Светлана Гусева - Сказочница

Маэстро завернул пакет в газету и торопливо вышел. В мозгу настойчиво звенела мысль о том, что она сама пришла к нему… сама, по доброй воле! И он дал мерзавке уйти живой и невредимой! Старый дурак, слепец!

В лифте ему встретился Михалыч – зам главного энергетика, лысенький холостяк, любивший засиживаться допоздна, играя в танчики. Маэстро лишь торопливо кивнул, хотя по лицу Михалыча было ясно – тот бы не отказался пропустить по стакану пивчанского и пожаловаться на жену, которая давно бросила его и даже отсудила приличные алименты. Маэстро все его истории знал наизусть, потому что Михалыч и в трезвом виде говорил на единственно важную для него тему.

Но сейчас кое-что было намного важнее.

Маэстро запер за собой дверь экспериментальной лаборатории – по сути, главной комнаты уже не существовавшего отдела, отобранного давным-давно у Руничева. С передвижного металлического столика полетели на пол ошметки силиконовых трубок и пара саморезов. Маэстро, едва дыша, расстелил кусок полиэтилена и осторожно выложил содержимое принесенного Шуриками свертка.

Безусловно, это была не игрушка. Он поворачивал мокрый комок и так и сяк, пытаясь представить на его месте кошку или хомяка. Но у домашних животных не бывает такого шипастного хвоста и длинной, похожей на крокодилью пасти с двумя рядами острых клыков. Это определенно мало напоминало домашних игуан, ставших популярными в последнее время. То, что лежало на столе, совершенно точно не походило на что-либо из известного ему животного мира. И цвет… в природе не существует настолько ярких цветов, такие краски возможны лишь в мире технологий.

И мире колдовства.

Что делал этот странный комок в квартире бывшей жены Николя? Почему Шурики принесли ему детские каракули, в которых описан фиолетовый дракон? Совпадение?

Картина внезапно предстала перед глазами Маэстро так ярко, как никогда прежде. Ну конечно же! Разумеется, ей это и в голову не пришло раньше, какая ерунда! Ведь эта вертихвостка с самого начала знала, с самого начала принимала участие во всем. Потому что она с ними заодно! С этими шарлатанами, упырями, невесть кем еще, погубившими его мальчика. И не постеснялась же разыграть перед ним святую наивность!

Профессор оскалился и погрозил пальцем неведомо кому.

Приходить прямо в лапы к Маэстро было слишком рискованно, слишком самонадеянно. Обратного хода, дорогуша, уже не будет.

Работа архивариусом – или библиотекарем, кому как удобнее – считалась не только унылой, но и совершенно бесперспективной. В Артели давно поговаривали, что главным скорее изберут кого-то вообще не из Круга, чем того, кому положено знать все секреты и присутствовать на всех заседаниях. Калидас вспомнил, с какой усмешкой смотрели на него остальные, когда тайным голосованием Мастером выбрали Глостера – на два десятка лет его младше! Единственным сомнительным преимуществом было то, что архивариус жил в самом Охотничьем замке. Когда пустили маршруты в Кронштадт, добираться общественным транспортом стало хоть немного легче, но с того момента, как Артель разместилась в бывшем особняке Стейнбок-Ферморов, удаленность от центра и основных магистралей доставляла чудотворцам изрядные неудобства.

Если верить архивам, до Второй Мировой смельчаки отваживались приплывать на лодках, но Калидас видел в этом одно ребячество. Лучше трястись в конке или даже крутить несколько часов педали, чем положиться на благосклонность капризного Финского залива.

Он спустился по железной лестнице, еще раз напомнив себе почаще наведываться в обсерваторию – птицы повадились гадить даже в едва приоткрытые окна мансарды, несмотря на пугало, снабженное парочкой безобидных шутих. Архивариус прошел длинным коридором, чутко прислушиваясь к скрипу паркетных половиц под ногами – ремонт с каждым годом нависал над усадьбой все с большей неизбежностью, но Малый Круг упрямо голосовал… за перенос голосования по этому вопросу. Отчасти Калидас понимал их – замок так и не стал домом для членов Артели, а рисковать хрупким подобием секретности никому не хотелось.

Калидас протянул руку, чтобы постучать в обитую дерматином дверь, но та сама распахнулась ему навстречу. Обычные шуточки Глостера, пора бы привыкнуть. Мастер всегда знал, кто стоит за дверью, а иногда – тут Калидас мог лишь догадываться – даже знал, зачем к нему пришли.

– Здорово, дружище! – глава Артели не поленился подняться из кожаного кресла, чтобы протянуть руку и хлопнуть архивариуса по плечу. – Заметил твою кислую физиономию на последнем собрании. Было так ужасно?

Что бы Жанна ни говорила, Калидасу Глостер нравился. Тонкие черты лица, довольно высокий, темные, коротко стриженные волосы и привычная панибратская манера вести разговор. Мастер не любил тратить время на пустые разговоры – даже чаепитие умел превратить в деловое совещание, а уж попойку… тут Калидас просто снимал шляпу. В Глостере было обаяние, которого Калидасу отчаянно не хватало самому.

Но Калидас знал Глостера с детства – когда тот еще ходил пешком под стол, если мать приводила его вечерами на заседания Малого Круга. Он знал всех и каждого, быстро учился и показывал великолепные результаты. Калидас вспомнил, что Глостеру стали поручать задания по обеспечению безопасности Артели раньше, чем кому-либо на его памяти.

Тут он сообразил, что Мастер все еще ждет ответа.

– Нет, то есть… Нет, я вовсе не по этому поводу. Все прошло нормально, ты и сам знаешь. Они опять съехали с темы, даже со всех тем разом.

Глостер усмехнулся.

– А ты все переживаешь, что динамики рождаемости нет? Что поделаешь, эмансипация добралась и до Артели. Моя мать считает, что мужчины не должны запирать женщин у плиты, представляешь? А ведь она всю жизнь при Союзе прожила, из них лет двадцать – в коммуналке!

Архивариус невольно оглядел кабинет, в котором лишь недавно, после выборов, стал бывать регулярно и больше как друг. Глостер не заботился о свободном пространстве, поэтому занял эркер большим рабочим столом; в кабинете, все стены которого занимали книжные стеллажи, не осталось места даже для журнальной тумбы. Калидас много раз предлагал ему расширить пространство, замок это вполне позволял – но Мастер лишь отшучивался.

– Еще что-нибудь на повестке? Или я уже могу, наконец, предложить тебе чаю?

Калидас сообразил, что опять витал в облаках.

– Да это… – он замялся. – Принес новый номер «Желтого угла»… Очередная каляка от нашего общего знакомого.

По лицу Мастера пробежала тень, но он повторно хлопнул архивариуса по плечу и вернулся за стол.

– Садись-садись, в ногах правды нет, дружище. Рвешься в бой? Но с кем драться, ты мне скажи? С этим «Ды. Лы»?