Борис Цеханович - Гражданка

Через три дня он позвонил вновь, но тон его был совершенно другой – обескураженный.

– Борис Геннадьевич, признаю. Я проиграл. Твой командир полка, этот молодой пацан, упёрся рогом. Честно сказать, я…, да и ты сам на его месте заняли бы точно такую же позицию. Не смог я его переубедить. Но ты ведь можешь, даже в отпуске выйти и денька два-три поработать. Хотя бы планирование сделать.

– А оно у вас хотя бы есть? Ваше дивизионное…?

– Есть в общих чертах…

– Хорошо. Я выйду.

Через час я заходил в штаб полка и как по закону подлости, в вестибюле уткнулся в командира полка.

Я чертыхнулся про себя, но принял строевую стойку: – Здравия желаю, товарищ подполковник. – И козырнул.

– Здравствуйте, товарищ подполковник. – Он протянул руку и мы обменялись рукопожатиями, – И что вас привело в отпуске в полк?

– Да вот …, зашёл…, соскучился. Так сказать, вздохнуть военного духа, – отделался неопределённым ответом.

Командир оглядел пустой вестибюль, глянул на большое стеклянное окно помещения дежурного по полку, через которое с любопытством смотрел на нас помощник дежурного. И убедившись, что нас никто не слышит, приблизил своё лицо ко мне.

– Борис Геннадьевич, мы ж договорились с тобой и тоже самое я сказал твоему начальнику, которого ты подослал ко мне – Я не желаю видеть тебя в полку. В отпуске – вот и отдыхай там.

– Андрей Владимирович, давайте не будем лезть в бутылку. Я пришёл сюда хотя бы проинструктировать капитана Константинова, как планирование делать и вообще, какие выполнять задачи в первую очередь, а какие во вторую… Всё-таки я ещё пока начальник артиллерии и до моего возможного увольнения меня ещё не раз спросят за неё. Да и вам тоже зададут неприятные вопросы.

Андрей Владимирович с силой и громко втянул в себя воздух, через нос. Чувствую, что ему хотелось очень громко выразиться, но он сдержался.

– Хорошо, Борис Геннадьевич, тридцать минут и в полку до конца отпуска вас нет.

– Ну и чёрт с тобой, – мысленно чертыхнулся я про себя и, проинструктировав Константинова, через тридцать минут ушёл.

Я махнул рукой на всё и целую неделю отдыхал, наслаждаясь покоем и бездельем. Но через неделю мне позвонил Половинкин.

– Борис Геннадьевич, выходи на службу.

– Товарищ полковник, только я там появлюсь и командир полка меня мигом выгонит дальше отдыхать.

– Не ссы, Борис Геннадьевич, всё нормально. Твоего командира самого в госпиталь положили на три недели. Что-то там нашли у него. Полежит, отдохнёт, по-другому поглядит на ситуацию. Там ещё с ним поработают в твоём плане… Так что, вперёд…

– Ну…, тогда я согласен.

Я с удовольствием вышел на службу и с таким же дурацким удовольствием окунулся в круговерть полковых проблем. Чему был несказанно рад Константинов, которого они, эти проблемы, просто затрахали.

Две недели пролетели как один день, не только в решении проблем и возникающих задач, но и в подготовке ко Дню Артиллерии. Сумел выбить из полка под это дело неплохое финансирование и представить к премированию практически всех. Мои бойцы, со взвода управления начальника артиллерии, изготовили большой фанерный щит, который установили в вестибюле штаба и где под названием «Артиллерия – боевая наша жизнь» разместил около сорока фотографий боевых действий артиллерии на второй Чеченской войне и около него всегда толпился народ, разглядывая цветные, глянцевые фотки. Под праздничный банкет заказали офицерскую столовую и сам банкет прошёл тоже отлично. Но вот тут я совершил политическую ошибку. Неосознанно… и практически на ровном месте. Так уж получилось и без всякого умысла. На вечер был приглашён бывший командир полка полковник Никитин, которого после полка назначили на должность городского военкома в городе Ревда. Естественно, был приглашён на банкет и Андрей Владимирович, в госпитале ему было вручено красочное приглашение, тем более что болезнь вылечили и он уже заканчивал лечение. Но он поблагодарил за приглашение и отказался, передав своё поздравление с праздником. А полковник Никитин пришёл и его встретили очень душевно и тепло. Очень его уважали в полку. И вот в самый разгар банкета подняли тост за командира полка. Тост произносил я и без всякой задней мысли провозгласил его, выразив свою мысль, как – «За нашего командира полка….». У меня ещё тогда тревожно шевельнулась мысль, что я что-то сделал неправильно или как минимум неверно. Но она только шевельнулась и исчезла.

Вот как раз вот эти последние слова и были преподнесены командиру полка с двойным смыслом. Типа, подполковник Цеханович настраивает артиллерию против командира полка….

Я с внутренним напряжением ждал появление командира в полку и когда он появился, то с облегчением перевёл дух. Встретились мы нормально. В течение дня он периодически вызывал к себе и советывался по тем или иным вопросам по артиллерии. За дни моей работы все завальные проблемы были решены или находились в стадии благополучного разрешения. Решительно продвинулись работы и по моему плану, давая хорошую почву для спокойного и плодотворного учебного процесса и плавного входа в зимние лагеря, с последующим рядом батарейных, дивизионных учений с боевой стрельбой.

Также в рабочем порядке прошло и полковое совещание и приглашение командира полка зайти к нему в кабинет, лишь слегка насторожило.

– Борис Геннадьевич, давайте до конца решим наши взаимоотношения. Без эмоций и споров, – в доброжелательной форме предложил командир.

– Я готов, – я тоже был настроен только на положительное разрешение проблемы. Так как уже знал, что в госпитале с ним «хорошо поработали».

– Борис Геннадьевич, в принципе я готов был забыть недоразумение произошедшее на почве сборов молодого пополнения. Хочу спасибо вам сказать, что вышли из отпуска и эти дни добросовестно тащили свой артиллерийский воз. Но меня тут немного просветили, по некоторым праздничным событиям…, так сказать поставили в известность. Так вот хочу сказать – полковник Никитин, уважаемый командир полка – это прошлое, а я – настоящее этого полка и будущее тоже. И вот в этом будущем я вас не вижу. Поэтому пишите рапорт на увольнение. Если вы откажетесь писать, то увольнение всё равно будет, но оно уже будет не таким почётным…

Я сразу вспомнил тост, матернулся про себя и попробовал объяснить, что донося мой тост до него, были неправильно расставлены акценты и интерпретация тоста тоже была искажена. Но Андрей Владимирович был непреклонен.

– Борис Геннадьевич, давай не будем спорить. Правильно…, не правильно… Для себя я всё решил. Даю честное слово, что ты отгуляешь все свои не догулянные дни. За это время пройдёт оформление и… на заслуженных отдых.