Максим Шарапов - В тени московского мэра

Алексей, несмотря на свой лишний вес, был обаятельным человеком, душой компании. Не обладая сильным голосом и хорошим слухом, он мог так искренне петь в караоке, так непринужденно двигаться, что люди вскакивали со своих мест и пускались в пляс. Долгие годы Аркадий с Алексеем вместе осваивали пространство Красного дома.

– А я тебя все-таки сделал! Надо за это выпить.

– Ничего ты меня не сделал! Подумаешь, гаубицу взорвал, я сейчас тебя танковым броском замочу Вот за это и выпьем!

Чокнулись маленькими стеклянными рюмочками, выпили. Пока Алексей смаковал коньяк, Аркадий выпил свой залпом и успел схватить с тарелки последний кусок колбасы: демонстративно закусил, тщательно пережевывая и дразня своего друга, который без закуски выпивать очень не любил.

– Это тебе за гаубицу! – хохотнул Аркадий, любуясь разочарованием удачливого военного стратега.

Аркадий с Алексеем уже часа три резались на компьютерах пресс-службы в стратегию: русские и немецкие солдаты времен Великой Отечественной войны убивали друг друга на экране монитора с помощью пулеметов, танков, бомбардировщиков. Было уже восемь вечера, рабочий день закончился, мэрия затихла, и взрослые дяди с удовольствием предавались детской игре, запивая ее пятилетним коньяком, закусывая колбасой, сыром и лимончиком.

– Злодей ты!

– Да ладно, Леха, не морщись! Давай лучше допьем, на дне осталось, и я продолжу твой разгром!

– Как же! – Алексей откинулся в кресле. – Есть предложение получше. У меня внизу, в фотолаборатории, осталось еще полбутылочки коньячку, оливки. Можем сходить, все возьмем и тогда продолжим.

– Да ты споить меня хочешь, чтобы я тебе поддался.

– Ага, споишь тебя.

Они вышли из комнаты, прошли к лифтам, спустились на четвертый этаж и оказались в старой части здания, существовавшей еще в царское время. Освещение здесь было не такое яркое, потолки ниже, а коридоры извилистее и короче. До парадной зоны, где жили и правили московские генерал-губернаторы, они не дошли, остановившись там, где ютилась когда-то генеральская прислуга. Достав из кармана брюк связку ключей, Алексей открыл одну из дверей, и они очутились в небольшой комнате, превращенной в фотолабораторию. Когда несколько лет назад Аркадий попал сюда впервые, он спросил у Алексея:

– Все понимаю, но холодильник здесь зачем?

– Как же, мы пленку здесь храним в холоде, – и действительно достал несколько коробок с фотопленкой.

С тех пор пленку давно вытеснила цифра, но холодильник остался. Открыв его, запасливый Алексей отыскал там пол-лимона, банку оливок и банку шпрот, сыр, пакет ананасового сока, а из стоящего рядом шкафа достал полбутылки коньяка. Взяв в руки напитки и закуску, они вышли, закрыли дверь и проскрипели старым, уложенным елочкой паркетом к выложенной камнем современной площадке перед лифтами.

– В такой тишине ты скрипишь, Леха, как домовой. Сейчас призрак какого-нибудь лакея разбудишь, он тебе по башке и даст за то, что ты пьешь по вечерам.

– Да ладно, я от него коньяком откуплюсь!

На кнопке вызова зажглась красноватая подсветка, сигнализируя, что лифт уже приехал: дверцы открылись, внутри кабины проступила фигура «хозяина» Красного дома – управляющего делами мэра и правительства Москвы Александра Ивановича Чернышова, который командовал в мэрии всеми службами, начиная от охраны здания и заканчивая уборщицами, и славился непримиримым отношением к нарушителям порядка.

Возникло некоторое замешательство. Александр Иванович изнутри лифта смотрел на Алексея с Аркадием, застывших с красноватыми лицами, с початой бутылкой коньяка и характерной закуской в руках, а они смотрели внутрь лифта, будто действительно увидели привидение. Чувствовалось, что никто этой встречи не ожидал. Аркадию очень захотелось, чтобы лифт сейчас закрылся и увез куда-нибудь Александра Ивановича, а еще лучше, чтобы он вместе с ним провалился поглубже.

«Вот, откупайся теперь от него коньяком», – подумал Аркадий; а Алексей размышлял: «Надо же, накаркал, Аркашка». Встреча была настолько живописной, что говорить, собственно, было и нечего.

– Добрый вечер, Александр Иванович, – выдавил, наконец-то, Алексей.

– Здравствуйте! – подтвердил Аркадий, и двери лифта стали спасительно закрываться, не дождавшись новых пассажиров. Но Александр Иванович уезжать не захотел, он ткнул кнопку на панели управления – и двери снова открылись.

– Я смотрю, что вечер у вас действительно добрый. Заходите, не стесняйтесь.

Любители лимона и шпрот робко вошли в лифт, и за ними увязалось ядреное коньячное амбре.

– Мы вот, Александр Иванович, решили после работы немного отдохнуть, сами понимаете, – вкрадчиво говорил Алексей, прижимая к себе коньячную бутылку и пакет сока.

– Я понимаю, что вы и так уже нормально расслабились. Перебора не будет? – Александр Иванович странно улыбнулся.

– Что вы, мы чисто символически и сразу по домам.

– Ну-ну…

Двери лифта открылись на шестом этаже, и пассажиры разошлись в разные коридоры.

– До свидания, Александр Иваныч.

– До встречи, – пообещал управделами.

Суровый, по слухам, Чернышов оказался неожиданно терпим к захмелевшим журналистам, может, просто вспомнил свою юность, но последствий этой встречи Алексей с Аркадием на себе не ощутили.

Выйдя из лифта на шестом этаже, друзья повернули направо, поднялись на несколько ступенек и пошли по коридору, где на дверях кабинетов висели номера: 801, 803, 805…

Очень часто эта странная нумерация сбивала с толку людей, впервые попавших в мэрию.

– Что за ерунда? Приехали на шестой этаж, а попали на восьмой. Где комната 636, не подскажете? – спрашивали они у проходящих мимо чиновников.

Эта «мистическая» игра цифр на самом деле была продолжением истории знаменитого здания на Тверской 13, которая началась еще в 1782 году, когда по проекту архитектора Матвея Казакова начали строить дом московских генерал-губернаторов.

Историю Красного дома хорошо знал и сам Лужков, который с удовольствием рассказывал ее высокопоставленным гостям и даже лично проводил импровизированные экскурсии. Этот рассказ повторялся много раз, и журналисты, долго работавшие с мэром, выучили его почти наизусть…

– Мы сегодня принимаем вас, уважаемый господин бургомистр, в Белом – самом торжественном – зале московской мэрии, – часто начинал Лужков, приветствуя гостя, впервые оказавшегося в Красном доме. – Этот зал помнит еще генерал-губернаторов, управлявших Москвой в царские времена.

Гости с интересом начинали смотреть по сторонам.

– Кстати, в то время именно здесь давались балы, – Юрий Михайлович поднимал голову вверх, – обратите внимание, вот на этом балкончике, сохранившемся до наших дней, играли музыканты, а там, где мы с вами сейчас сидим, – мэр разводил руками, улыбался, – кружились пары.