Валентина Спирина - Жизнь собачья. Девять Жизней

Но, к своему облечению, через неделю я снова увидел Эфиопа. Выглянул утром в окно, а он вот, голубчик, пятится задом, пытаясь порвать тянущуюся от его шеи к дощатой конуре цепь и возмущенно гавкая при этом. Все понятно: Эфиопа приняли на «штатную» службу, и даже будку ему сколотили!

Правда, первые несколько дней «собакен» отказывался признавать тесный ящик за своё жилище, но затем, когда, видимо, ему надоело испытывать прочность шкуры на ветро-влаго-снегопроницаемость, все же стал время от времени в будку залезать. А сейчас его плутоватая мордаха торчит из конуры с таким видом, как будто он в ней родился и живет всю свою пока еще небольшую собачью жизнь.

Вот теперь можно быть спокойным за судьбу Эфиопа – она у него конкретно определилась. Ну да, он не на воле, и про собачьи свадьбы ему, увы, придется забыть, разве что к нему забредет какая приблудная «невеста» или сторож сжалится и отпустит его погулять. Но зато пес точно будет жив и всегда сыт, и даже с крышей над головой!

Я по старой памяти все же время от времени наведываюсь к Эфиопу – конечно же, не с пустыми руками, – и он встречает меня, как своего старого знакомого, приветливо машет пушистым хвостом и даже улыбается!

Ну и живи себе, мой четвероногий приятель Эфиоп!

У нас на участке появился кот. Ну, как появился? Неожиданно. Как бы случайно. Пришёл. Я на него посмотрел, и что-то мне стало как—то не по себе. Странный он. Необычный. Не смог прогнать.

То, что больной – понятно, но хвост… Я не врач и с диагнозом могу ошибиться. Хвост у кота был сухой, как бы мёртвый. Визуально. Как весной ветка на дереве. Вот эта вроде бы живая и почки есть, а эта? То ли помёрзла, то ли ещё что. Не понятно. И что делать, тоже не понятно. С хвостом, не с котом.

Стал подкармливать. Кота. Жалко. Ходит – кормлю, кормлю – ходит. Зависимость. Как маятник на часах. Тик – так, тик – так.

Уже привык то ли я к нему, то ли он ко мне. Уже обнимаемся. Вечерами.

Вчера, гуляя на улице с приятелями, рассказал про кота. Обсмеяли – сказали, что я теперь блохастый. Убежал. Сейчас сидим с котом у меня в конуре – мне места не жалко, да и вдвоём веселее будет. Смотрим в окно, а там октябрь рыдает дождями, и холодком потянуло. А нам тепло. Мурчим.

Думаю. Вот любопытно! Хозяин сильно удивится, когда обнаружит, что у меня в будке поселился кот? Ведь я же пёс, а собаки, как правило, с котами не дружат.

****

Определённо что-то странное происходит в этом мире. Необъяснимое. Буквально на днях я еле вырвался из рук человеческих детёнышей, которые под крики: «Давай сделаем из него льва» обрили мне хвост, оставив лишь кисточку на самом кончике. А уже сегодня я сижу в будке с огромным псом и смотрю в окно. Чудеса. Я бы ушёл, но за окном октябрь и дождь, беспощадный и унылый. Стоят стеной. Ждут. Меня.

Идти и искать? Его? Прямо сейчас? В таком виде и в такую погоду? Бесполезное занятие. В такую погоду себе хозяина не найдёшь. В такую погоду хороший хозяин дома сидит. Лучше непогоду здесь переждать, а там… а там видно будет.

****

Скрипнула дверь, пёс навострил уши.

– Шарик! Хватит уже в будке мёрзнуть, иди домой, – раздался голос хозяина.

– Не могу. Я не один, – прогавкал Шарик в ответ.

– Ну, и сколько вас там?

– Двое: я и моя тень.

– Да знаю я твою тень. Скажи ей, пусть тоже идёт домой.

– Ну, вот! А ты: «не возьмёт, не возьмёт», – уже обращаясь к коту, произнёс пёс и тут же скомандовал, – бежим!

И уже через пару мгновений в слегка приоткрытую дверь проскочил Шарик, а следом за ним, не веря собственному счастью, бледной тенью в дом прошмыгнул кот.

Галина была вне себя от ярости – опять эта собака схватила ее курицу! Бедняжка кричала, хлопала крыльями, но вырваться из зубастой пасти не могла. Пенсионерка готова была убить воровку лопатой, которая попалась ей под руку, но побоялась приблизиться к собаке, та была крупной и выглядела очень свирепо. С добычей в зубах она умчалась. За неделю собака съела уже трех, самых крупных кур и вот четвертая жертва. Сосед Федор вышел из – за забора.

– Не знаешь, чья это собака? – спросила Галина.

– Это хаски. Таких у нас в поселке штуки три. Но эта, скорее всего, Василия Мушкина с соседней улицы.

– Сейчас я этого Мушкина навещу, он мне за все заплатит. – Галина кипела от злости.

Нужный дом нашелся сразу, Галина нажала кнопку звонка и громко постучала в ворота. Вышел худощавый мужчина лет 35.

– Ваша собака сожрала у меня четырех кур! – Выпалила Галина не здороваясь, – Надеюсь, понятно, зачем я пришла?

– Мили не моя собака, – Сказал мужчина спокойно, – Знакомый попросил приютить ненадолго, а потом отказался забрать ее. Он получал с нее доход, щенки хаски дорого ценятся. А потом она почему – то перестала приносить приплод, хотя вроде, и не старая еще. Нет щенков – нет смысла держать собаку, она стала ему не нужна. У меня она жила месяц, а неделю назад сорвалась с цепи и убежала. Я ее не искал. Живу я один, скоро уезжаю в командировку, на кого я ее оставлю?

– Хорошо, – Галина поняла, что ущерб ей никто возмещать не собирается, – Тогда я пишу заявление на отлов и уничтожение собаки.

– Делайте что хотите, – Он развернулся и ушел, закрыв за собой ворота.

Вернувшись домой ни с чем, Галина пошла полоть огород, чтобы как – то успокоить нервы. Прополов две грядки моркови и лук с огурцами, она почувствовала усталость, к тому же подходило время обеда, скоро придет внук. Женщина вышла с огорода и оторопела – перед ней стояла та самая собака!

– Ты? … Зачем пришла? – Галина прикинула расстояние до двери, убежать в дом не получится, эта зверюга перехватит ее на пути. Значит нужно вести себя спокойно и не показывать своего страха, они, говорят, это чувствуют. «Нужно назвать ее по имени», – Галина лихорадочно пыталась вспомнить, как назвал ее мужчина, – «Миди…, Мини…»

– Мили! – вспомнила Галина.

Собака подняла голову и посмотрела ей прямо в лицо. «Какие красивые глаза, – невольно залюбовалась женщина, – Голубые, как небо». Сейчас собака не выглядела агрессивной и Галина неожиданно для самой себя стала высказывать ей свою обиду.

– Что ты наделала, зачем ты убила моих лучших несушек? Ты знаешь, сколько яиц они бы снесли мне? Я их растила, кормила, а ты растерзала их на моих глазах…

Собака легла у ног Галины и положила голову на вытянутые передние лапы. Она выглядела виноватой, как будто хотела сказать: «Простите, голод заставил».