Анастасия Лисица - БОРОДА. ВИНО AND СЛАДОСТИ

Вы бестолковые атомы, разводящие суету на дорогах, создавая пробки и грязь. Море окутывает тело пеленой и увлажняет мое натуральное влечение к нему. Нет слов, нет мыслей и мы утопаем. Я больше не чувствую привычной боли, теперь лишь сухое в исполнении двух одинаковых сердец. Кошки уснули на холоде после стакана теплого молока. Не знала, что долгожданная встреча изменит поток, которым я так боюсь управлять. Мысли сбиваются, замирает и он. Рука об руку, белая простыня, смесь запахов страсти и пройденного оживляют весь дом, ставят меня на колени в ожидании эрекции. О милые звуки, долгожданные стоны и крик. Где можно прочитать о реальном разрыве души? Забудьте об этом! Пора вставать. Страшно открыть глаза, вдруг это всего лишь сон, созданный мной без оглядки? Кто-то стягивает трусики снова, забрасывает желанный узел мне на шею и тянет к себе. Я отдаюсь без оглядки, запивая любимым сухим, но уже не по старой привычке. Это новое чувство постоянной игры смешивает прошлое с настоящим, возбуждая меня с ядерной силой. Оно проходит языком по знакомой траектории и входит в мой ум, я выдаю стоны и плачу. Наши плечи покрывает одеяло, и мы переходим в бесшумный режим. Никакой мировой утопии, никакого тумана, лишь ясность намерений сближает тела и язык, который с привычной глубиной задает мне скорость любви и успокаивает ум упоения.

Я стояла в огромном океане голов, которые словно стадо – ждали. Запахи, кашель и маты доносились из каждого угла. Мне не было страшно, меня не отталкивала обстановка. Я просто наблюдала. Желудок сжимался, зевота нападала, словно ястреб. Головы продолжали ломиться, толкаться и ждать. Со стороны это было похоже на хищную бойню. Вместо того, чтобы ускорить процессы, толстокожая тетка линейкой разрезала листы и небрежно сметала их в урну, не обращая внимание на просьбы и ненависть. А народ ждал, но ей было все равно, ведь ей за это не доплатят. Она получит свои кровные и потратит время на печальную участь собственного выбора. Мне было обидно, хоть я старалась не дарить эмоции ветру безразличия. Микробы кишели, передаваясь с каждым выдохом безнадежности. Ну вот и мое имя. Я робко протягиваю руку и беру карту идентификации, засовываю ее в карман и плетусь в стаю таких же как я, загнанных в угол. Опять ожидание. Бесконечное, томное. Разве это прогресс? Разве так обращаются с людьми, которые лишь ищут возможности? Ну стой, замолчи, умоляла я собственный разум. Голова то опускалась, то поднималась. Ожидание собственного выхода на ринг, постоянная борьба угнетала меня, заставляя нутро рыдать. Пора. Мой номер, время настало. Шаг за шагом пробираясь сквозь несчастные лица, я оглядывалась на каждого. Толпу выдавали уставшие глаза, потрепанные волосы и душа. Кто-то опустил руки и отрекся от себя, кто-то нарастил злость, поверив в то, что это мощное оружие. Некоторые напоминали мне беззащитных животных, ощущавших собственную безвыходность. Слеза покатилась по щеке, я села на стул и получила дешевую вспышку. Глаза на миг закрылись, и мне представился голубой океан и тишина. Меня потрепали по плечу и попросили встать и пойти прочь. Без улыбки, без человечности, роботизация эмоций.

Я, заплетаясь, последовала в душную комнату. В ней оказалось четыре человека, опустившие головы, будто приговоренные к казне. Я вошла, посмотрела в экран и по договоренности выполнила все условия, которые были обозначены до. Громила в форме подал знак и пошевелив губами, подмигнув мне. Время пошло. Я знала, что все пройдет для них привычно, но не для меня. Неприятное чувство, людская ложь выбивали меня из колеи, лишь мысль о нужде закрывала рот реальности.

Свет. К груди подступаете воздух, новый глоток свободы. Мысли о том, что я прошла мнимый ад, наступив на горло ощущениям. Оставив все эту преисподнюю за плечами. Лампочка загорелась. Зачтено.

Я оборачиваюсь и вижу солнечный горизонт. Агрессия отступает, к конечностям приливает кровь. Муки позади. Беру в руки карту и уношусь навстречу Индийскому океану! Прощай мир, который больше меня не волнует.

Я чувствовала, как мое сердце истекает дилеммой, исключающей третье лицо. Третье лицо, которое параллельно зависало на телефоне и аккуратно требовало встречи. Рука сжимала его родные и жилистые ладони, мой нос вдыхал ароматы, которые он распространял так естественно. Хотелось сорваться прочь, запить все пройденное сухим и провалиться. Тело билось, словно ослабленная рыбка на суше, истекая воспоминаниями.

Опять нужно было выбирать, думать о ком-то еще и уважать прожитое, чтобы не погрязнуть в пучине привычного течения, которое пугало меня с каждым днем все сильней.

Мы сидели с умирающим светом, который сменила свеча, естественно наслаждаясь тишиной.

Ничего не изменилось вокруг, кроме картинки, нарисованной нашими мыслями. О, как я его люблю, и одновременно ненавижу. Ведь я обещала больше не впутываться в подобное, а было ли подобное?

На дне еще томился сорокаградусный дьявол, поглощая мое нутро, обезвоживая и обескураживая душу. Завтра я проснусь с пустой головой, заправлю себя привычным горючим и буду ждать.

Каждый мой день пролетает, как в казино. Я опираюсь на интуицию и мечты. Эти чувства берутся за руки и прыгают по девственной траве, предварительно обработанной солнцем. И все мы в совокупности: я, интуиция и мечты следуем по пути безрассудства, пока кто-то из нас не проиграет.

Он снова обволакивает меня своим присутствием, пытаясь заглянуть в пустые глаза. Я прячу лицо и издаю звуки голода. Он подхватывает настроение и замолкает. Что делать дальше?

Время течет, превращая мгновения в песок. Кто-то третий ждет мой ответ, который я держу в кармане под блоком. Послать или согласиться, сыграть в казино или проиграть без попытки. Ненавижу выбирать.

Я выпускаю его руки и ухожу прочь. Слезы, паника и боль атакуют как массовая холера.

Оглядывая пустое пространство, я хватаюсь за воспоминания. Теплая вода и масло проникают между моих промежностей. Я отдаюсь привычному и замираю.

Если сейчас я отпущу эту ладонь, то потеряю Блэкджек и впаду в вечную программу Гэмблинг, которая погубит меня окончательно. К черту все, ставки слишком высоки.

Я люблю тебя!

Тут не торговали свежей рыбой, рыбакам просто было лень. В этой местности не было хороших вин, хоть и считался край виноградным. Не было тут и вкусной пищи, которой можно было довериться, люди-кочевники пережили массу эмоций и горя прежде, чем пустить свои корни на этой земле. В обязанности простого охранника-дармоеда не входила вежливость. Лишь только скупая улыбка в подарок, как было принято на обычных заезженных курортах. Улыбаться вам в четыре утра, даже если вы приехали из столицы – абсурдно. Это свой собственный мир, плохой он или хороший, решать читателю, который откроет эту страницу однажды. Тем временем запасы вина, якобы местного напитка, полетели в мусор, шум черного прибоя окутывали камни со страшной силой, а я металась в потерянной игре чувств и желаний, постоянных сравнений и пьянства. Жажда подбивала меня к творчеству, но усохшее стремление сбивало с толку. Свет, пробивавшийся сквозь окна апартаментов, нарушал покой, который потерялся в двухнедельной поездке. И вот последний глоток, который я стремительно и надежно удерживаю в своих устах, будто пытаюсь не упустить – главное, красное проходит по моей гортани, в горле становится сухо и пусто одновременно. Я спешу проверить холодную ванну, наполнить ее искусственно, воссоздать тепло, которое не донеслось в наш уют.

Читать дальше