Александр Лапин - Крымский мост

Они вышли из машины и оказались посреди «стада» больших туристических автобусов.

Мировой с Мариной немедля пристроились к группе русскоязычных туристов, которые только что вывалились из чрева большого «баса». И прислушались к рассказу гида, весьма любопытному рассказу. Женщина-гид в соломенной шляпке отвечала на вопрос дотошной, тощей, как селедка, русской туристки о современных религиях, исповедуемых в Британии.

– Вы знаете, у них здесь сейчас пошло то ли поветрие, то ли мода на древние культы. И набирает все больше сторонников новое интересное течение. Нечто похожее на религию друидов. Это такое дохристианское движение. Верующие собираются в лесах, повторяют и восстанавливают по книгам обряды волхвов, поют гимны друидов. При этом они считают, что это религия творческая. То есть набирают силу такие религиозные течения, которые подвигают человека к творчеству…

Дослушать этот интересный пассаж Мировому не удалось. На тропинке появился их молодой чичероне с билетами и заявлением:

– Везде есть наши люди! И всегда они готовы помочь!

Через пару минут к ним подкатил экскурсионный автомобильчик. И они покатили по специальной дорожке туда, где торчали, словно выщербленные, съеденные ряды зубов, поднятые над зеленой травой каменные глыбы.

В общем, обошли они пару раз вокруг этих камней. Послушали экскурсовода. Как все эти глыбы-монолиты расположены по отношению к звездам. Какие тут ученые обнаруживают хитрости. Ну и так далее. И тому подобное.

И Мировой заметил Затейкиной:

– Вот до чего же люди молодцы! Из придорожной кучи камней извлекают такую кучу денег! А мы, лапотники!

Вспомнил, что у них в Питере даже в самый пик туристического сезона музеи строго блюдут выходные дни. Не хотят работать. И зарабатывать. Все по старинке. По-советски. А времена уже настали совсем-совсем другие.

Тронулись дальше.

Через пару часов езды по узким, сельским дорогам на горизонте замаячили пригороды Лондона.

Лондон в этот раз показался ему каким-то не слишком интересным.

Мировой, скучая, разглядывал пригородные виды столицы Англии. И одновременно вспоминал Петербург. Как искал «масонские места». Стоял перед дверями дома со знаменитой ротондой. Вспомнил и объявление на этих дверях. Мол, если хотите посмотреть ротонду, упрятанную в нашем доме, то звоните некоему Мухаилу, который проводит экскурсии.

Но Мухаил никак не хотел отвечать на звонки его телефона. (Видно, задолбала его праздношатающаяся, любопытствующая публика.)

Вспомнил и свое первое посвящение в ученики: нелепый наряд, закатанная штанина, в одном ботинке. Приставленное к обнаженной груди тонкое лезвие шпаги. Сейчас он уже понимает значение всего этого. Для того чтобы изменить сознание человека, надо для начала вывести его из привычного равновесия, удивить, возмутить, унизить. И уже после того как он, растерянный и жалкий, предстанет перед собравшимися, можно лепить из него, размякшего, как глина, все, что вам угодно.

Так действуют не только масоны. Все секты, в том числе и тоталитарные, все бизнес-тренинги. Изолируют человека, запугивают, а потом, подчинив его волю, вдалбливают то, что им нужно.

«Ведь мы живем только в нашем сознании. Здесь – в голове – происходит все. Здесь мы становимся героями и подлецами. Здесь создаются миры и великие теории. В сознании мы пишем свою историю. Горюем и радуемся. И только меняя свое сознание, меняем и всю нашу жизнь… А тело? Тело! Оно, в сущности, только исполняет функции. Оно ест. Пьет. Совокупляется. Болеет. Влияет на сознание этими своими действиями. Если отделить сознание от тела – что будет человек? Даже не животное! Животное тоже обладает сознанием. Будет просто кусок мяса…»

Так патетически, как ему казалось, размышлял о высоком Олег Мировой.

А стремительный, с зализанным хищным силуэтом на капоте автомобиль несет его по узкой асфальтированной, обсаженной зелеными деревьями и кустарниками дороге. Мелькают рабочие кварталы. Однообразные многоэтажные дома.

«Как у нас», – думает Мировой, стараясь взглядом проникнуть за занавески окон.

Ближе к центру картина показалась Олегу повеселее. Осталось справа Вестминстерское аббатство с его грандиозными усыпальницами. Проплыла мимо башня Биг-Бена.

Машина начала притормаживать в густом автомобильном потоке, но все равно намертво, как где-нибудь в Москве, не встала. Потихоньку двигалась.

«Вот что значит правильная организация движения», – думал Мировой, разглядывая внушительный фасад гостиницы «Савой».

Наконец цель их визита была достигнута. Грейт Квин-стрит, шестьдесят. Это штаб-квартира Объединенной великой ложи Англии – самой старой, самой знаменитой в мире.

Здание выглядело величественно и пугающе. Оно вздымалось вверх, как огромная каменная пирамида.

И Мировой понял, что это действительно так. Оно и строилось, чтобы быть похожим на пирамиду. Ибо в масонстве все является символом.

Вольные каменщики считают, что пирамида как бы представляет собой человеческое общество. И люди в ней – кирпичики, которые должны быть обтесаны соответствующим образом.

Олег покинул машину вместе с гидом. А Марина уехала. У нее была своя программа.

Пока они стояли у массивного входа с двумя кадками вечнозеленых округло стриженных деревьев по бокам, чичероне объяснил порядок визита:

– Сэр Дэвид получил письмо из Великой ложи России, в котором великий мастер просит принять вас. И он готов это сделать сегодня. Но чуть позднее. Сейчас мы с вами пройдем вовнутрь. И я покажу вам нашу библиотеку и музей. А затем вы будете приняты помощником великого магистра.

Олег Павлович был готов к экскурсии. Он готовился к ней давно. Прочитал все, что смог найти в Петербурге по интересующим его вопросам. И сердце его наполнялось гордостью и радостью оттого, что сегодня он будет на равных говорить с такими выдающимися представителями их движения.

Он знал, что только третья степень делает вольного каменщика полноправным членом этого мирового сообщества.

– Вообшэ… – говорил, открывая массивную внутреннюю дверь, Серж. (И это «шэ» сразу напомнило Мировому батьку Лукашенко. И он понял, что как бы ни прятал свое происхождение человек, говор все равно выдаст его.) – Вы, наверное, знаете не хуже меня, что наше движение зародилось здесь, в Лондоне…

Пока гид говорил, Мировой пытался в который раз определить для себя, чем является масонство сегодня.

– Братство вольных каменщиков живет по строгому уставу, – продолжал Серж, – и устав этот появился в восемнадцатом веке…

Мировой вообще-то тоже в курсе того устава или так называемой конституции, по которой живет сегодня Великая ложа России: «Братство Вольных Каменщиков является всемирным и традиционным посвятительным орденом. Братство является сообществом свободных людей всех рас, национальностей, сословий и вероисповеданий, чьи совместные труды имеют своей целью познание универсальных принципов бытия и раскрытие высшего духовного начала в человеке».