Оксана Демченко - Вошь на гребешке

– Нам бы заесть чем сытным нашу беду, – рассмеялась Милена, ощущая приязнь к городу и даже плоскости в целом. Зеленые глаза теперь были опаснее болотного омута, человек тонул, прекратив сопротивление и, значит, делался до смешного исполнителен, податлив. – И еще нам надо время. Обдумать дела без спешки. Ясно?

– Трех дней в бунгало гольф-клуба хватит? – быстро прикинул «спаситель». – Дольше будет напряжно, девочки. А это… это и так есть по случаю, не требует оплаты.

– Вы сама доброта, – проворковала бывшая первая ученица Тэры, запихивая сопротивляющуюся Маришку в широкую щель двери, куда-то назад, за отодвинувшееся сиденье. – Милена, рада познакомиться.

– Александр Ми… – водитель смутился, послушно оббежал длинный капот, потому что на него смотрели и от него именно этого ждали. Склонился, целуя запястье и выговаривая имя туда, прямо в кожу: – Саша.

Разогнувшись, он оказался на голову ниже случайной попутчицы. Еще более смешался от внезапного понимания разницы в росте, кивнул, поправил ремень, вдруг пожалев о наличии немужественного животика и приняв, как бремя возраста, общую сутулую мешковатость своей фигуры, на беглый взгляд еще так-сяк, но вблизи уже вовсе не юношеской.

– Вам не холодно? – спросил он, придумав-таки тему для разговора. – Ноябрь, а вы без пальто, без… э-ээ… перчаток. Я сперва решил – спортивные сборы. Но ваша подруга плачет. И ребенок.

Милена молчала, задумчиво всматриваясь в тусклые глаза, немного подслеповатые, закрытые от подробного изучения бликующими стеклышками очков в позолоченной тонкой оправе. На дне глаз нечто копилось, причем давно и болезненно. Утянув человека в болото смутной приязни, вынудив исполнять важное, Милена и сама сделалась ближе к нему. Но двусторонний контакт не ладился. Мешали разность привычек и самого способа смотреть на мир. Хотя – зачем вникать? Пусть поможет разок и убирается. Милена поморщилась, глянула на Маришку. Эта женщина – среброточивая, нет сомнений. Она ужаснется и отшатнется, поняв, как грубо использован незнакомец. А беда-то у него сложная, весомая.

– И зачем мне это? – спросила Милена у себя самой.

– Что, простите? – Саша вздрогнул от звука голоса.

Ответ не имел смысла. Его и не было. Милена согрела на губах улыбку. Недовольно изучила очки. Мешают… Пришлось решительно удалить помеху и лишь затем нагнуться ближе, вдохнуть запах кожи, заглушенный чем-то вполне интересным, именуемым здесь «духи» и составленным не только из природных ароматов. Скорее из имитаций, мешающих не меньше, чем стекла очков. Поморщившись от раздражающих сомнений – нет понимания, нет и внятного видения – Милена поддела испуганно дернувшегося мужчину под затылок и коротко, требовательно поцеловала, втягивая его выдох и наконец-то настраиваясь на полноценную, пусть и мгновенную, общность.

Саша невнятно вякнул, нащупал край дверцы, облокотился на крышу машины, моргая и бестолково крутя в свободной руке оправу очков.

– Так, теперь вижу, – шепнула Милена, забавляясь тем, как человек пятится от неё, вдруг осознав странность происходящего. – Не люблю признавать, я слабая гадательница… прорицалка? Не вижу вперед. Вижу вглубь. Ты… скажу так: семья хорошая. Давно, десять зим. Сын… да, старший сын. Болеет. Врачам много носили этих – в конверте. Они обещали. Все обещали, все врали, они же врачи. Не исправят. Не тело болит, душа. Всю семью хотят на корм пустить. Женщина, вижу внятно, красивая и… сука. Тебя хочет, машину, дом, огниво… место хозяйки. Ты поворотливый, сразу остановился на мою улыбку. Тогда тоже поймала на улыбку. Ловчая она, злая ловчая тварь.

– Откуда…

– Могу убрать прокол, еще есть сила в твоем доме, – поморщившись, признала Милена. – Пока благодарная, помогу. Пока малость в духе. Понял?

– Сколько? – теперь уже поморщился Саша, отстраняясь и потихоньку, вдоль борта, отодвигаясь от подозрительной сверх меры попутчицы.

– Час? – задумалась Милена. – Да. Час. Еще важно: предупреждаю, та сука получит отдачу. И вторая тоже, которая взяла конверт и за деньги уколила… уколола.

Мужчина выругался, нагнулся и сунул голову в салон. Рявкнул на Маришку, спрашивая, в уме ли «эта чокнутая вымогательница» и заодно пробуя уточнить, на кого обе работают. Маришка стала что-то отвечать шепотом, торопливо и не вполне связно. Она еще всхлипывала от пережитого страха, но заодно виновато требовала не шуметь и не будить Мишку.

– Ладно, не верю, но вряд ли станет хуже. В мои дела вам так и так не влезть, – мужчина вернул на место очки и добыл из внутреннего кармана телефон. – Рита! Рита, вот только не начинай, ладно? Пацаны дома? Запихни обоих и пулей в гольф-клуб. Да, как раз туда. Да! Не знаю еще. Сейчас уточню номер бунгало. Нет, мать, я не псих, тут ты не права. Ночью мы не будем играть в гольф, вот тут ты права. Можешь хотя бы раз молча сделать то, что мне именно теперь важно?

Милена усмехнулась, слушая чужую панику и красиво опускаясь на сиденье. Захлопнув дверцу, она жестом подтвердила свою готовность ехать.

– Что я скажу ей? – бурлил Саша, ничуть не счастливый от того, чем обернулась мимолетная интрижка, так и не успев завязаться. – Что скажу? Боже, я будто во сне, это все глупо, куда я еду? Кого слушаю?

– Простите нас. Так неловко получилось, – залепетала Маришка, зажатая в тесноте ничтожного заднего диванчика. – Милена, она… понимаете, она совсем особенный человек, и она…

– Твоя Рита не толстая? – деловито уточнила Милена.

– Нет! Моя Рита… черт, да что вообще происходит? Почему я все это делаю?

– Ладно, и так найду, во что переодеться, – передумала Милена.

Машина вильнула, Саша выругался и замолчал, утратив остатки душевного равновесия. Двигатель загудел злее, Маришка испуганно обняла Мишку, осознав скорость или рассмотрев из-за плеча водителя положение стрелки спидометра. Милена углубилась в изучение ногтей, обоих сломанных на правой руке и заодно всех остальных, испачканных, накопивших под пластинками мох, лиственную слякоть и грязь.

– Ты сказала – Влад, – припомнила Милена, полуобернувшись к приятельнице. – Твой мужчина? Мишка – его кровь, вижу.

– Влад пропал три дня назад, – кивнула Маришка. – Я звонила, много раз звонила, но мобильный молчит. Обычно я не звоню ему. Мы вроде как… В общем, он ушел от нас, ему так проще. Сказал, на время, много работы и Мишка шумит ночами… Мишка правда капризный, спит плоховато. В общем, потом мне ответили с его телефона один раз. И началось. Мне страшно, Влад…

– Не оправдывай слабака, я злюсь, – предупредила Милена, вдумчиво выколупывая щепку из-под ногтя мизинца.

– На душе три дня муторно, я бы и сама не поверила, а вот – тянет, – пожаловалась Маришка, вроде не разобрав совета. – Телефон выключен с пятницы. Боже, я ведь не знаю, когда стало плохо, я просто до того не звонила. А вдруг…