Сборник - Главные слова. Том 2. Сборник стихов и малой прозы

Взирает Совесть на тебя
Надменно, с гордостью не путай.
Не отведёт свои глаза,
Тебя преследуя повсюду.
Она всё знает и молчит,
В душе сама всё прочитает…
Но неизвестно почему
Проехать мимо не желает.
С небес на землю упадёшь,
В грязи и перьях изваляясь,
С прищуром взгляд её поймёшь,
К ногам в почтении сгибаясь.
Что за спиной её… Театр…
Дворец… Изгнание из Рая…
Ты не знаком с ней, но она
Жизни не даст, раз правду знает…

У каждого писателя свой путь,
Тернистый, через поле, лес и горы.
Терпение придётся захватить,
Ведь впереди высокие заборы.
Непредумышленно, наивно, от души
Делиться чувствами своими неумело…
Читатель жаждет зрелищ и, пойми,
До, смысла жизни, поисков нет дела.
Уступишь иль останешься собой…
Искусство – искушает, соблазняя…
Останешься ли чист своей душой,
Чтобы спасти другие, воскрешая…
Благоговение. Молитва. И Судьба.
Даруй возможность снова Свет увидеть
«Незрячим», подарив свои «глаза»….
Не дав им мир и жизнь возненавидеть.

Ну, что сказать, мой старый друг…
Мне не шестнадцать, ты, ведь знаешь.
Не двадцать и не двадцать пять,
Да, и не тридцать, понимаешь…
Намного старше я тебя…
И пусть всё это только цифры,
Но отнимать и прибавлять
Не надо их, как все привыкли.
Что возраст… значит для тебя…
Уроки жизни, просто время…
Без возраста душа у нас
И в этом главная проблема.
Пусть с возрастом бегут года,
В душе мы всё равно все дети.
Какая разница тогда
Сколько живу на этом свете…

Я заставлял себя забыть
Тебя, и разум сердцу врал.
А по ночам хотелось выть,
Когда тебя в бреду я звал.

Себя как мог я отвлекал,
Кидался в суету как в бой.
Упрямо я душе кричал,
Что уж переболел тобой.

А в сердце вопреки жила,
Ютилась угольком любовь.
Порой невыносимо жгла,
Обманно притухала вновь.

Так и горит, как ни крути.
Её нельзя мне погасить –
Без этой искорки любви
Едва ли есть и смысл жить.

Солнца закат предречёт грядущий восход.
Я вдруг вскочу и сорвусь – аж захватит дух!
Мыслей дурных разметает гнетущий ход,
Обострив до боли гончий ищейки нюх.

Я не помчусь к тебе, мой вкусный десерт,
Животных домашних твоих уважив посыл,
Пока не смогу сказать стихиям свободы – нет,
Пока гончий инстинкт беспокоящий не остыл.

Пока чую бунтарский, манящий дух
И буйство в душе теней вечных Инь и Янь –
Свой рваный стих я буду горланить вслух
И жадно глотать эфир, пьянящий в такую рань.

Лишь до краёв напоённый стихиями всласть,
Воем турбин самолётов и гулом стука колёс –
Мой ангел, я богом смогу к ногам твоим пасть,
Как смог бы лишь тосковавший вечность пёс.

Меня он свёл с ума, я это знаю –
От звука голоса его я замираю.
Под ложечкой предательски сосёт
И слабость в ноги дрожью отдаёт.

Ему ко мне лишь стоит прикоснуться,
Как на пределе предвкушенья чувства
И восхитительный его ладоней жар
Меня бросает в наслажденья шквал.

И выгибает тело в сладкой неге,
Я вся его, он только мой на свете.
Он словно бог мой, я его раба
И каждой клеткой вожделения полна.

И в нежной пытке время бесконечно,
В блаженстве тело и душа быть хочет вечно.
И память вспышками мелькания салюта
Сбоит провалами на пиках абсолюта.

В томленьях сладостных покорно изнывая,
Нектар его я долгожданный принимаю,
Устами жадными пульсаций дар ловя
И из-под ног уходит вновь земля.

Всё-всё позволено ему когда он рядом,
Он может с рук поить смертельным ядом.
И он, я знаю, безнадежно бредит мною,
Ведь мы едины, вместе телом и душою.

Безумие любви нас держит властно
И это, точно, до́ смерти опасно.
И пусть в объятиях его я пропадаю,
Я этой власти, всё ж, неистово желаю…

В изменчивом, безбрежном океане,
Блуждает брошенный командою фрегат
И ни души на нём, болтается в штурвале,
Лишь ветер вольный, но свободе вряд ли рад.

Его бесцельна и бессмысленна дорога,
Судьбой на произвол стихиям сдан
И никогда до берега родного
Не доведёт уж верным курсом капитан.

Неумолимо время точит силы,
Что жизнь существованию дают.
Конец скитаниям положит дно пучины
Там обретёт покой он и приют.

Пока же, в перекрестье молний,
В разгар стихий на гребне волн паря,
Являет лик мистический и гордый,
Безумцев вольной участью пьяня.

Тех, что завидуют летучему голландцу,
Его свободе и безбрежности пути,
Не зная – нет желанней для скитальца
Свой недоступный берег обрести…

Мой Ангел мне сказал: «– Прощай,
Тебя хранил я много лет,
Но бог простит, ты не серчай,
Сил у меня уж больше нет.

Тебя так щедро одарил
Творец сердечной теплотой,
Но никому ты не дарил
Её душой своей скупой…»

Он говорил ко мне спиной
И крыльев свет едва мерцал,
И голос хладный и чужой
Звенящей сталью отдавал.

«– Тебе так много доброты
Зачем отмерила судьба?
Что бескорыстно сделал ты,
Раздал хоть сколько ты добра?»

Он повернул ко мне лицо,
Мне так знакомое, в слезах
И скорбью веяло оно,
Немой укор застыл в глазах…

«– Твоей горел души огонь
И крыльев свет моих слепил!
Чьи души отогрелись в нём?
Чью боль принял и облегчил?

Ты за меня решил – Прощай,
Тебя хранил я много лет,
Но бог простит, ты не серчай,
Сил у меня уж больше нет.»

– Прости! Не уходи! Постой! –
Ему сквозь слёзы прокричал…
Очнулся в комнате пустой,
А крик остатки сна уж гнал…

В жизни выпала мне непростая стезя,
Ничего изменить и исправить нельзя.
Пусть друзья говорят, что в душе твоей лёд
И по мутной воде белый айсберг плывёт –
Выбираю тебя.

Выбираю тебя, нет дороги назад.
Для одних – сладкий мёд, для других – горький яд.
Выбираю тебя. Кто любил, тот поймёт:
Может быть сладким яд, может быть горьким мёд.
Выбираю тебя.