Рамзан Саматов - Я – хороший. Рассказы

– Дашенька, а ты не могла бы пойти со мной? Если придём вдвоём – не будет так кричать на меня. Так не хочется с ним ругаться. Мне ведь ещё платье ему надо показать…

Что поделаешь – надо подругу выручать. Сегодня выходной, дел особых нет, пожалуй. Доехали весело, на такси. Зина уверенно открыла дверь подъезда, зашли в лифт. По мере подъёма настроение у Зины ухудшалось, к десятому этажу вовсе сошло на нет. А когда подошли к входной двери, она опустила плечи, сгорбилась, склонила голову и стала совсем маленькой, несмотря на немалый вес.

Звонок. Внутри квартиры послышались шаркающие шаги. Железная дверь открылась на всю ширину и в проёме возникла фигура мужчины. Небритая физиономия мужа Зины, и так худого и высокого, придавала ему вид осунувшегося, невыспавшегося человека.

– Я же тебе сказал, чтоб не приходила домой! Я тебе говорил, что не пущу?

Рядом с подругой Зина чувствовала себя смелее и потому, придав голосу уверенности, ответила:

– Нет, ты не так сказал! Ты сказал: «Чтоб сегодня не приходила домой! Не показывайся на глаза сегодня!»

– Ну? – мужчина не спешил пускать подруг в квартиру.

– Что «нукаешь»? Это было вчера! «Не приходи СЕГОДНЯ» – было вчера! Как можно было ослушаться мужа?! Пролежала одна всю ночь на диване у Даши, не сомкнув глаз от переживаний, но не стала возвращаться домой, раз ты так сказал. Но это было вчера! Ну-ка, отойди! Стоишь тут как истукан, пугаешь Дашу!

– Зачем ты так говоришь, Зина? Он вовсе не пугает меня! Наоборот, зная, какие у него золотые руки, принесла вот свои сломанные часы. Ты ведь починишь их мне? – спросила Даша скромно.

Через минуту они сидели втроём на кухне и пили вкусный чай с душистыми травами. Пока женщины прибирали посуду на кухне, сломанные часы Даши были исправлены. В доме перестали витать флюиды конфликта.

Зина забралась на диван, уютно разместилась рядом с мужем и, положив свои пухлые на руки на его костлявые плечи, стала гладить его по голове, теребить мочки ушей.

– Ты бы знал, как я скучала по тебе, зайка! Глаз не сомкнула всю ночь – о тебе думала… Так спать хочется… Вот только платье тебе продемонстрирую и прикорну, пожалуй…

– Какое ещё платье? – вскинулся удивлённый муж.

Дарья, почувствовав себя лишней, засобиралась домой.

По городскому парку, то и дело наступая на шуршащие, золотисто-красные опавшие листья, идёт одинокая женщина. Спешить ей некуда. Дома, кроме кота, никто не ждёт. Некому её ругать за позднее возвращение домой и не с кем мириться после ссоры. Не надо переживать о том, что бы приготовить на ужин. Она свободна, как говорит её подруга.

Но разве о такой свободе она мечтала, когда стояла в белой фате под руку с любимым человеком? Разве о такой «хорошей» жизни мечтала, когда начали жить вместе? Нет, все мысли, стремления были чисты, как тот белый снег в день свадьбы. Но всё это было вчера, вчера… А сегодня?

Даша, отбросив невесёлые мысли, оглянулась вокруг. Словно желая её поддержать, из-за тёмных туч выглянуло солнце. Лучи, едва коснувшись Дашиных щёк, снова спрятались за облака. Но лишь для того, чтобы повторить такую же выходку с высоким мужчиной, размеренно шагающим навстречу. От прикосновения тёплых лучей тот поднял голову, щурясь от яркого солнца, посмотрел вперёд и увидел Дашу. И тотчас мелькнула мысль, что он обязательно заговорит с этой красивой, но грустной женщиной, когда поравняется с ней.

То ли от солнечных лучей, так внезапно появившихся в этот пасмурный день, то ли от принятого решения заговорить с незнакомкой, мужчине стало теплее в груди. И его одинокое сердце вдруг встрепенулось в ожидании встречи…

По-ра, по-ра, по-ра…

Большие напольные часы, старинные, невесть откуда появившиеся в этой семье, как будто нарочно повторяли в такт своего хода: «По-ра, по-ра… Тик-так, тик-так…»

Да знает это Галина. Остались считанные дни, а может, даже часы, до ухода. До сих пор Фёдор уходил, не прощаясь: соберётся быстро, ничего не говоря, и нет его. В этот раз вот ждут вдвоём время ухода.

– Может, поправить тебе подушку?!

– Не на-до. Не вид-но там?

– Середина недели ведь. К выходным приедут…

Галина, конечно, позвонила сыновьям, чтобы приехали, но особо не уговаривала. Может, сегодня, может, завтра… Зачем зря беспокоить детей? У них работа, свои заботы…

Да, жизнь… То одним боком повернётся, то другим. Раз судьба такая…

Когда было невыносимо трудно, она напевала про себя эту песню, неизвестно где и когда услышанную… Ей казалось, что она всегда знала эти слова. «Ты знаешь, так хочется жить…»

– Нак-ло-нись бли-же… – прерывистая речь Фёдора вернула Галину к действительности.

Она наклонилась к уху мужа и спросила тихо:

– Воды, что ли, дать?

– Спой… «Ты зна-ешь, так хо-чет-ся жить…» – силы оставили Фёдора, он начал дышать со свистящими хрипами и закрыл глаза.

Галина вздрогнула от его слов. Никогда при нём не пела эту песню. Восемнадцать лет прожили вместе под одной крышей, всякое было, но эта песня была её отдушиной в непроглядной тоске. Никогда при нём не пела.

– Ты что?! В жизни я не пела, вдруг в этот момент буду песни распевать… – Галина покраснела от стеснения, как в молодости. И, будто желая скрыть смущение, начала поправлять одеяло на муже.

– Я же зна-ю… Пе-ла, е-го вспо-ми-на-я… По не-му ску-ча-я…

По нему скучая… Значит, он всё знал, всё чувствовал… «Он» – это Николай, первый муж Галины, отец двух её сыновей.

– Тётя Галя! Тётя Га-а-а-ля! Дядя Коля под комбайн попал!

Прилетевший с чёрной вестью мальчишка то ли сам спрыгнул с велосипеда, то ли Галя сдёрнула его. Но в следующий миг, когда она начала осознавать себя, была уже на поле в поисках комбайна Николая. Но комбайна нигде не было… Подожди, на этом поле он работал вчера. Точно, вчера! Он же говорил: «Душенька, сегодня заканчиваю на верхнем поле». Зачем она сюда приехала? Его здесь нет. Подожди, а что он говорил вчера? Приехал вечером весь пыльный – только глаза белели да зубы, когда улыбался: «Закончил, душенька. Завтра перехожу к дальнему полю, у леса».

Она остервенело крутила педали велосипеда, не чувствуя усталости. Ехала к дальнему полю. «О, Господи! Ради наших детей! Пусть будет жив!» Она всю дорогу вместо молитвы беспрестанно повторяла эти слова бледными бескровными губами. Сухой знойный ветер дул в лицо, выбивая крупные солёные слёзы из глаз. Или она плакала?!

Если бы все святые желания исполнялись, то не было бы несчастных людей на свете…