Антон Муравьев - Хроника тринадцати: Рожденный дважды

Мгновение покоя завершилось, и как положено, все ответственные граждане устремились по своим делам: кто – на работу, кто – в школу или университет, а кто – в ближайшее кафе скоротать часок-другой или позавтракать. Влившись в быстро увеличивающийся людской поток, я направился к главной транспортной артерии моего города – метро. Признаюсь честно, я не без основания считаю метро Москвы самым красивым в мире. И не только я. Не раз приходилось видеть экскурсии на различных станциях метрополитена и восхищенных иностранцев, рассматривающих с открытым ртом сводчатые потолки, цветные мозаики, барельефы и скульптурные композиции. А ведь помимо красоты у родной подземки не менее богатая история. Впрочем, не будем отвлекаться. Как бы ни было приятно поговорить о достоинствах своей страны и родного города, речь все-таки не о них.

До метро было недалеко. Я жил с родителями на улице Шумкина, что совсем рядом с парком «Сокольники». Всегда с радостью ходил в него по выходным и в свободное время. Да и с друзьями мы не скучали. Летом гоняли мяч, а зимой – шайбу. К сожалению, сейчас собираться стали реже. Все поступили в разные институты, а некоторые устроились еще на подработки. Я тоже хотел пристроиться на кафедру, но слишком долго собирался. В итоге все места на академический год были заняты. Впрочем, я не сильно расстроился. Трудоголизм никогда не был моей отличительной чертой.

За этими мыслями я не заметил, как вошел в подземный переход с заветной красной буквой «М» на крыше. Спустившись по ступенькам, я уже собирался войти в качающиеся двери 2 2 Качающиеся двери – это двери, у которых полотно (полотна) открываются или в одну, или в другую сторону и не фиксируются в закрытом/открытом состоянии, а самостоятельно возвращаются в исходное положение. , как кто-то грубо схватил меня за локоть и дернул в сторону. Вернув себе руку и посмотрев на человека, который так настойчиво требовал моего внимания, я слегка опешил. Грубияном оказался мой сокурсник Василий Бусырев. Встретиться с ним здесь в это время было очень странно. Сам он жил в общаге и славился тем, что не ходил на первые пары. Впрочем, ходили и более нелицеприятные слухи. Поговаривали, что он связан с какой-то нехорошей то ли компанией, то ли историей. Впрочем, я никогда его биографией не интересовался. Довольно сложно завести нормальные приятельские отношения с тем, кто на приветствие отвечает раз через два.

Вспоминая о тех событиях, иногда снова задаюсь вопросом: а что было бы, если бы тогда я не пошел с ним? Но жизнь – как река. В нее нельзя войти дважды. Остается лишь плыть дальше…

Первым заговорил мой сокурсник Василий:

– Здорово, мужики! – крикнул он с порога.

Компания из трех человек окинула его брезгливым взглядом. Но когда они заметили меня, то как-то странно подобрели и даже заулыбались. Идея пойти с университетским другом уже не казалась мне столь удачной и правильной.

– Здравствуй, Василий, – сказал левый из троицы. – Вижу, ты сегодня с другом?

– Ага. Это Жека, мой друг из университета, – ответил он, панибратски хлопнув меня рукой по спине.

Пока Бусырев разговаривал с мужчиной, в комнату привели еще две пары ребят. И если одни из новеньких вливались в разговор к Василию, то другие два, как и я, смотрели по сторонам и явно были не в курсе, что происходит и зачем здесь они. Понаблюдав за троицей, я был полностью уверен в том, что стоящие по бокам от центрального мужчины – его охранники. Они хоть и поддерживали разговор с ребятами, но и на нас посматривали как-то странно. Будто ожидая, что мы сейчас рванем к выходу. Или наоборот – нападем на них.

После прихода третьей, как выяснилось позже – последней, пары ребят центральный мужчина прервал разговор своих телохранителей с гостями. Повинуясь его жесту, один из его сопровождающих разлил какую-то жидкость по стаканам и раздал гостям. Удостоверившись, что всем хватило, он взял последний стакан.

– Господа, сегодня замечательный день. Благодаря тяжелому и кропотливому труду мы добились впечатляющих результатов. И львиная доля успеха лежит на плечах наших молодых коллег, – сказал центральный мужчина. При чем при упоминании молодых коллег Бусырев с приятелями буквально раздулся от гордости.

Пока я отвлекался и разглядывал окружающих, босс закончил произносить речь и объявил тост:

– До дна! – И подавая пример, осушил свой стакан.

Его примеру последовали все, кроме меня. Пить что-то сомнительное в компании подозрительных и, скорее всего, криминальных личностей? Спасибо, не надо. Я уже понял, что влип в нехорошую историю, и судорожно пытался найти выход из ситуации, когда меня окликнули:

– Молодой человек, вам не нравится наш скромный, я не побоюсь этого слова – семейный, корпоратив? – спросил главарь этой банды, улыбаясь мне с такой теплотой и участием, что я даже растерялся.

Сбитый с мысли, я ляпнул первое, что пришло мне в голову:

– Мне еще не исполнился двадцать один год, а значит, алкоголь пить нельзя. Да и вообще, пора мне, и так на первую пару уже опоздал.

– А-ха-ха! – заржал один из охранников. – Тебе, пацан, слабо даже пятьдесят граммов выпить. Двадцати одного ему нет.

На банальную провокацию второй раз за день я уже не поддался. Хотел ответить что-нибудь умное, но не придумал ничего стоящего. А категоричное «Пей!», сказанное боссом, не сулило ничего хорошего. Да и после столь откровенной настойчивости хозяев «корпоратива» содержимое стакана выпил бы только конченый псих с полным отсутствием инстинкта самосохранения.

– Нет. – Я очень надеялся, что мой голос не дрожал и звучал твердо. К сожалению, оценить свой ответ не получилось. Единственное, что я слышал, были стучащая в висках кровь и бешено колотящееся сердце. Собрав остатки воли в кулак, я закончил свой ответ: – Спасибо за приглашение. Мне пора. До свидания.

Разворачиваясь к выходу, я увидел то, чего осознать сразу не получилось. Мой сокурсник и другие ребята стояли и как-то странно смотрели на кисти своих рук. Они то приближали, то отдаляли их от лица и улыбались. Один паренек стоял с приоткрытым ртом, а по его подбородку стекала струйка слюны. Но больше всего меня напугал его взгляд. Он был такой открытый, искренний, радостный и абсолютно безумный. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, а потом он упал. Казалось, будто невидимый кукловод бросил веревочки марионетки. Через мгновение упал Васька Бусырев. Его голова запрокинулась, позволяя увидеть остекленевший взгляд и застывшую улыбку. Прошла пара секунд, и на ногах остались лишь трое мужчин да я. Было страшно до одури. Хотелось бежать, звонить в полицию, звать на помощь. Но я не мог. Тело будто одеревенело. Только кровь, как набат, стучала в висках. Наверное, именно это состояние называют шоком.