Ива Гусева - Жизнь номер раз

Но стоило тебе увидеть меня с кем-то другим, ты вспоминал свои права собственника на меня. Я возмущалась, перечисляла твои грехи, доказывала что-то тебе, а мой кавалер испарялся, даже не пытаясь попрощаться.

А я смотрела в твои лживые глаза и думала: «Какая же ты тварь».

Смешно, но за два года я так и не поняла, какого они у тебя цвета. Зелёные? Светло-карие? Серые? Стоило мне заглянуть в твои глаза, и я теряла там себя. Таких откровенных и таких лживых глаз я никогда больше не видела. Там можно было увидеть всё и сразу: тревогу, любовь, насмешку, вину и обвинение, торжество и унижение… не могла я рассмотреть только цвет твоих глаз.

Я помню твои губы, руки, твой профиль, неторопливую кошачью походку, ты никогда не бегал за мной, ты неторопливо подкрадывался. Помню твою улыбку, твой голос:

– Мне нравится имя Анжела. Я люблю Анжелу…

И не помню цвет твоих глаз.

Я проводила тебя в армию и сквозь слёзы вздохнула с облегчением. Я знала, что если бы дали тебе еще одну отсрочку, то полетели б ко всем чертям мои выпускные и вступительные экзамены, все мои планы. Я не смогла бы бросить тебя, будь ты рядом. Но всё случилось так, как я хотела. Я поступила в институт и уехала… Уехала от тебя, от семьи, от друзей, туда, где никто меня не знал, туда, где я буду сама собой. Потому что даже от тебя я многое скрывала. И тебя – скрывала.

Я редко приглашала тебя домой, только тогда, когда была уверена, что дома никого нет. Помню, как удивился отец, когда ты нагрянул однажды к нам с цветами. Я была в ванной и не слышала звонка. Мы тогда поругались в очередной раз, и я торопилась на свидание к Вовке. Когда я вышла из ванны, ошарашенный батя только и мог сказать:

– Какой-то нахал приходил, тебя спрашивал… Действительно, нахал.

Как ты представил меня своим друзьям:

– Анжела. Моя подружка… детства!

И наглая усмешка. Отомстил…

Была похожая ситуация, когда я привела тебя на вечер вручения паспортов. Да и не хотела я вести тебя с собой, ты сам увязался. Мои одноклассницы хорошо знали тебя, и посыпались расспросы:

– Анжелка, что у тебя с Федотовым?

– Ничего.

Ты удивился. Удивился и обиделся, но ничего не сказал, а дулся весь вечер и потом исчез на две недели. Я понимала, что была не права, но не хотела сплетен. Не хотела, чтобы моё имя связывали с твоим. Ведь, дорогой мой, твоя репутация ой-ой… Я бы извинилась и всё. Но я две недели не могла вычислить тебя. А потом узрела тебя с Алёнкой. Чёрт! Не буду же я выяснять отношения при ней. А какое торжество, какая насмешка в твоих наглых глазах… Что мне оставалось делать? Я сыграла в гордячку и прошла мимо, не взглянув на тебя. Пошёл к чёрту! Всё! Я не знаю тебя и знать не хочу!

Вовка сегодня на смене… Ну и что, позвоню Мишке, он заедет… Всё, решено!.. Я забыла, кто такой Федот! Я забыла!

Но ты вернулся… Я налетела на тебя при выходе из магазина. Я всё время на тебя налетала, иногда нечаянно, иногда, когда сердилась, специально отворачивалась, не хотела тебя видеть, хотела быстрее пройти мимо. Но ты оказывался рядом, передо мной, и я сталкивалась с тобой нос к носу. Я начинала извиняться:

– Извините, пожалуйста…

Потом замечала, что это ты, и замолкала. А ты смеялся:

– Анжелка, опять не смотришь, куда идёшь.

И смотрел на меня, выжидая. Чего? А кто тебя знает… На шею тебе бросаться посреди улицы я не собиралась, целовать тебя – тем более. Самое большее, чего ты мог дождаться – это моего лепета, что вот, мол, давно тебя не видела, но мне некогда, я спешу…

Тогда ты тоже вступал в разговор и излагал очередную сказку… я вроде бы верила и вроде бы прощала. Ты провожал меня домой, и мы целовались в подъезде, спрятавшись ото всех. Потом целую неделю ты таскал меня по киношкам и дискотекам и, когда я забывала про всех и всё и начинала видеть только тебя, ты снова исчезал…

Журавль и цапля из сказки.

Я встречала тебя с другими, психовала, злилась, клялась забыть тебя, бывало, уводила у знакомых девчонок парней, просто так, назло тебе, чтобы ты видел: стоит мне поманить пальцем, и одна не останусь. Иногда из-за этого влипала в неприятные ситуации. Спасибо тебе, что ты вытаскивал меня из них, порой ради этого оставляя свою очередную подружку – отшивал какого-нибудь наглого алкаша или вытаскивал меня из когтей обиженной бывшей моей знакомой. Уводил домой и, не сказав ни слова, бросал меня у подъезда, разворачивался и уходил.

Потом появлялся через некоторое время с цветами и готовой сказочкой. Да, ты умел рассказывать сказки. А какие письма писал из армии… сказочник…

Когда ты вернулся и узнал, что я вышла замуж… Ты специально рассказывал всем, что я тебя бросила? Ведь ты же знал, как я боялась сплетен. Мне писали мои подружки: «Оказывается, у вас с Федотом был та-а-акой роман! Это правда? Он грозится тебя убить!»

Отомстил, да? Расписал всё в подробностях. Мои родные крестились левой пяткой:

– Слава Богу! Бог отнёс, а то бы вышла замуж. Форменный бандит… Ну яблоко от яблони не далеко падает, нашла, с кем связаться…

А я училась жить без тебя…

Да, я успешно сдала и выпускные, и вступительные экзамены, и поступила в Автодорожный институт. Батя отвёз меня в Москву, поселил в общежитии и уехал, помахав на прощание рукой из окна троллейбуса.

Всё… Одна… Совсем одна в чужом городе… Посреди дождя и промозглых сумерек.

Вернулась в общежитие. Голые матрасы… Даже белья не выдали… А я, дура, не взяла с собой. В шкафу висит солдатская шинель. Интересно, чья?

Темнеет…

Штор нет, да и лампочки тоже… да-а… Чёрт, и замка в двери нет!.. Всё-таки дверь я умудрилась закрыть на швабру и уснула, свернувшись калачиком на голом матрасе под солдатской шинелью, долго оплакивая и жалея себя. Нет, не это видела я в своих мечтах…

Ба-бах!..

Я проснулась от того, что упала швабра.

Уже утро…

– Привет! Нас сюда направили. Тебя как зовут?

– Анжела…

– Оля. Это Ира. А что, замка нет? И света тоже нет. Ирка, ты постельное взяла? Мне мать положила, а я выбросила, чтобы не таскаться. Не думала, что здесь такая дыра. Ты здесь поступала?

– Нет.

– А-а-а, тоже по спецнабору?

– Ага.

Ира стоит, осматривается и молчит, пока Ольга тараторит. Обе светленькие, но Ольга в своём белом костюмчике как Белоснежка, как солнечный лучик, а Ира в джинсах и свитере, с длинным хвостиком светлых волос, больше похожа на мышку-норушку.

– Ты здесь долго?

– Со вчерашнего дня.

– Ну и как?

– Паршиво.

– Как еще в колхозе будет, неизвестно. Пойдём, по магазинам погуляем.

На следующий день всех скопом вывезли в один из подмосковных колхозов на уборку картошки, расселили в бараках. Мы с Ольгой и Ирой попали в комнату, где было восемь девочек, остальные были рассчитаны на двенадцать-четырнадцать человек.