

На царский двор пришел Илья, Соловья сгрузил на конюшне, привязал к столбу хорошенько. Пса свирепого сторожить оставил, а сам к царю с докладом отправился. Надо рассказать, как дело было, и передать прибитого Соловья из рук в руки.

– Уже управился? – недоверчиво спросил царь Горох, – что-то мне не верится, вот и воевода сомневается.

– А сомневается, пусть на двор да в конюшню сходит, там его тот Соловей и дожидается, – дерзко отвечал своему царю Илья.

Банник видать передал ему, кто советы бесплатные раздавал.

Побледнел и сжался воевода. Это подтверждало, что все правильно воин угадал. Да и что угадывать-то было, и к гадалкам ходить не надо, ясно, что он, поганец, во всем виноват.

Воевода помялся, но во двор не пошел, ведь пока царского приказа не было, а без приказа, как известно и ничего не делается.

Царю уже донесли слуги верные, что хотя и прибитый Соловей, но вполне живой, посвистывает даже потихоньку, и народ честной пугает. Кто бы в том сомневался, что Илья царя заставит всю черную работу делать. Так и выходит, он герой, воевода – хитрец, но это правильно, спорить не стоит. А царь у них дворником становится, уборщиком всех недобитых Соловьев. И как только в его дурную голову пришло такое.

Было отчего взбеленится царю Гороху, ничего не скажешь.

– Ничего доверить никому нельзя, все сам делать должон, – не унимался владыка.

Воин стоял неподвижно. И догадывался Илья, что не только благодарности не дождется, но разругается со своим царем пуще прежнего. Так у него и выходило всегда. И на роду было написано, что быть ему правдорубом, и страдать от этого вечно. Но не мог не сказать богатырь любому, хоть и царю самому все, что у него на душе накипело. И хоть говорили, будто страшная правда лучше, чем красивая ложь, но царь Горох никак понять и усвоить этого не мог. И всегда обижался. Видать была та правда больно горькой да обидной.

Но вдруг воевода исчез. Вышел он вроде бы только во двор, даже и до Соловья не дошел, а пропал, черт его унес. И вернувшись к царю, предупредил тот самый черт Тарас царя, что воевода его сбежал в заповедный лес. Да в ловушку попал, и только один Соловей знает, как его оттуда вытащить.

Еще больше взбеленился царь Горох. Но черту Тарасу поверил, да тот так серьезен был, что не поверить нему нельзя. И вспомнил, что на охоте на вепря его воеводы уже в таких ловушках побывали. И точно, он сам тогда убедился, что никто кроме Соловья не достанет.

И можно было бы бросить его там, да что воеводами разбрасываться. Думал царь, думал, а делать нечего, позвал он Добрыню и велел ему тащить Соловья назад в лес, воеводу спасать. Порадовался, что они его раньше прибить не успели.

Так все старания Ильи и сошли на нет. А как по-другому – то быть могло?

Зорко смотрел за Соловьем Добрыня. Да и Соловей не дурак, как только отомкнул он ловушку и вытащил оттуда Странника, так только его и видели, ищи ветра (Соловья) в поле. Медлить и возвращаться к царю, который приглашал его не на пир, а на казнь, Соловей никак не собирался. Смерть и царь Горох его подождут. Пусть сперва поймают, а там видно будет.

Все это на глазах у освобожденного воеводы происходило. И можно не сомневаться в том, что наплетет он царю своему, какую историю придумает.