Николай Куценко - Незнакомка из кофейни

– Сама посмотрю! Так… печень, – под ее длинными музыкальными пальцами зашуршали страницы, – ну вот! Гепатиты в основном – A, B, C, D и еще какие-то есть… Но эти четыре – основные вроде.

При слове «гепатит» он насторожился. Оно показалось ему очень неприятным, пугающим, олицетворяющим неминуемые сложности. Он подумал про наркоманов, которые часто болеют гепатитом. Еще вспомнил, что смотрел одну передачу, где рассказывали, как многие люди заразились гепатитом при переливании крови. От этих воспоминаний в подреберье вновь закололо.

– А как он передается, гепатит-то этот? – не выдержал он.

– Так… пути передачи. Тут целая глава про это… По-разному они все передаются!

– Дай посмотрю! – Он дотянулся до книги и резко придвинул ее к себе. Жена от неожиданности отпрянула в сторону.

– Не пугай так! – проговорила она, не сразу приходя в себя. – Сказал бы, я бы и так тебе ее дала.

Он жадно перелистывал страницы, пытаясь найти нужную главу. Супруга смотрела на него испуганным взглядом, не понимая, что происходит. Дойдя до нужной страницы, он остановился:

– Так… при переливании крови… так… при повторном использовании медицинских приборов… так… – он похолодел, крупные пальцы его мелко и часто забарабанили по столу. – Так… и еще отдельно выделяют… половой способ передачи, значит, – еле договорил он, словно язык его закостенел и перестал слушаться.

– Ну и что?

– А вдруг я того…

– Чего того?

– Ну, гепатитом болен?

– Да что ты! – наивно улыбнулась жена. – Ты бы желтым уже был давно. Скажешь тоже ерунду!

– А вот тут пишут, что не обязательно. Что желтеют только в период обострения. А вообще – есть этот, как его, Це, так он вообще как СПИД, а то и хуже. Ласковый убийца! Вот!

– Какой-какой?

– Ласковый! – он вновь устремил свой взор на страницы книги и стал жадно ее читать. – Вот-вот… почти не проявляет себя никак. Вот-вот!

– И что ты хочешь сказать? – теперь жена удивилась по-настоящему.

– Что хочу сказать? Пока не знаю, но вдруг я того! – Он пальцем показал себе на печень. – Ну, гепатитом этим того уже.

– Каким еще гепатитом? – жена явно начала раздражаться.

– Це! – вскрикнул муж. – Ласковым убийцей! Самым опасным!

– О боже! Ну, ты и придумаешь. Бред какой! – Она встала и, подойдя к плите, помешала кипящие в кастрюле пельмени.

– А что? Почему нет? У меня вон печень болит опять!

– Ну, сходи анализы сдай, – жена уменьшила газ. – Чтоб не думать лишнего и не накручивать себя.

– Анализы?

При слове «анализы» ему подурнело. Он вдруг представил, как получает их результаты. Как напротив графы «гепатит С» стоит слово «положительно». Как у него начинает кружиться голова и из глаз градом льются слезы. Как его, бледного и обессиленного, ведут в кабинет к доктору, а тот говорит, что люди живут и не с этим. А потом этот же доктор рассказывает про своего дальнего родственника, у которого тоже нашли гепатит С, и приговаривает:

– И что? С тех пор только здоровее стал. Не пьет и не курит вообще! И жена не нарадуется! А так ведь… спивался человек.

Потом он падает в обморок, а доктор, перетащив на кушетку его безжизненное тело, подносит к носу нашатырь. А потом…

– Да анализы сходи сдай, если сомнения мучают, – повторила жена, сливая воду из кастрюли с пельменями. – А то надумаешь всякой ерунды вечно… И меня своими страхами пугаешь!

– Анализы?

– Да, анализы!

– Надо подумать… – он закрыл медицинскую книгу и отодвинул ее в сторону. Прикрыл рукой правый бок, тяжело выдохнул. – Надо подумать… да…

Мысль о непонятно откуда взявшемся гепатите мучила его еще несколько недель. Он судорожно перебирал варианты возможного заражения. Но, кроме полового, ничего в голову не приходило. Была у него одна связь… до женитьбы. И связь эта теперь не давала ему покоя. Вернее, воспоминания о ней…

«Ну неужели Машка… – думал он. – Точно, Машка. Она же тогда не только со мной спала. А еще не пойми с кем. И с наркоманами могла ведь! А у них почти у всех гепатит этот. От иглы!»

От подобных мыслей пропадал сон, и он мучился почти до самого утра, стараясь найти объяснения всему произошедшему с ним. Затем саднило чувство вины, и он представлял, как все будет объяснять жене. А после – ее родителям: что, оказывается, испортил он жизнь не только себе, но и их дочери. Под утро он незаметно засыпал, иногда вздрагивая.

Но шло время. И все это постепенно забывалось. И лишь слово «гепатит», иногда появляющееся перед глазами в различных средствах массовой информации, ненадолго возвращало его к былым мучениям. Так пролетело несколько месяцев.

В один из дней к ним приехала его мама – посидеть с внучкой, маленькой черноволосой девочкой лет пяти. Мама привезла в подарок несколько банок красной икры. Он уговорил ее остаться переночевать. Ему хотелось поговорить с ней – он давно ее не видел и успел соскучиться. Вечером на кухне они пили чай, закусывая миндальными печеньями. Неожиданно мама поинтересовалась:

– Как ты себя чувствуешь?

– В смысле? – удивляясь вопросу, он приподнял свои густые брови.

– Ну здоровье как у тебя?

– Да так… – он вдруг вспомнил про печень.

– А что такое? – Мать, испугавшись, положила ему руку на плечо. – Болит что?

– Да печень пошаливает… иногда. Так… – он махнул рукой в пустоту коридора.

Мать дотянулась до сумки, стоящей на соседней табуретке, достала помятую записочку, надела очки.

– Это что такое? – не понял он.

– Телефон… женщины одной. Целительницы!

– Да ну их! Ерунда все это!

Мать поправила очки, крупной ладонью провела по маслянистым губам, взяла бутерброд с икрой.

– Зря ты так… мощная она, – мать откусила от бутерброда. На стол упало несколько мелких икринок. Одна из них закатилась под край сахарницы.

– Да ерунда это… мошенники они!

– Она у нас одному деду гепатит вылечила! Без лекарств! Грибами какими-то, китайскими. Ей прям самолетом возят. Оттуда.

При слове «гепатит» он вздрогнул. В горле у него запершило, сильно захотелось пить. Он сделал несколько глотков остывшего сладкого чая.

– А что за гепатит-то у него был? – Он встал и заходил по комнате.

– Да кто его знает! Не помню я. Буква какая-то.

– Не C ли?

– Да я что, помню?.. – Она взяла в руки нож, отрезала кусок мягкого утреннего батона. Намазала на него толстым слоем масло. Положила на край икринку из-под сахарницы.

– Может B? – не успокаивался он.

– Да не помню я! Какая разница?!

– Ну да, никакой… – Он подошел к окну, посмотрел на улицу, освещенную тусклыми фонарями. Затем повернулся к матери и спросил: – Так что у нее там за телефон? И как ее, кстати, звать?

Ее звали Эллой. Она жила на окраине Москвы, почти рядом со МКАД. Дверь ее квартиры была обшита потертой кожей, порезанной в нескольких местах. Кнопки звонка не было, поэтому он постучал. Дверь открылась.