Амир Гаджи - Тайные свидетели Азизы. Книга 1

Азиза: Вот и хорошо, договорились. И последнее. Мне кажется, что самым эффективным и приемлемым способом воздействия на сознание наших подопечных объектов будет работа через сон.

Шри Ауробиндо: Вы абсолютно правы. Именно во время их сна мы будем внедрять в их сознание стратегические решения сообразно нашим целям.

Азиза: Спасибо вам за приятную и полезную беседу! Передайте мои наилучшие пожелания уважаемой Мирре Альфасса.

Содержание их разговора осталось для всех тайной, а причиной того, что Гурджиев покинул встречу до того, как она окончилась, явилось то, что его собеседники не приняли предложенный Георгием Ивановичем план глобального переформатирования мира. Оставляя за скобками причины отказа, я расскажу тебе о том, что было сделано для того, чтобы замысел Гурджиева не был реализован.

Свидетельствую: в Германии к власти пришёл Гитлер, за спиной которого стояло известное Общество Туле со своими целями и программой и ещё многое другое, о чём я найду время ещё рассказать. Во главе Российского государства стоял Сталин, тенью которого был его духовный учитель Гурджиев. В Японии реальная власть принадлежала премьер-министру Фумимаро Коноэ, давнему знакомому Карла Хаусхофера и почитателю его идей. Как я уже говорил, все они вместе мечтали построить гигантскую трансконтинентальную сверхдержаву от Атлантического океана до Тихого и для начала были готовы построить ось Берлин – Москва – Токио.

Сейчас уместно ещё раз вернуться к характеристике некоторых действующих лиц будущего спектакля. Итак, Адольф Гитлер. Он родился на Пасху в старинном городе Линце, расположенном на обоих берегах Дуная, в живописной Верхней Австрии, в семье пьяницы-таможенника. Его отец видел свою роль воспитателя лишь в регулярных трёпках своего сына, поскольку Адольф, хотя и был лидером класса начальной школы, учился не лучшим образом и рос эгоистичным, самовлюблённым ребёнком. К счастью Адольфа, его страдания были недолгими, так как отец рано бросил семью, а вскоре умер.

Мать души не чаяла в своём ребёнке, и он отвечал ей взаимностью. Она рано обнаружила у мальчика талант художника и всячески поощряла его пристрастие к живописи. Сюжетами его акварелей чаще всего были натюрморты, а также городские здания и сооружения. Адольф редко делал жанровые и пейзажные работы и почти не писал портреты, потому что не умел и не хотел рисовать людей. Нежные чувства к матери Гитлер пронесёт через всю жизнь. У него было два её портрета. Один висел в его спальне, в изголовье, там, где у добродетельных христиан находится Святое распятие, а второй портрет, поменьше, он всегда брал с собой в путешествия.

Весной 1905 года Адольф влюбился в девушку-еврейку из Линца Стефани Исаак. Он видел её несколько раз, испытывая чувство первой любви, но даже не пытался с ней познакомиться. Адольф, конечно, знал, что Стефани еврейка, но это не имело для него большого значения. Он дал себе слово жениться на ней после того, как вернётся знаменитым художником из Вены, куда он уезжал поступать в Академию художеств. В академию его не приняли, и знаменитым художником он не стал. В силу определённых естественных законов, никоим образом не зависящих от конкретного человека, у молодого Адольфа сформировалась асексуальность. Это, безусловно, не патология. Асексуальность стала его философией, жизненной позицией и неосознанным подражанием его кумирам, великим немцам – композитору Людвигу ван Бетховену, философу Эммануилу Канту и германофилу, писателю, еврею Францу Кафке, кстати сказать, невероятным образом предсказавшему появление Гитлера в своих романах «Штрафная колония» и «Процесс».

Однажды в Вене приятель Адольфа Феликс Гец пригласил его прогуляться по улице «красных фонарей». Ввиду отсутствия денег у них не было намерения снять путану на часок. Феликс предложил просто «поглазеть и облизнуться». За одной из витрин Гитлер впервые в жизни увидел женщину «не первой свежести», демонстративно надевающую чулки. Такое проявление сексуальности было Гитлеру настолько неприятно, что даже вызвало у него отвращение и приступ рвоты. С тех пор Адольф стал ярым противником проституции.

Вместе с тем Гитлер как творческая личность был способен видеть всё прекрасное, в том числе и в женщине. Однажды на приёме у министра пропаганды Германии Геббельса Гитлеру была представлена примадонна нацистского экрана Ольга Чехова, к этому времени уже снявшаяся более чем в ста картинах. Не сдерживая эмоций, Гитлер воскликнул: «Я никогда не видел такой потрясающей красоты, как у вас, фрау Чехова!» Реакция Ольги была мгновенной: «Вы мало что видели, фюрер». Глядя в красивое лицо гордой, независимой женщины, Гитлер вдруг расцвёл и открылся с неожиданной для Ольги стороны. Он говорил, что любит творчество писателя Чехова и что наслаждался игрой её тёти, красавицы Ольги Книппер, известной любимицы Сталина, в спектакле «Три сестры» во время гастролей МХАТа в Вене в 1921 году.

Гитлер явно симпатизировал Ольге и делал это весьма деликатно. С этого дня она приглашалась на все официальные приёмы, на которых присутствовал Гитлер. Он дал ей самое высокое звание – государственная актриса рейха – и всячески опекал Ольгу. Каждое рождество она получала от Гитлера роскошный букет цветов и презент. В благодарность Ольга Чехова много ездила по воинским частям вермахта с концертами для поднятия боевого духа солдат.

В 23 года она вместе с семьёй переехала из России в Германию, где дебютировала в кино, снимаясь в массовых сценах вместе с «серой мышкой» – Марлен Дитрих. В отличие от невзрачной Дитрих, Ольгу Чехову заметили, стали снимать, и скоро к ней пришли успех и мировая слава. Марлен снедала зависть – один из самых сильных и плодовитых человеческих пороков. Известно, что женская зависть больше чем просто зависть. Именно чёрная зависть к успехам и благополучию Чеховой была действительной причиной безвозвратного отъезда Марлен Дитрих в США, где она стала настоящим символом антигитлеровской пропаганды.

Весь период жизни в Европе Чехова не прерывала связи с близкими в России. В конце 1943 года российским спецслужбам удалось привлечь Ольгу к совершенно секретной операции по уничтожению Адольфа Гитлера. Её задача состояла в том, чтобы обеспечить доступ русских террористов к Гитлеру. Когда всё уже было готово, из Москвы пришло личное распоряжение Сталина об отмене операции.

Анализируя системные ошибки, допущенные в последнее время германским Генеральным штабом, Сталин вдруг понял, что Гитлер, с его потенциалом принятия окончательного решения по всем важнейшим военно-политическим вопросам, стал тормозом военной машины Германии. От него отвернулась удача, и к, счастью его противников, сам Гитлер этого не видел и не понимал печальных последствий своих ошибочных волюнтаристских приказов. Убивать Гитлера стало невыгодно.