Алекс Динго - Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Часть вторая

– Понял Вас товарищ командующий.

– Всё. Тогда. До связи…

– Есть.

Командир батальона Юрий Цурило положил на стол телефонную трубку. Крепко сжал тяжёлые большие кулаки. Лицо сплава меди и бронзы выражало некоторое напряжение. Глаза сузились.

– Слушай. Лованов. Позови – ка мне сюда разведку.

– Есть. Товарищ командир, – сказал связист.

Туманное, однотонное небо быстро потемнело. Наступила тёмная, глухая ночь. Ветер чуть поддувал. Веяло морозом. Запорошил снежок. Вдали взметнула вверх розовая вспышка. Она живо погасла, утонув во мраке. Засияла другая сигнальная ракета. И также исчезла, тускло озарив окрестность.

В окопе замерцали, задвигались фигурки. Притаились минёры. В холодном воздухе расстилался пар. Послышался шёпот. Служебные собаки, переглядываясь, тихо ворчали. Пупс, Белка, Аза сидели спокойно. Шерсть тихонько покрывалась инеем. Аза слегка оскалилась. Быстроногая лайка жила всегда в лесу. Её хозяином величали охотника – егеря Демида. Тот отправился воевать. Да и Аза следом. Белка крутилась, как белка в колесе. Её занимали на разных аттракционах в цирке. Малышка купалась во славе и аплодисментах. Наравне со всеми клоунами и работягами кушала деликатесы. Пупс шёл из той же бригады. Большой малыш катал на тачанке детей. За такую непыльную работёнку он всегда получал вкусное вознаграждение. И был невероятно счастлив.

Лейтенант Аскар Ильясов, держа за поводок пса – минёра Пупса, выдохнул. Он глянул на часы.

– Ну, что идём цепью. Задача. Проверить территорию скрытно. Ищем мины и фугасы. Вперёд, – решительно сказал он.

Минёры неторопливо потянулись к выходу из заснеженного окопа. Виднелась решимость. Клыкастые бойцы не отставали. Они украдкой поползли по снегу. Сапёр Пупс, мельком взглянув на лицо хозяина, двинулся дальше. В глазах жила прыть и ярость. Кобель, опробовав на вкус снежок, вильнул пушистым хвостом. Немного замечтался.

– Давай Пупс. Чего ждёшь? Автобус сегодня не приедет. Вперёд, – тихо сказал Аскар Ильясов.

Минёр Александр Левин, лёжа на снегу, замер. Он бегло взглянул на свою боевую подругу Белку. Собака, вильнув хвостом, ответила взаимностью. Из небольшой пасти тянулся парок. Она смешно уткнулась носом в снег.

– Молодец Белка. Нельзя себя выдавать. Дышим в снег. Хахахааа… Белка ползём. За мной, – тихо сказал командир, держась за поводок.

Боевая Белка, слегка вильнув хвостом, живо поползла по снегу. Она, дёрнув небольшими висячими ушами, уставилась в тёмную даль. Показала язык. Вновь двинулась вперёд, карабкаясь на брюшке.

Минёр Влад Конопка – приземистый мужичок метр с кепкой, широко открыл глаза. Слегка раздосадовался. Плотные губы искривились. Так он походил на буйного пьяного мужика. Таким тракторист Влад бывал в реальности, когда выпивал пару литров водки. Он с трудом успокаивался. В родной деревне об его крепкую голову сломали не одну пару коромысел и кочерыг.

– Давай Аза. Вперёд, – тихо сказал он.

Собака Аза, перестав упрямиться, по-пластунски поползла по снегу. Она взяла в пасть немного снега. В круглых глазах виднелась игривость. Малышка яро фыркнула.

Минеры с мин розыскными собаками только за декабрь 1941 года обнаружили около 20 тыс. мин и фугасов.

Калининская наступательная операция.

Войска 31-й армии генерал-майора В. А. Юшкевича после упорных трёхдневных боев прорвали вражескую оборону, к исходу 9 декабря продвинулись на 15 км и создали угрозу тылу группировки противника в районе Калинина.

Одновременно предпринятое 30-й армией Западного фронта наступление угрожало выходом в тыл немецкой 9-й армии на калининском направлении. В ночь на 16 декабря командование 9-й армии приказало начать отступление из района Калинина. Утром 16 декабря войска 31-й и 29-й армий возобновили наступление. Город был взят 16 декабря.

В двадцатых числах декабря встык 22-й и 29-й армий была введена свежая 39-я армия (генерал-лейтенанта И. И. Масленникова). К концу декабря войска Калининского фронта в полосе 39-й армии прорвали оборону противника на всю тактическую глубину. В ходе боев 2—7 января 1942 г. войска фронта на правом крыле вышли на рубеж р. Волги, в центре прорвали новую линию обороны, организованную противником по правому берегу Волги, и охватили Ржев с запада и юго-запада.

Ретивые легенды ВОв. Бродячий пёс Кузька на поле боя.

В небе под Сталинградом неторопливо тянулись бело – тёмные облака. Парило летнее солнце 1942 года. Яркое светило затянуло тяжёлой, сурово мглой. Ветер чуть поддувал. Вдали грохотали пушечные выстрелы. Отдавало эхом. За перелеском открывался вид на дымящиеся каменные развалины. Где – то близко полыхала деревянная изба. Тянуло гарью. Из большой воронки тянулась глыба едкого дыма. Крутясь и извиваясь, поднималась высоко, словно башня.

В широком, русском поле горели танки. Всё вперемежку. Немецкие панцеры и тяжёлые КВ – первые. То тут, то там петляли ввысь тёмные очаги дыма. Кое – где полыхал пожар, и пестрило пепелище. Земля горела. Из разбитых окопов шёл дымок. Неживой солдат на бруствере, склонившись, крепко в руках сжимал винтовку. Поодаль небольшая пушка лежала на боку с перебитым колесом. Точно реконструкция жуткого побоища. Но здесь лилась настоящая кровь.

За небольшой насыпью на земле лежал раненый, окровавленный солдат – красноармеец Юрий Бойко. Порванная гимнастёрка открывала вид на рваную рану на руке. Его сухие губы слегка зашевелились. Он немного повернул пыльную, окроплённую багрянцем голову. Чуть приоткрылись мутные глаза.

– АААА, – простонал он.

В окопе замелькала фигурка. Она, тихонько двигаясь, приближалась всё ближе к воронке. Рядовой красноармеец Илья Коробко, чуть показавшись из земли, живо осмотрелся. Широкие глаза округлились. На лице виднелась запёкшаяся кровь. Он держался сбитыми содранными руками за ручной пулемёт «Дегтярёва». Тяжело вздохнул. По виску скользнула капелька пота.

– АААА. Сволочи поганые, – прошептал Илья.

Командир взвода Артём Федотов – стройный, пучеглазый молодой парень, лежа на песке в окопе, не двигался. Его растерзанное плечо сильно затекло кровью. Всё получилось быстро. Чуть в стороне прогремел взрыв. Его отбросило сильной волной. Осколок, просвистев, растерзал руку. Уши заложило. Капитан изогнувшись, потерял сознание. Солдат Юрий Бойко оживился. Он слегка задвигал ногами. «Где я? Никого не видно… Что за… ААА…» .

– ААААА, – застонал он.

Илья Коробко, тяжело вздохнув, сделал несколько широких шагов. Он, держа возле себя пулемёт, склонился перед капитаном. Быстро выпил несколько глотков воды из фляжки.

– Товарищ командир. Товарищ командир, – яро произнёс рядовой.