Чёрный Лев - Cудьба и долг

– Позвольте представить вам моего друга – королевский мушкетёр Жак де Террид.

И де Террид, молодой мушкетёр, может быть года на три или на четыре старше де Бриана, учтиво поклонился.

– Шарль де Фонтене, солдат Пикардского полка, мой друг.

– Прежде чем мы начнём, господин барон, позвольте задать вам один вопрос?

– Да, пожалуйста, спрашивайте?

– Вы меня конечно простите, но, сколько вам лет?

Де Тревиля, этого опытного и храброго солдата, многократно отличившегося в сражениях и на поединках, представленного королю и обласканного им, тревожила молодость де Бриана. Он, Жан Арман дю Пейре, происходивший из рода разбогатевших буржуа, из поколения в поколение занимавшихся ремеслом каменщика и торговлей, будучи дворянином только по матери, урождённой Марте д'Арамиц, да владея, в родном Беарне, поместьем Труавиль, купленном отцом в 1607 году, что позволило им причислить себя к благородному дворянскому сословию, так как в Беарне, титул дворянина приравнен к земле, очень дорожил своей репутацией. Если он убьёт барона, то весь Париж будет говорить, что храбрый Тревиль убил мальчишку. Ну и если произойдёт невероятное, и де Бриан победит, то опять же, все будут говорить, что над отважным Тревилем, одержал верх ребёнок.

– Я понимаю, что вас тревожит Тревиль, – проявив интуицию и усмехаясь, сказал Александр. – Можете быть спокойны, мне уже достаточно лет, чтобы скрестить с вами шпагу. Я уже давно не ребёнок и видел смерть врага, могу вас заверить. А теперь, может хватит болтать, а?

– Да, вы правы, господин барон, – де Тревиль и де Террид отступили на шаг, скинули плащи и колеты, и обнажили свои шпаги. Бриан и Фонтене последовали их примеру. Все четверо были вооружены рапирами и дагами, причём у Фонтене, была хитрая немецкая трёхлезвийная дага.

С первых мгновений поединка, Александр понял, что Тревиль опытный и умелый фехтовальщик. Но у него было преимущество, данное ему противником. Тревиль, явно недооценивал его, и старался даже щадить, считая его всё-таки зарвавшимся мальчишкой. Де Бриан, пока старался не разубеждать Тревиля, а медленно отступал, уклоняясь и отбивая все его удары. Помня, о чём ему не раз говорил Шаньи, что главный его враг в поединке – отсутствие хладнокровия, Бриан не теряя головы, старался не раскрывать перед противником своих умений. Даже наоборот, делал вид, что он неуклюже владеет шпагой, что он начал уставать и стал бояться де Тревиля.

Тревиль с лёгкой усмешкой на губах, теснил де Бриана. Поначалу недоумение, вызванное тем, что барон ловко избежал его выпадов, сменилось пренебрежением к противнику. Ха, мальчишка, который наверное у своего учителя нахватался основ фехтования, но не имеющий опыта, силы и выдержки. Тревиль играючи отбил пару его выпадов. «Пора заканчивать, пора преподать этому мальчишке, урок». Тревиль решил, что не будет его убивать, а просто обезоружит и принудит к сдаче. Тогда, его репутация, уж точно не пострадает.

Краем глаза де Бриан видел, как проходит поединок у Фонтене и Террида. Шарль, легко раненный в руку, но не обращающий ни малейшего внимания на свою рану, благодаря своей огромной физической силе, заставлял Террида отступать, окружив его каскадом ударов, уколов и выпадов, нанося, по большей мере, какие то яростные рубящие удары, что заставляло мушкетёра держаться от него на большом расстоянии. Наконец, один из ударов Фонтене достиг цели. Он глубоко разрубил бедро де Террида, а следующим ударом выбил рапиру у него из рук и приставил острие своей рапиры к горлу мушкетёра.

– Признаёте ли вы себя побеждённым, Жак де Террид?

Скрипя зубами от боли и от гнева, Террид простонал:

– Да, тысяча чертей. Вы же видите, что я не могу продолжать поединок. Прошу вас, помогите.

Фонтене отсалютовав Терриду своей рапирой и отошёл, когда подбежавшие слуги начали оказывать ему помощь.

Тревиль, находящийся спиной к Терриду и Фонтене, не видел, что его друг потерпел поражение, и продолжал теснить де Бриана, выжидая момент, когда он допустит ошибку и даст ему возможность осуществить свой план. Но барон, ловко уклонялся от всех выпадов де Тревиля, а затем, неожиданно для мушкетёра, перешёл в стремительную атаку. Тревиль попытался его сдержать, но был вынужден отступить на пару шагов, чтобы передохнуть. Но Александр, не дал ему этой возможности. Каким-то скользяще-плавающим движением, он сократил расстояние между ними, и провёл удар «дритто скуалембратто» – косой удар в правую ключицу, и продолжая атаку, резкий выпад дагой под мышку противнику. Обливаясь кровью, Тревиль зашатался, колени его подкосились, и он упал. Он попытался подняться, но снова упал. Тогда он с трудом, приподнял голову. Его глаза были открыты и смотрели на де Бриана.

– Вы переиграли меня, господин барон – хрипя, но достаточно громко, произнёс де Тревиль.

– Согласен. Но и вы допустили ошибку, недооценив соперника. Благодарю вас, господин де Тревиль, я удовлетворён. Вы хороший боец, и должен вам сказать, что по праву считаетесь одним из лучших фехтовальщиков Франции. Я оставляю вам вашу шпагу. Вы потерпели поражение Тревиль, но не были побеждены.

– Спасибо вам, за ваше благородство, барон де Бриан… Я… ценю… Расстанемся…если и не друзьями, то и… не врагами…Я… – Тревиль хотел сказать что-то ещё, но силы оставили его и он потерял сознание.

Подбежавший Педро осмотрев де Бриана и убедившись, что на нём нет ни царапины, занялся раной Тревиля, отогнав его слугу, бестолковая суета которого, только мешала.

Перевязав раны мушкетёров, слуги наскоро соорудили носилки и отнесли их в монастырь, поручив раненных заботам кармелиток.

Король был в ярости.

Дуэль де Тревиля наделала шума в Париже и короля бесило не то, что были, самым наглым образом, нарушены строжайшие эдикты запрещающие дуэли. Больше всего его выводило из себя и заставляло негодовать то, что поражение потерпел его фаворит, человек обласканный и приближённый им, считавшийся храбрецом и мастером клинка. И кем? Неизвестно. Теперь, все будут шушукаться за его спиной, усмехаться и поговаривать, что ему, королю Франции, служат неумёхи и слабаки. Что он сам, настолько беспомощен и слаб, что не может привлечь на свою сторону достойных людей.

Сейчас, за тяжело раненным де Тревилем, ухаживали его личные врачи Жан Эроар и Ги де ла Бросс.

Людовик был в ярости!

Казалось, самой судьбой было так задумано, что ему не суждено было править. На протяжении всей его жизни, Судьба, на его пути к трону, ставила ему преграды. Но вопреки ей, он добился трона, принадлежавшего ему по праву, и вот уже восемь лет, управляет Францией самостоятельно.