Ирина Парфенова - Лукоморье

– Что ты преподаешь? Наверное, свою любимую химию? – поинтересовалась мама. – Из наших учителей еще кто-то остался?

– Всё понемножку преподаю, по обстоятельствам. – улыбнулась тетя, отпив из своей чашки очередной глоток чая. – Из наших еще работают Колобок и Кикимора.

– Ух ты, настоящие? – вклинился в разговор Тимка.

За тетю ему ответила мама:

– Зинаида Фридриховна Кики-Мора вела у нас математику, а Борис Михайлович Колобков был географом. Он любил рассказывать про свое детство, как убегал из дома, от бабушки, от дедушки, от участкового и все хотел добраться до Африки, но так и не съездил туда до сих пор.

– Все так и есть. Постарели, конечно, но нрав все тот же. Зинаида Фридриховна живет с нами по соседству. Непременно встретитесь с ней, хотя… удовольствия от таких встреч не много.

Василиса почти не прикоснулась к пирожкам, пирогам и прочим блюдам, которые мы с Тимкой уплетали с неприличной скоростью, будто нас недели две не кормили. Мой братец даже не успевал задавать свои бесконечные вопросы, настолько его увлек калейдоскоп вкусов. Нет, вы только не подумайте, что у нас дома не водились пирожки! Мама умела и любила готовить. Но сейчас на нас обрушилось такое изобилие вкусностей, что контроль разума был потерян. Захарьевна то и дело пододвигала к нам то одно, то другое, повторяя, «А это что ж не попробуешь?». Прервав процесс закармливания всего на минуточку, она с гордостью выдохнула:

– Василиса у нас уже 7 лет, как директор школы!

– Так к тебе теперь только по отчеству надо обращаться? – поддела ее мама.

– Непременно! – улыбнулась в ответ директриса, – и не забывайте приседать в реверансе!

– А что у вас случилось такого, что ты даже не смогла встретить нас или, просто, решила сгладить первый момент, пощадила мои нервы?

– Прости, но о твоих чувствах мне совсем некогда было думать. Вчера на факультативе по химии у молодого педагога произошло ЧП.

– Нечаянно школу взорвали? – вставила я с иронией.

– Нет. Обошлось без взрывов. При лабораторной работе на тему «Жидкости, преобразующие вещества в невидимую субстанцию» произошла утечка газа из спец баллона и весь 9-й класс, включая учителя, превратился в невидимок.

– Шутите? – у Тимки аж рот открылся от удивления и он забыл о еде, – Такого же не бывает, да, мам? – он повернулся к ней за поддержкой. В его возрасте еще легко верить в сказки, Деда Мороза, говорящих котов, но уже не хочется выглядеть смешным, наивным малышом в глазах взрослых.

– Бывает. Но обычно используют минимальные частицы этого газа. Мы тоже делали подобные опыты в школе.

– Да, Маша, наши мечты о том, чтобы стать невидимками так и не осуществились, а этим вот «повезло».

– И что же вы сделали?

– А что тут поделаешь? Действие газа длится 24 часа. Пришлось ждать. Детей и горе-учителя изолировали в классе, чтобы избежать несчастных случаев. Это только в книжках весело быть невидимым и, якобы, всесильным, а в жизни одни проблемы. На улицу не выйти – машина собьет или прохожий налетит. Каждая дверь – опасность. Да что там говорить…

– Могу себе представить, какой переполох устроили родители! – с озабоченным видом произнесла мама. По ее лицу было видно, как она хмурится, примеряет эту необычную ситуацию на себя, представляя нас с Тимом невидимками. С ним и в видимом режиме проблем не оберешься, а в бесконтрольном состоянии абсолютной свободы получилось бы убойное оружие массового уничтожения.

– Некоторые из родителей с пониманием отнеслись к ситуации и готовы были терпеливо ждать. А вот другая часть закатила скандал, подняла шум на весь город, дошла до мэра и требовала закрыть школу. Несколько часов пришлось вести с ними переговоры, доказывая, что из-за единственного промаха нет смысла рубить под корень стоящее дело экспериментальной школы.

– И чем все закончилось? Кстати, мэр встретил нас, как ты и просила.

– Что? Костантин Касьяныч был на вокзале? Странно. Я просила Никиту. Ладно, разберемся. А в школе все пришло в норму. Паника сошла на нет. Дети визжат от восторга. – Василиса вскинула голову, будто отгоняя какую-то навязчивую мысль. Её крупные серьги с сиренево-синими камнями плавно закачались, сверкая завораживающим светом.

– Еще бы, такое приключение! И я бы хотела побыть невидимкой!

– И я! – поддержал меня брат.

– Нет уж, увольте! Хватит с меня невидимок! – тетя Василиса устало улыбнулась и тихо закончила, – что-то я устала, совсем сил нет. Надо прилечь.

– Еще бы не устать, больше суток дома не была! – проворчала Захарьевна.

– Все-все ухожу. – улыбка Василисы, сопровождавшаяся извиняющимся взглядом, скользнула по каждому из нас, словно прощаясь. – Маш, пойдем в мою комнату, посекретничаем!

– Конечно, иду. Нам столько надо выяснить! Только тебе и, правда, отдохнуть не мешало бы.

– Не стеклянная, не сломаюсь.

– Смотри… а то давай до завтра отложим все разговоры.

– Нет уж. Я сто лет тебя не видела и опять ждать?

– Хорошо, выпровожу свою саранчу в сад и приду. – мама поцеловала сестру в щеку и повернулась к нам:

– А вы, обжоры, ступайте-ка на воздух поиграть! Осмотритесь, что тут есть!

На выходе Захарьевна, заговорчески улыбаясь, тайком сунула нам с братом по несколько конфет. Я тут же закатила глаза к небу, всем видом показывая, ну зачем еще это, сколько можно есть. А вот братец взял их, сияя довольной улыбкой.

На улице заметно потеплело, по сравнению с утренней изморосью на вокзале. Я оглядывалась вокруг, все еще не очень веря, что нам придется жить здесь и, возможно, долго. Сад как сад, не видать ни аленького цветочка, ни Жар-птицы на ветвях, ни гномов, ни эльфов… Тимка сразу рванул куда-то в дебри по своим неизменно важным мальчишечьим делам.

Вдали я заметила очертание беседки, увитой плющом, и почти не видимой за плотными рядами яблонь и вишен. Посмотрим-ка, что там внутри! Посыпанная песком тропка привела прямо к зеленому строению, возвышавшемуся на каменном основании с семью ступенями. Нижний бортик был выложен из бревен и доходил мне до пояса, а выше шли деревянные колонны. Не столбы, я не оговорилась, а именно колонны из стволов живых деревьев. Их не срубили, а объединили в единое сооружение, используя богатую зелень крон, как крышу.

Внутри стоял стол и две лавки. Попробовала присесть на одну из них – жестко. Эх, сюда бы кресло-качалку! Вдруг, лавка подо мной начала плавно покачиваться. Ой, мамочки! Что это? Я глянула вниз и не увидела ножек. Оказывается, обе лавки подвешены на веревках к крыше, если можно ее так назвать. Да и веревки ли это? Скорее напоминают лианы. Жаль, что столик и ограждение не позволят раскачаться на всю мощь, как на качелях! Словно услышав мои мысли, стол мягко и бесшумно сложился. Он прилёг, как умная собака у ног хозяина, почти сравнявшись с полом. Одновременно с ним бревна бортиков приспустились за каменный пол беседки. Так же легко скатывался соломенный занавес в хижине у наших индийских друзей, когда мы гостили у них прошлой зимой.