Альберт Ворон - Женские грёзы

Полицейский как-то недоверчиво на неё взглянул. Попросив прощения, повернулся, но тут вырвались совсем ненужные слова из уст Виктории:

– Зачем мне такая малолетка? Уж тем более 17-летняя.

Полицейский тут же остановился. Виктория сразу закрыла рот. Она поняла, что ляпнула что-то совсем ненужное.

– Откуда вы знаете, что ей 17? Там же не написано дата её рождения.

– Ну, по-любому 11-класснице 17 лет, – вновь ляпнула лишнего.

Полицейский нахмурил брови и задержал её до выяснения обстоятельств.

– Собирайтесь, поедете со мной, – схватился за её плечо правой рукой.

– Куда ещё? Никуда я с вами не поеду! – отмахнулась Виктория.

– Поедете, я сказал! А то сядете на пятнадцать суток.

– За что? Что я такого сделала?

– А за неподчинение властям. Жду вас внизу, – сказал полицейский и пошёл в сторону лифта.

Виктории ничего не оставалось, как поехать с полицейским. Ух! Сколько же Лика создала проблем! А этот туман за окном… Вот он-то и принёс всё это из ниоткуда.

Виктория присела на пол и посмотрела в окно. Ей было тяжко на душе, что слёзы начали выступать из глаз. Только не плакать она никак не могла. Знала же, что ей будет худо в участке (ещё если узнают, что она работает в публичном доме, то вовсе её потеряет). Она не хотела уходить с работы. Передумала. Передумала именно в этот самый ненужный момент.

Виктория в кухне выключила телевизор и посмотрев на нож, у неё появилась идея забрать его с собой. В участке её полностью обыщут, поэтому было бесполезно. Но надо как-то себя защитить от тиранов-полицейских. Все знают, что не все полицейские были такими душками. Больше половины из них пили, били, воровали и насиловали женщин. Пусть и такая важная профессия, и трудная работа – защищать народ, но они и сами не брезговали подставлять друг друга, воровали, что могло плохо лежать…

Виктория всё же прихватила нож. Надела спортивную форму, и ещё раз посмотрела на свою квартиру. Ей было тяжело вот так взять и покинуть её (кто знает, чем закончится прогулка в участок). Ещё раз посмотрела, вздохнула, и перекрестилась. Раньше никогда так не делала, но тут вдруг появилось сильное желание.

На улице полицейский курил и ждал Викторию. Увидев девушку, выбросил окурок и насильно затолкал её внутрь своей машины. Сам сел и завёл мотор. Девушка в последний раз обернулась назад, чтобы посмотреть на свой дом из окна машины, как увидела того человека в чёрном. Тот в знак прощания снял шляпу, поднял её вверх и опустил голову вниз. Виктория поняла, что это он специально проболтал её, чтобы увезли в участок. За что? Что она такого сделала? Неужели невозможно было всё изменить?

Пока ехали, парень молчал. Виктория смотрела в окно и грустным взглядом провожала дома, деревья, машины и молодых людей, что гуляли с превеликим удовольствием. Она с закрытыми глазами молилась богу и ещё раз обещала исправиться, завязать с прошлым, если благополучно доберётся до дома. Мечтала, что сразу же примет душ, приготовит ужин и будет ещё молиться. Молиться во благо своим родственникам, что бросили её двадцать один год назад. Особенно за душу мамы и папы. Она знала и понимала, что они виноваты во всём, но старалась простить их. Злоба не покидала её душу. Обида терзала внутренний покой. Поэтому и не могла толком спать и чудились всякие люди в чёрном. Может, она и вправду видит таких существ из ада? Сама понять не могла, но очень хотела.

Вдруг машина резко притормозила и свернула в сторону окраины города. Виктория поняла, что теперь будет одно – насилие.

– Куда вы свернули? Участок же не там? – стала стучать Виктория по окну и попыталась открыть дверь.

– Успокойся. Просто я узнал тебя. Ты та самая проститутка, которая работала на Аркадия Маргина.

Аркадий Маргин – сутенёр и начальник Виктории. Он был высокого роста и здоровенный, как шкаф. Широкоплеч, с огромным носом, где имел огромную шишку (поговаривают, что это бородавка), с большими руками, тёмные волосы и длинными, как у зайца, ушами. Был строг, нервным и иногда зол на весь белый свет. Любил носить старую одежду, странную причёску (полголовы был выбрит), на левом ухе высвечивалась серьга в форме полумесяца (хотя не был мусульманином), на руках и пальцах татуировки в виде странных китайских иероглифов. Женат не был. Имеет внебрачную дочь. Положил глаз на Викторию, что всегда приставал к ней и помогал деньгами.

Девушка смотрела на него невинными глазами, будто она тут была ни при чём. Из её глаз снова начали капать слёзы, но пыталась сдерживать себя.

– Не надо притворяться невинной овечкой. Я тебя узнал. В тот раз мы с ребятами в сауне заказали тебя. Ты хоть там была в макияже и костюме Мальвины, думала, что я тебя не узнаю?

Виктория много кого обслуживала в саунах, но этого полицейского она точно не помнила.

– Я отпущу тебя тогда, когда позабавлюсь тобой.

Виктория поняла, что попала к сексуальному маньяку.

Остановив машину, насильник выпрыгнул из машины и одним прыжком оказался возле двери и насильно стал вытаскивать Викторию. Та вырывалась, кричала и била его, но тот на это не обращал внимания. Схватил её за волосы, по голове ударил каким-то тупым предметом, что было под рукой и потащил тело куда-то в чащу.

Олеся решила круто изменить свою жизнь. Первым делом записаться в спортзал, а потом и на тренинги «счастливой жизни». Её не волновали проблемы, касающиеся жизни Александра. Её вообще Александр не волновал. Она хотела одного: поскорее забыть его и начать новую и совершенно счастливую жизнь. Но грустные мысли не отпускали её. Ей хотелось сперва позаботиться о себе, поговорить с подругами, ходить по магазинам и прикупить несколько красивых платьев. Виктория до сих пор не отвечала на её звонки, что Олеся начала переживать за неё. И Наталья не отвечала. Будто они обе решили устроить бойкот и не отвечать на звонки. Олеся запросто могла потерять их обеих. А как тогда она будет? Без подруг-то не сможет вылезти из «пасти» депрессии. Она схватила её своим «ртом» и заставляла бегать и потеть. Олеся не хотела просто так сдаваться и решила сходить к Наталье, попросить у неё совета. Она, конечно, не совсем хорошо помнила её адрес, но предварительно знала.

В этот вечер на улице пахло костром. Люди везде сжигали мусор. Особенно убирались в парках и в своих садовых участках (естественно, те, кто имели приусадебные участки). Олеся шла по улице одна и наслаждалась этим божественным запахом. Она знала, что это запах сжигающего мусора, но всё равно ей было приятно. Шла и думала о своих подругах и о себе. Ей себя не было жалко, но жалела больше подруг. Она предполагала, что с ними могло что-нибудь случиться, ведь обе не отвечали дней пять. Мысли так одолевали голову, что ей было трудно удержаться на месте. Голова была такой огромной, что Олеся сейчас могла нарушить равновесие и упасть (голова-то была, будто надутый шар). Она так распирала изнутри, что ей было больно. Ещё раз схватившись за голову, Олеся ускорила шаги и по-быстрому прошлась через дворы, как оказалась возле дома Натальи.