Екатерина Самохина - Записки чёрной кошки… Сборник рассказов

– Не больно ударилась? И крепкие руки помогли подняться.

– До свадьбы заживет, но синяк мне кажется обеспечен! Ой! Соня с досадой потёрла бедро. – Пойдём отсюда!

В этот момент раздался звонок мобильного, и на экране высветилось родное лицо Ники, изображающее странную гримасу. -Да! Нет. Чтоооо? Ник, пожалуйста. Это не смешно! Вот, зараза!

– Что случилось?

– Наши, с позволения сказать, друзья, – Соня мысленно чертыхнулась в адрес подруги. Решили провести эту ночь вместе. Так что у нас только два варианта: или мы ночуем рядом или гуляем до утра.

– Меня устраивают оба, но дождь совсем некстати. Вашу руку, леди!

***

– А почему ты решил учиться на врача? – вытирая волосы полотенцем, спросила Соня.

– Понимаешь, мой отец умер, когда мне было пять. Рак и..

– Прости, и не продолжай.

– Ты чудо! Дин притянул к себе Соню за пояс халата. Глубоко вздохнул. – Я мечтал о тебе эти три года. Столько раз представлял.

– Молчи, прошу. Я искала тебя всю жизнь. Ждала этой встречи, пока ты был где-то там…

***

Каждый день на ратуше стали появляться новые листки с именами…

– Папочка, да что ж это творится? Какое колдовство? Они сошли с ума? И почему вообще, это противный Джокслок здесь командует? Стражников притащил. Весь город умирает от страха, а после двенадцати ночи нельзя и носа показать на улицу. Когда это прекратится уже?

– Иди ко мне, воробушек!

Сибил обняла отца, а где-то вдалеке раздался, уже ставший привычным за последний месяц, звон колокола. – Идём, папочка. Послушаем, что Джокслок придумал на сей раз.

Абсолютная тишина при огромном столпотворении и скрипящий голос начальника стражи, оповещающий о проделанной работе. Ещё две новые казни на завтра. Молчаливый вид инквизиторов и новый указ, как насмешка. Мол, знакомьтесь люди ещё парочка свежих изуверов присланных в помощь.

– Новоиспеченные святоши! – выкрикнула Сибил. Покажитесь людям, помощники дьявола!

– Неис, утихомирь свою дочь! – рявкнул Джокслок или…

– Или что? Сожжёшь меня на костре без суда и следствия?

Начальник стражи сверкнул глазами, сделал жест, и из-за кольца стражников вперёд выдвинулось две фигуры. Долговязая ехидно улыбнулась Сибил, которая уж было, решилась съязвить в ответ, но переведя взгляд на вторую, застыла в ужасе. Казалось, в таком же ужасе на неё с противоположной стороны смотрела пара медовых глаз. Я столько раз представляла нашу встречу, пока ты был где-то там… но точно не так.

***

Задержись, Нейс! – скомандовал Джокслок. И вели своей дочери подождать, у нас будет серьезный разговор.

Девушка искала глазами Дорана, но он, как и все скрылся за дверьми.

– Сибил! – послышался голос отца. Достопочтенный Джокслок сделал нам предложение, от которого мы не сможем отказаться. И отец помрачнел.

– Я прощаю тебя, неразумное дитя! Благодари отца, ведь он знатный торговец, и сегодня заключил самую выгодную сделку в своей жизни. Мое прощение – за твою руку и сердце.

– Папочка, нет!

Отец молчал.

– Знаете что, сэр! Катитесь вы в преисподнюю вместе со своими приспешниками.

– Ты отказываешь мне? Мне! Ну что ж, будь по-твоему! Джокслок расхохотался. Не прощаюсь!

***

– Сибил, проснись! Беги через задний двор, я их задержу. Спасайся!

– Что случилось? Что за шум?

– Стражники. Он сделал это, вписал твоё имя… Лети, воробушек!

Узкая улица. Туман. Ни души. Крик матери, и сердце сжалось от боли. Папочка!

Ещё крик и давящая ужасом тишина.

Куда теперь? Доран, где ты?

Одиннадцать.

Двенадцать!

Ещё шаг.

Площадь.

Стрелки часов сравнялись и замерли на секунду. Сердце уловило последний удар и тоже замерло.

Секунда равная вечности.

На противоположной стороне появилась темная фигура. Она двигалась не спеша, словно пробуя на вкус эту вечность. Туман рассеивался, и очертания становились более четкими. Мужчина в чёрном плаще и капюшоне. Лицо скрыто, только глаза. Глаза, горящие огнём. Джокслок!

– Взять!

Шаг назад, ещё один. Руки на шее. Голова кружится… Я знаю эти руки. И глаза… Как ты мог?

– Pater noster, qui es in caelis,

sanctificetur nomen tuum;

adveniat regnum tuum;

fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra.

Panem nostrum cotidianum da nobis hodie;

et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris;

et ne nos inducas in tentationem; sed libera nos a malo.

Quia tuum est regnum, et potestas, et gloria in saecula. Amen

Соне не хватало воздуха.

– Дин, очнись! Дин! Она трясла его и плакала, а он перебирал губами и в давящей тишине слышалось только:

Pater noster, qui es in caelis,

sanctificetur nomen tuum;

adveniat regnum tuum…

***

Доран стоял пред Джокслоком.

– Почему вы не сказали, на кого «охота»?

– Ты поступаешь, как должен! Я не обязан перед тобой отчитываться. Иди и выполняй свою работу.

– Я знаю её, ей не в чем сознаваться! Нет ни единого донесения. Возможно…

– Не возможно! Когда Святую Инквизицию волновали формальности? Ты видел её глаза! Видел родимое пятно! Не занимай мое время. Вердикт вынесен. Виселица! И одной ведьмой меньше.

Толпа молчала. Джокслок дочитал приговор и довольный уставился на Сибил.

Никто не смеет ему отказывать!

– Папочка, я увижу звезды? – Лети, воробушек! Сибил посмотрела в небо и улыбнулась. Как и раньше по нему проплывали причудливые фигурки. Она хотела смотреть на небо. Но видела только глаза. Глаза медового цвета…

– Спокойной ночи, Доран. Теперь у тебя всегда будет частичка меня!

Доран сжал свой единственный подарок в руке и прошептал: Ты всегда в моем сердце, любимая.

***

Дин открыл глаза.

– Соня! Но она не отозвалась.

Светало, испарение от дождя поднималось густым туманом, но Дина это мало волновало. Он просто шёл. Узкая улочка, ведущая к главной площади, извиваясь и петляя среди домов, таяла в серой дымке.

Ни души. Все как в том сне, который он увидел несколько лет назад. Как в том страшном и непонятном сне, который мучал его и не давал покоя. Там, где он шептал молитву во спасение, а слова с болью отдавали в сердце. В том сне, который продолжился этой ночью и он, наконец-то, вспомнил то, что никогда не хотел забывать… И он узнал её! Ту, которую любил больше жизни. Любил, но так и не сумел спасти…

Ещё шаг.

Площадь.

Два человека шли навстречу друг другу.

Часы на ратуше давно перестали работать и замерли на двенадцати.

Соня остановилась напротив Дина!

Платье, промокшее от дождя и слез заканчивалось там, где во всей красе зелено-фиолетовым цветом отливал огромный синяк в форме трилистника.

– Прости меня, Сиб!

– Я не виню тебя, Доран!

Он обнял её также неуклюже, как впрочем, делал всегда. Она чмокнула его в щеку и засмеялась.

– Ты больше никогда не исчезнешь из моей жизни…

– Не для того я тебя столько лет искала…

– Хоть какая-то смена обстановки, подумала я, после предложения подруги съездить на выходные в деревню.