Алла Геленидзе - Истории моих друзей

Люба замолчала.

– Какими словами, тетя Люба?

– Настоящих молитв я не знала, просто твердила одно и то же: « Господи! Спаси и сохрани мою дочку. Пусть у нее все будет хорошо. Пусть ее минуют все беды, и пусть она не вспоминает обо мне и не переживает о том, что меня нет рядом, пусть ей будет без меня хорошо».

– И что?

– И ничего, видишь, все получилось точно так, как я и просила, – не вспоминает, не ценит, не переживает, – Люба вздохнула. – Ты просто не представляешь, на какие жертвы я шла ради нее. Только недавно, на старости лет, вернулась к мольберту. А тогда, в девяностые, оставила школу, в которой преподавала, и, несмотря на то, что очень любила свою работу, поехала зарабатывать деньги в Турцию. Ох, даже вспоминать не хочу, сколько унижений и боли я перенесла, лишь бы моя дочь ни в чем не нуждалась. Теперь-то, конечно, понимаю, что нельзя класть свою жизнь на алтарь благосостояния детей, они все равно этого не оценят… Ну да ладно, лишь бы моя дочь и мои внуки жили долго и счастливо, а как они будут относиться ко мне, не имеет никакого значения. Лишь бы им было хорошо…

Хотя я каждый день звонила своей маме, справляясь о ее здоровье и рассказывая, как прошел мой день, она о продаже дома и переезде в Тбилиси не заикалась, а мне неудобно было спрашивать. Но месяцев через шесть после первого разговора, когда я, как это бывало ежедневно, позвонила, чтобы узнать об ее самочувствии, мама сказала:

– Дочь, я довольно долго думала о твоем предложении…

Я усмехнулась…

– И хочу тебе сказать, дорогая моя, я не могу срываться с места и тем более продавать дом. Когда-нибудь он станет полностью твоим, но пока я жива, я буду в нем жить. И прошу, больше не поднимай этот вопрос. Я чуть не заболела, обдумывая его. Ты что, хочешь моей смерти?

– Нет, мама, конечно нет, извини.

– Ладно, уже поздно извиняться, я чуть не умерла, а ты даже не приехала меня проведать.

– Мама, Боже мой, что с тобой случилось? Я не знала! Ты же мне ничего не говорила!

Мама, не слушая моих оправданий, продолжила:

– Конечно, ты теперь столичная штучка, работаешь на телевидении и о матери даже не вспоминаешь…

– Но, как… я же звоню тебе каждый день… ну прости меня, мама… Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

– Ладна, доченька, прощаю. Но не забывай, что я тебя вырастила, выучила и только благодаря мне ты работаешь на телевидении и можешь позволить себе снимать квартиру в Тбилиси!

– Разве это квартира? – пробормотала я…

– Я за тебя рада, – продолжала она свой монолог, – но надеюсь, что ты все же навестишь меня, и раз ты уже такая богатая…

– Я – богатая???

– Да, раз ты уже знатный человек и можешь позволить себе многое, купи и мне комплект хороших вещей. Ведь ты же хочешь, чтобы твоя мать достойно выглядела на работе?!

– Да, конечно, – я с тоской посмотрела на свою потертую во всех мыслимых и немыслимых местах сумку, которую собиралась на днях заменить. – Конечно, мамочка, все сделаю, все куплю и в следующие выходные приеду тебя навестить.

– Я жду тебя, дорогая.

– Пока, мама.

08.08.08 – дата, которую грузины не забудут никогда. Я в тот день дежурила в кардиологическом отделении одной из больниц Тбилиси. Раненые поступали постоянно, и основной «удар» приняли на себя хирурги, но, по большому счету, медики всех специализаций работали на пределе.

Поздно ночью к нам привезли совсем молоденького призывника с осколком в сердце. Состояние поступившего было крайне тяжелое, ранение неоперабельное, просто удивительно, что он не только дышал, но и сохранял ясное сознание.

Назначив раненому большую дозу обезболивающего, я присела к кровати и взяла парня за руку. Мальчик улыбнулся мне и что-то прошептал. Я придвинулась вплотную и тихо спросила:

– Ты хочешь что-то сказать?

Он кивнул:

– Рассказать…

– Ладно, расскажи, только не напрягайся сильно…

– Ничего, вы только не смейтесь надо мной…

– Нет, что ты, я слушаю…

*

Солдатик вздохнул и шепотом, прерываясь, чтобы перевести дух, начал свой рассказ:

– Рано утром нас подняли по тревоге, объяснили только, что начался конфликт с сепаратистской Ю. Осетией, и что для восстановления правопорядка часть перебрасывают туда. Мы погрузились в Тойоты с открытым кузовом…

Раненый поперхнулся и стал жадно глотать воздух. Я молча гладила его по голове. Успокоившись, парень продолжил:

– Не помню, сколько нас было в машине… может быть, человек семь… неважно. Вот… Наша маленькая колонна подходила к Цхинвали. Слышались выстрелы, потом недалеко прогремел один взрыв и сразу же, совсем близко, – второй. На несколько минут все оглохли. У ребят были испуганные лица. Командир крикнул свернуть вправо. Водитель резко повернул машину, и мы оказались на какой-то улочке.

Странно, но там не стреляли, тишина стояла невообразимая. Солнце светило ярко-ярко, я никогда не видел, чтобы солнце было таким ярким. По краям дороги в два ряда выстроились небольшие домики с палисадниками. Такие… как вам сказать, не то чтобы красивые… но… такие милые, что сердце сразу успокоилось. Мы медленно ехали по улице, высматривая кого-нибудь из жителей.

Вдруг в одном из дворов показалась девушка. Она была такая легкая, такая светлая, такая веселая… Водитель остановил машину. Командир, тихо приказав мне подойти к девушке и осторожно выяснить обстановку, добавил еще тише:

– Всем улыбаться!

Парни сразу заулыбались девушке. Я медленно вылез из машины, еще шире улыбнулся красавице и пошел к забору.

– Не напугай, – сквозь улыбку, вполголоса сказал командир.

Девушка, звонко смеясь, уже подбежала к калитке. Я тоже подошел и, заразившись ее смехом, стал хохотать. Насмеявшись, мы улыбнулись друг другу.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте.

– Это дорога на Цхинвали?

– Нет, на Нью—Йорк, – девушка, довольная свой шуткой, еще посмеялась, а потом ответила, – конечно на Цхинвали. Вы что, заблудились?

– Нет. Вы, главное, не бойтесь, – я во весь рот улыбнулся девушке.

– А я и не боюсь. Чего мне бояться? – с удивлением ответила она.

– Конечно нечего… Это я так, просто сказал… У вас все хорошо? – осторожно спросил я.

– Да, – ответила она.

– А где все… домочадцы?

– На работе, а у меня выходной, – девушка вновь засмеялась и вдруг спросила, – у вас что, учения?

Я немного опешил:

– Д-да… учения.

– Если хотите отдохнуть, заходите во двор, – девушка сделала шаг в сторону, помахала ребятам и, смеясь, крикнула, – если хотите отдохнуть, заходите во двор.

Мои друзья повыскакивали из машины и, войдя во двор с шутками и прибаутками, толкая друг друга, направились к раскидистому дереву.