Риша Киник - Всегда найдётся тот, кто разобьёт шары

© Киник Р., 2019

© Оформление ИПО «У Никитских ворот», 2019

Любое сходство с реальными людьми и событиями случайно.

Поздним майским вечером на автовокзал уютного провинциального городка прибыл междугородний автобус. Среди выходящих из его салона пассажиров бросалась в глаза странная пара. Неказистый старик лет семидесяти крепко держал за руку симпатичную шатенку на голову выше и лет на двадцать с гаком моложе себя. В поведении обоих сквозила напряжённость и неестественность. В особенно тревожном состоянии пребывал старик. Время от времени, приподняв кончик массивного носа кверху, он начинал подслеповато озираться по сторонам, словно проверяя, не следит ли кто за ними. Не забывая при этом покоситься на спутницу, дабы лишний раз убедиться, что она не скрылась и по-прежнему готова его сопровождать.

Старик забрал чемодан из багажного отсека автобуса и поспешил покинуть автовокзал. Нещадно громыхающие по булыжнику колёсики чемодана при встрече с препятствиями подпрыгивали порой так, что чемодан начинал опасно раскачиваться, норовя перевернуться. Однако старику удавалось каждый раз удерживать чемодан, а потому он и не думал замедлять шаг. Запыхавшаяся женщина едва поспевала за ним, волосы её растрепались, но она не сбавляла шага и старалась держаться к старику как можно ближе из боязни потерять его из виду.

Тем временем солнце скрылось за вершинами окрестных гор, сумерки медленно опускались на город. На обезлюдевших улицах тут и там зажигались фонари. Становясь всё гуще и наливаясь темнотой, ночь спешила вступить в свои права.

Путники благополучно миновали городскую площадь с величаво возвышающимся кафедральным собором и зашагали по извилистым улочкам. Вдруг старик резко остановился и, повернувшись к женщине, подал ей знак замереть и не шевелиться. Встав как вкопанная, женщина в недоумении уставилась на него, не понимая, что происходит. Но старик не замечал этого – его внимание целиком было приковано к бредущей по другой стороне улицы пожилой паре, что-то оживлённо обсуждавшей между собой.

Когда увлечённая беседой чета скрылась за углом, старик облегчённо вздохнул и продолжил путь. Женщина немедленно направилась за ним: она уже привыкла к быстрой ходьбе и даже была готова ко всяческим неожиданностям, что ещё могли подстерегать их в дороге. Она безропотно следовала за стариком, опустив голову и не оглядываясь по сторонам; от неё веяло спокойствием, обильно перемешанным как с обречённостью, так и безразличием к этому совершенно чужому для неё городу.

За всё время старик с женщиной не обмолвились ни словом. Может, они глухонемые? Маловероятно – в этом случае наверняка общались бы между собой на языке жестов. А если дело в неприязни или в том, что они мало знакомы друг с другом?! Так что на самом деле объединяет этих двух совсем разных людей, какая сила влечёт, удерживает их вместе?!

Вскоре они пришли в квартиру, расположенную на третьем этаже старинного дома. Оказавшись на кухне и заметив гору грязной посуды в раковине, женщина тотчас принялась её мыть. По одобрительному взгляду вошедшего на кухню старика она догадалась, что идея разобраться в первую очередь с немытой посудой пришлась ему по вкусу.

После того как вся посуда была перемыта, старик подвёл женщину к платяному шкафу в гостиной и показал, где следует хранить вещи; затем выделил ей комплект постельного белья и махнул рукой в сторону кровати, находящейся рядом за стеллажом в углу комнаты. В глазах женщины промелькнул испуг: лишь мельком взглянув на кровать, она принялась осматривать гостиную. И почти сразу обнаружила вторую кровать, располагавшуюся в противоположном углу комнаты. Женщина заметно обрадовалась и даже чуть-чуть повеселела: не оставалось сомнений в том, что находка на неё подействовала успокаивающе.

Спустя минуту старик жестами показал ей, что уже поздно и пора спать. Женщина с покорностью кивнула в ответ и стала торопливо расстилать постель. Внимательно приглядевшись, можно было заметить, что она нервничает и из глаз её одна за другой катятся слёзы…

Несмотря на чудовищную усталость, женщина ещё долго ворочалась в кровати и никак не могла заснуть. Ей было страшно настолько, что хотелось как можно глубже забиться под скомканное одеяло и в отчаянии закричать от накрывшего её с головой тревожного ощущения неизвестности.

Старик, что приехал на автобусе, родился в затерявшейся среди живописных Апеннинских гор деревушке спустя месяц после вступления Королевства Италии во Вторую мировую войну. Жители из-за отдалённости их деревни от других населённых пунктов и оживлённых трасс никак не ощущали на себе дыхание войны. Ведь чтобы добраться до деревни на машине из ближайшего города, приходилось более двух часов трястись по каменистым дорогам, петлять по горным серпантинам, преодолевать многочисленные подъёмы и спуски.

Новорождённого родители нарекли именем Антонио. Но так уж повелось с самого начала, что мальчика все домашние звали Тото. Был он младшим, четвёртым ребёнком в семье. Из-за существенной разницы в возрасте брат Марио почти не водился с Тото, которому ничего не оставалось, как общаться и проводить время в играх с двумя сёстрами.

Отец Антонио трудился секретарём правления коммуны, а мать была целиком погружена в ведение домашнего хозяйства, заботу о муже и воспитание детей. Семья не бедствовала: заработок отца, имеющиеся сбережения, а также получаемые проценты от ценных акций и вкладов в банках позволяли достойно обеспечивать повседневные потребности многодетной семьи. Важным источником семейного благополучия служил чудесным образом заработанный дедом в начале прошлого века на финансовых спекуляциях в США, а затем благополучно перемещённый им на родину солидный капитал.

Особую гордость у родителей вызывал сын Марио. Он блестяще учился в одном из закрытых лицеев и подавал большие надежды. Но случилось горе – в возрасте семнадцати лет он заболел и умер от гнойного менингита. Семья тяжело переживала утрату. На семейном совете было решено, что юный Тото подхватит эстафету и поступит учиться в лицей, где обучался брат. Однако и это ни на грамм не облегчило безмерного горя отца, скончавшегося всего год спустя после смерти Марио. Мать, будучи женщиной суровой и немногословной, после смерти мужа замкнулась в себе ещё больше, что, однако, не помешало ей продолжить воспитание оставшихся на её попечении троих несовершеннолетних детей в строгости ещё большей, чем прежде.