Шахло Хошимова - Родственные души

«Клевета на человека, сознательная или по неведению, считается большим грехом», – любил говаривать дед Толиба. Толиб представлял себе то Наргизу, то Лолу, расстроенный, вошел в комнату. До полуночи не мог уснуть, все думал, какой выход из этой ситуации будет правильным. Завтра он в лицо скажет Наргизе, что недавно она просила у него деньги и поэтому он не верит, что у нее были накопления. Посмотрим, что она скажет после этих слов. Больше всего его волновало то, что Наргиза обвиняла человека с его помощью. Что он может сделать, чтобы остановить ее? Если она не захочет измениться… то все, что ему известно о проделках Наргизы, он расскажет участковому. Успокоив совесть, Талиб под утро уснул.

Поздно проснувшись, Толиб даже не слышал, как его сосед ушел на занятия. Он услышал сильный стук в дверь. На пороге стоял сторож общежития. Он доложил, что внизу его ждет какой-то человек и ушел. Толиб быстро оделся и спустился вниз.

На скамье у входа в общежитие его поджидали Лола и какой-то хорошо одетый мужчина. Как только Толиб вышел, мужчина подошел к нему, представился как отец Лолы, поздоровался и отвел его в сторону. Глядя в глаза Толибу, он как будто хотел в чем-то убедиться. Наконец, заговорил:

– Родители, когда растят детей, всегда знают, на что способен их ребенок. Даже в известных, богатых семьях иногда дети могут вырасти ворами. Клянусь, я не знаю, что произошло между Лолой и ее соседкой, однако я ни минуты не сомневаюсь, что моя дочь денег не брала. – Серьезно и с трепетом в голосе он продолжал. – Я готов заплатить, сколько требует Наргиза, но только по одной причине: я не хочу судиться, чтобы не нанести ущерб чести и достоинству моей дочери. Не зря говорят: «Если подол чапана коснулся плохого человека, отрежь подол и убегай подальше…» Не обижайтесь на мои слова, но Ваша подруга лжет и клевещет.

Говоря так, отец Лолы старался не задеть чувства Толиба. Парень видел, что его собеседник человек неглупый и непростой. Если на то пошло, Толиб знал, что из себя представляет Наргиза, и злился, что поневоле оказался замешанным в этой грязной истории.

– Вчера вечером Лола по телефону рассказала мне обо всем, – продолжал говорить отец Лолы. – Хотя у моей дочери есть деньги, она сказала, что готова сесть в тюрьму, но ни копейки не даст этой обманщице. Я с трудом уговорил дочь изменить решение. Всю ночь был в дороге и утром приехал к Вам. Если дело дойдет до суда, то мы сможем отстоять свою правоту, но, как я сказал, нам ни к чему плохая молва. Само судебное разбирательство вызовет шумиху. Цель моего приезда – отдать деньги Наргизе и забрать у участкового заявление, чтобы дело было закрыто. Я прошу Вас помочь уговорить свою девушку поскорее закончить эту историю.

Первой мыслью Толиба было сказать, что Лола права. Не надо, чтобы эта ситуация оставалась тайной, нужно добиться справедливости. Пусть участковый передаст дело в суд. Но потом подумал: «А если Наргиза окажется виновной?»

– Вы все это сами скажете участковому. Он ведь тоже человек, все поймет… Мне самому будет стыдно, если дело дойдет до суда, – сказал Толиб.

Придя к такому решению, они направились в полицию. В это время как раз подошел участковый. Запустив всех в кабинет, он внимательно выслушал отца Лолы. Когда отец говорил, дочь плакала, но стоило отцу замолчать, Лола стала отрицать все сказанное: «Желая защитить меня от клеветы этой бессовестной, двуличной лгуньи, вы готовы на еще большее унижение». Участковый, не обращая внимания на спор дочери с отцом, набирал номер Наргизы. Телефон не отвечал. Тогда он вызвал одного из недавно назначенных помощников и велел хоть из-под земли достать девушку и привести сюда.

Толиб, который только вчера убеждал себя, что если Наргиза не заберет заявление, то он в качестве свидетеля расскажет всю правду, теперь же стал беспокоиться: «Если откроется, что это клевета, что будет?» – не понимая сам себя, он сидел мрачнее тучи.

Они с полчаса ждали Наргизу. В это время в кабинет зашел какой-то человек и стал громко кричать и жаловаться на то, что его сосед недавно купил машину. Несмотря на то, что соседу говорили, чтобы он не ставил машину у дома, тот, не обращая внимания на просьбы, продолжает ставить машину под окнами. Человек написал заявление с просьбой принять меры и ушел. Наконец, в кабинет вошли молодой милиционер и Наргиза.

Девушка прошла мимо участкового и уселась напротив Толиба, не удостоив парня даже взглядом. Вскинув бровь, смотрела на участкового, как будто не понимая, зачем ее вызвали. Участковый посмотрел на отца Лолы. Тот, ни слова не говоря, лишь взглянул на Наргизу, вытащил из кармана пачку денег, положил ее перед девушкой. Наргиза оглядела присутствующих, по-прежнему с недоуменным взглядом от того, что здесь происходит. И вот тогда участковый обрел дар речи: «Возьмите, это потерянные вами деньги. Пересчитайте». Все замерли. Был слышен только шелест купюр. Убирая деньги в сумку, она сказала, обратившись к участковому: «Все верно».

Полицейский передал ей заявление:

– Порвите. Ваша проблема разрешилась. Надеюсь, что вы больше никогда не обратитесь к нам с подобными заявлениями, – с иронией сказал он.

Лола вновь заплакала от обиды. Ее отец тяжело вздохнул. Когда Наргиза порвала заявление, участковый произнес:

– Вы свободны.

Только тогда Наргиза повелительно взглянула на Толиба, как бы говоря: «Идемте». Сам не зная почему, Толиб посмотрел в глаза участковому. Взгляд участкового выражал к нему глубокое презрение: «Иди за ней, дурак. Кроме нее, ты, видимо, никого не достоин». Тогда Толиб почувствовал, что в их глазах он с Наргизой одно целое. Молча, втянув голову, поплелся следом за ней. Его сердце снова обожгли слова деда: «Бог не простит ни на том, ни на этом свете человека, который оклеветал другого».

На улице, когда они остались вдвоем, Толиб остановился напротив девушки.

– Что это за проделка?! Два дня назад у тебя ведь не было денег! Откуда они вдруг взялись? – спросил Толиб раздраженно.

Наргиза вскинула бровь и, как ни в чем не бывало, сказала:

– Отец Лолы – богатый фермер. Другого способа выколачивать деньги у таких богачей, нет. К тому же, никто не почувствовал, что все было подстроено, – сказала она уверенно.

– Послушай меня, – разгорячился Толиб, – Они все догадались. Отец Лолы не довел дело до суда, чтобы не запятнать честь дочери. Но это не так важно. Главное, то, что ты оклеветала девушку. Клевета – большой грех. Пусть ты никого не боишься, побойся хотя бы Бога!

– Я наказала дочь богача. Она покупает все, что хочет, одевается, как хочет, задрала нос, считая себя лучше других. У нее есть деньги и на репетитора… Вот теперь пусть ходит с опущенной головой! Всем скажу! Знакомые, друзья – все узнают об этом. По мне, пусть хоть она умрет от стыда.