Мария Бутырская - Во имя любви и свободы

Во время одного из воздушных боёв в июне 1944-ого года, прикрывая штурмовики Ил-2, мой рассказчик снова был ранен, на этот раз тяжело. Едва не потеряв сознание и с трудом дотянув до наших войск, он кое-как посадил подбитую машину в поле, где подоспевшие на помощь пехотинцы помогли ему выбраться из самолёта и переправили его в госпиталь. Там вынесли страшный приговор: лётчику-истребителю придётся забыть о небе из-за последствий своего ранения. Оправившись от него и пройдя весь курс лечения, он мог ходить только опираясь на трость.

Однако моему герою всё-таки удалось остаться в авиации, хотя и на земле. Этот мужественный человек обучал молодых курсантов авиационного училища, преподавал теорию и тактику воздушного боя, передавая новичкам свой боевой опыт. И хотя к тому времени ситуация в наших воздушных силах была уже не настолько драматичной, как в 1941-ом году, бои в небе шли не менее тяжёлые. Несмотря на то, что и с немецкой, и с нашей стороны появились уже новые модели самолётов, его уроки и опыт помогали молодым лётчикам одерживать воздушные победы над фашистами. И когда 9-ого мая 1945-ого года объявили, что эта страшная война наконец-то закончилась, он не мог сдержать своих слёз! Эта победа была и его победой.

***

Нашу беседу прервали его родные. Вернувшись, они поблагодарили меня за помощь. Прощаясь со своим собеседником, я спросил его имя. Звали моего нового знакомого Николай Иванович Булдаков. Теперь, каждое 9-ое мая, я с теплом вспоминаю ту встречу и, мысленно поздравляя его с этим праздником, желаю ему долгих лет и крепкого здоровья! Ведь благодаря таким людям как он, прошедшим сквозь огонь той страшной войны, и, несмотря ни на что, победившим в ней, мы живём сейчас в сильной независимой стране. Честь и слава им!

Рассказ из цикла «Рассказы ветеранов»

Эта встреча произошла накануне 9-ого мая 1996-ого года и настолько врезалась в память, что я частенько вспоминаю её и теперь. Тогда я был студентом и, как большинство молодых людей, увлекался музыкой. Я играл в группе «Вторая Африканская Охота», и мы часто выступали на различных концертных площадках нашего города.

Всё вокруг уже было украшено праздничными плакатами, флагами и надписями. Ночью наша группа выступала на одной из дискотек. Когда мы, уставшие, сидели на лавочке в сквере, отдыхали и обсуждали дальнейшие планы, на нашу скамейку присел пожилой человек с сединой в волосах и с тросточкой для ходьбы. На пиджаке его праздничного костюма сверкали медали участника Великой Отечественной войны. Освобождая ему место, мы поплотнее прижались друг к другу и продолжили разговор, перейдя на тему предстоящего праздника и вспоминая, что мы знали о той войне из кинофильмов и книг. Этот человек внимательно слушал нашу беседу, и когда один из нас засомневался в достоверности того, что нам было известно, он внезапно сказал:

– Зря вы так, молодые люди! Ваше счастье, что вам не довелось испытать того, что испытали мы и дай Господь, чтобы не пришлось!

Нам стало неловко за свои слова, но любопытство взяло верх, и мы попросили его рассказать что-нибудь из своего боевого прошлого. Он, увидев наш неподдельный интерес, пошёл нам навстречу.

***

Наш рассказчик был призван в армию весной 1942-ого года, как только ему исполнилось 18 лет. После кратковременного обучения в мае того же года он оказался в самом пекле Харьковской операции. Бои там шли очень тяжёлые. Особенно после того, как группировка армий Южного и Юго-Западного фронта, наступавшая на Харьков, попала в окружение и пыталась вырваться из него.

От батальона, который прикрывал отступление его полка, вырывающегося из кольца противника, осталось не больше 60-ти человек и одно 45-миллиметровое орудие. Отступая, бойцы подобрали его и несколько ящиков со снарядами на разбитой противником артиллерийской батарее. После того, как они переправились через небольшую речку по крепкому деревянному мосту, перед ними встал вопрос: как задержать здесь идущие по пятам немецкие танки и мотопехоту противника. Было решено устроить засаду. Отделению бойцов из восьми человек предстояло удерживать наступающих фашистов единственным орудием здесь как можно дольше, давая возможность остаткам батальона оторваться от противника, а потом подорвать мост уже заложенными под него тротиловыми шашками. Наш герой оказался как раз в том самом отделении и, по его словам, уже не испытывал такого страха и паники, как во время первых боёв. Остались только злость и ненависть к фашистам. Он и его товарищи отлично понимали, что должны сделать это ради жизни других людей, пусть даже и ценой собственной гибели.

С ними и этим орудием остался сержант-артиллерист с уничтоженной немцами артиллерийской батареи. Отделение бойцов окопалось, замаскировало орудие, и потянулось тревожное ожидание… В течении этих, возможно, последних в их жизни спокойных минут, они млели под тёплым майским солнцем и наслаждались утренней тишиной. В той стороне, куда ушли их товарищи, и где части полка пытались вырваться из окружения, была слышна глухая канонада.

– До сих пор помню, как громко там в траве стрекотали кузнечики, и страшно пить хотелось, – вспоминал наш рассказчик.

– Вы же могли уже тогда подорвать этот мост и отойти? – спросили мы. На что он ответил:

– Нет, не могли. У нас был приказ держать здесь противника как можно дольше, чтобы немцы не ударили в спину тем, кто пытался вырваться из той западни. Если бы мы подорвали мост сразу, немцы быстро бы нашли брод и, переправившись через него, одним махом вышли бы к нашим частям, которые в тот момент пытались прорвать «кольцо». Нам нужно было удерживать их именно здесь, у этого моста столько, сколько смогли бы, – ответил он.

– А вам не страшно было тогда? – спросили мы

– До сих пор помню, как громко там в траве стрекотали кузнечики, и страшно пить хотелось, – вспоминал наш рассказчик.

– Вы же могли уже тогда подорвать этот мост и отойти? – спросили мы. На что он ответил:

– Нет, не могли. У нас был приказ держать здесь противника как можно дольше, чтобы немцы не ударили в спину тем, кто пытался вырваться из той западни. Если бы мы подорвали мост сразу, немцы быстро бы нашли брод и, переправившись через него, одним махом вышли бы к нашим частям, которые в тот момент пытались прорвать «кольцо». Нам нужно было удерживать их именно здесь, у этого моста столько, сколько смогли бы, – ответил он.

– А вам не страшно было тогда? – спросили мы.

– А как же? Жить хотелось не только мне, а шансов выйти оттуда живыми у нас практически не было. Но всё-таки кто-то должен был это сделать, – ответил он и продолжил свой рассказ.

Какое-то время бойцы сидели и курили, пытаясь шутить, пока не услышали на дороге рёв моторов. Их отделение заняло позиции на флангах переправы, а через несколько минут на дороге появилась пара немецких мотоциклеток. Их пропустили без единого выстрела. На наш вопрос «почему», он пояснил: это была разведка, если бы они себя обнаружили раньше времени, то весь их замысел устроить засаду провалился бы.