Галина Гонкур - Брачное агентство

Маша отодвинула в сторону клавиатуру, заинтересовавшись рационализмом клиентки.

– Скажите, пожалуйста, как вы себе видите этот процесс? Ну чтобы он был вдумчивым и тщательным, – задала она даме уточняющий вопрос.

– Во-первых, как видите, я не стала идти традиционным путем в поиске кандидата в претенденты на мои руку и сердце, – начала рассказ клиентка. – Ну, знаете, все эти просьбы к подружкам: «Нет ли у твоего мужа одинокого друга? Есть, да? А познакомь меня с ним». Это все не ведет ни к чему хорошему. Пусть поиском жениха занимаются профессионалы. А вас мне рекомендовали именно как профессионалов. Может, помните, год назад вы нашли моей подруге Насте мужа? Ну, такая блондинка? Она, конечно, не блондинка, крашеная, но умеет себя подать правильно.

«Девочки – такие девочки… Интересно, как говорят мои подруги обо мне, как описывают меня посторонним? Все-таки отличная это работа, интересная, нескучная», – размышляла Маша, параллельно слушая клиентку и заверяя ее, что блондинку Настю она, конечно же, помнит «как щас».

– Ну так вот. Дальше я пошла по врачам, узнать точно и достоверно, как обстоят мои дела со здоровьем, в том числе и женским, – продолжала тем временем клиентка. – Должна же я понимать, что собой представляю объективно, как невеста на выданье. И врач мне сказал: «Яичники угасают, Лора, поторопись». И вот я здесь, у вас. Как вы, наверное, поняли, искать мне жениха нужно срочно. Хотелось бы выйти замуж еще в полной кондиции и комплектации.

На эту клиентку ушел примерно час времени. «Какие все-таки рациональные женщины попадаются, с ума сойти! – думала Маша, наводя порядок у себя на рабочем столе после ухода рациональной Лоры. – Кстати, интересно, сколько ей?» И она полезла посмотреть еще раз на анкетные данные, которые забивала на компьютере автоматически, не заостряя внимание.

Оп-па! Так она ровесница, ну разве чуть старше, на пару лет всего! Это открытие для Маши стало неприятным, она даже поежилась от него. Выключив компьютер, оставила записку на столе для приходящей уборщицы (новенькая повадилась так тщательно убирать, что все провода из системного блока выдергивала), закрыла офис и решила пройтись пешком до метро – в воздухе уже отчетливо веяло весной, она очень любила это время года.

И по дороге домой, и уже дома, невнимательно смотря какой-то сериал, Маша все не могла отделаться от мыслей о стареющих яичниках. То они виделись ей как ночная панорама большого города, с постепенно гаснущими огнями. То клеткой яиц, постепенно теряющих свою твердость и безвольно повисающих на бортиках из папье-маше. Картина в любом случае рисовалась безрадостная.

Телесериал, кстати, тоже был в тему: муж с женой собирались разойтись из-за того, что не могли родить ребенка, а приемного брать не хотели. «Тема деторождения меня сегодня обложила со всех сторон», – подумала Маша, наводя себе кружку чаю и возвращаясь на диван под плед. Пиксель уже угнездилась у подушки, недовольно поглядывая на беспокоящую ее своей возней хозяйку. «Интересно, а как обстоят мои дела с женским здоровьем? Сто лет не была у врача. Все откладываю, откладываю, ведь не беспокоит вроде ничего. А то вот захочу ребенка, а там вдруг бац – и уже все угасло», – продолжала размышления Маша, следя за мельтешением на ТВ-экране.

Надо было бы, конечно, раздеться на ночь, да и постель постелить, но так лень было вставать из-под пледа. Максимум, на что Машу хватило, – щелкнуть пультом и устроиться поудобнее, подсунув себе Пиксель под мышку, как грелку. Кошь возмущенно мявкнула, прихватила хозяйку за руку – не больно, для острастки, но на более активные действия ее тоже не хватило. Засыпая, Маша вспомнила, что у Гели был какой-то знакомый гинеколог, надо бы ее потрясти по поводу этих контактов.

Вообще, сны у Маши были редкостью. Это еще с подростковых времен повелось. В детстве они снились ей каждую ночь – длинные, с фантастическими сюжетами, ярко раскрашенные, после которых просыпаешься, как после похода в кинотеатр, переполненный эмоциями и впечатлениями. А лет в тринадцать-четырнадцать – как отрезало. Иногда даже обидно становилось: девчонки в школе делятся снами наперебой, а Маше и рассказать нечего. Потом привыкла. Кажется, без них даже высыпаешься лучше. Поэтому если вдруг она видела сон, это практически всегда оказывалось знаком, предвестником чего-то необычного.

Иногда эти знаки удавалось разгадать, иногда – не получалось. Маша один раз даже сонник на развале у метро купила, но он оказался невероятно глупым: «Змея – трудный символ, это значит, что скоро вам предстоит схватка со злейшим врагом»; «золото снится к упущенной удаче»; «увидеть во сне пожар – к разочарованию в личной жизни»… Так что книжка была заброшена на антресоли, а потом, при очередном наведении порядка в квартире, отправилась на помойку вместе с остальным ненужным хламом, хотя Маша очень не любила выкидывать книги – сказывалось родительское воспитание.

Вот и в этот раз сон приснился причудливый и странный: поди разгадай.

Приснилась бабушка, которая умерла много лет назад, Маша только-только институт окончила. Вроде бы сидит Маша на кухне, судя по всему, время действия – утро, так как на ней ее любимая длинная спальная майка, чашка кофе в руках, бутерброд на тарелке рядом – традиционный Машин завтрак. И ощущение, как всегда во сне: то ли сам участвуешь в событиях, то ли со стороны смотришь…

Бабушка заходит к Маше в квартиру, долго, кряхтя, переобувается и ходит по комнате, по коридору. Будто ищет что-то или просто осматривается тщательно. А потом говорит Маше укоризненно: «Марусь, что ж грязь-то у тебя такая! Приберись, да побыстрее. Скоро мужик твой домой придет, а ты баклуши бьешь». Маша осматривается по сторонам: и вправду грязно – весь пол засыпан каким-то мусором, мятыми бумажками, настриженными волосами. Маша бросает кофе, хватает веник, тряпку и начинает убирать. Под ноги попадается расческа. «Баб, не твоя?» – «Моя, конечно. Не мужика же твоего, он ведь у тебя лысый!» Маша поднимает расческу с пола, кладет ее на полку под зеркалом и продолжает уборку. Но мусор почему-то приклеен к полу, и каждую бумажку, клок волос приходится с большим усилием отдирать, чтобы положить в мусорное ведро. Она поворачивается извиниться перед бабушкой, позвать ее к столу, но видит лишь, как за той закрывается входная дверь.

Сразу после этого Маша проснулась в глубоком изумлении. Была суббота, в планах было отоспаться, но то ли сон, то ли биологические часы заставили ее проснуться в привычные восемь утра. Чистя зубы в ванной и потом готовя себе завтрак, Маша размышляла: что бы значил этот сон и кто такой упомянутый бабушкой лысый мужик, о чем это все? В конце концов плюнула, пробормотала себе под нос: «Приснится же ерунда всякая!» – и пошла в ванную краситься.