Павел Шаров - Мозаика жизни заурядного человека. Часть первая. Разбег

– Морды готовы? Начали!

Витька сразу замахал как мельница всеми четырьмя конечностями. Алька сосредоточенно уходил от ударов. Вот он уловил момент и врезал Вите в челюсть, вложив в удар вес всего своего тела. Витя пропал. Я долго искал его пока не нашел в мусоре. Он уже ничем не махал. Он спал. Наркоз подействовал.

Были разногласия у Альки и с Левой Гостищевым. Но там о выяснение споров путем силового соревнования не могло быть и речи. Лева был высоким, тощим и слабым, на турнике висел сосиской и единственное его достоинство было в его природном интеллекте, за что его, собственно, и уважал весь курс. Так вот, по этому достоинству Алька и решил врезать Леве, предложив ему выпить с ним пол-литра водки без закуски залпом. Лева решил не ударить в грязь лицом и согласился. Они взяли в столовой одну котлету без гарнира. Откупорили бутылку водки, разлили ее в два гладких стакана по двести пятьдесят граммов в каждом и залпом выпили. Мужики, сидящие рядом, крякнули от удивления.

– Во, молодежь пошла.

А молодежь после этого пошла по домам. По дороге Леву разнесло. Он шел домой на автопилоте, по прямой, преодолевая встречающиеся новостройки. С одной из таких новостроек он спустился в свободном падении с ускорением в g. Хорошо бы только g, а то ведь кумполом треснулся – циферблатом. Пришел на следующий день весь перевязанный, как партизан после пыток.

Делал Алька попытку и меня завести какой-нибудь круговертью. Я ему сразу сказал:

– Пить не буду – спортивную форму жалко, драться тоже не буду – твою морду жалко, да и свою тоже.

– Ага, спортсмен значит? – сказал Алька, – а у тебя брюшной пресс крепкий?

– Ну, крепкий.

– А у меня крепче, – он напрягся, – бей в живот.

Я ударил.

– Ну, как? – похвалился Алька.

– Да вроде как барабан. Только звук глухой. Давай теперь ты. Можешь тупым предметом – головой.

Алька ударил кулаком. Эффект тот же, то есть никакого.

– А давай, – сказал Алька, – пресс качать. Кто дольше. Лев нас за ноги будет держать. А мы, лежа на спине, будем синхронно сгибать корпус и снова опускать. Кто раньше сдохнет, тот проиграл.

Мы начали соревнование. Лев усердно держал нас за ноги, а мы сгибали туловище, а потом снова валились на спину. После сто четырнадцатого подъема Алька дернулся и остался валяться на полу.

– Все. Больше не могу.

Я сделал еще несколько подъемов и сказал:

– Вставай, соревнователь. У тебя хорошие физические данные, но в спорте тоже голова нужна. Ты заметил, что я ложусь на спину быстрее?

– Да, заметил.

– Ну, так вот, ты тратил запас энергии дважды, сначала на то, чтобы поднять туловище, а потом, чтобы положить его на пол, а я после подъема расслаблялся и падал на пол без напряжения мышц. Вот почему ты уже сдох, а я еще почти свеженький.

Итак, как я уже сказал, Лева, Алька и Витя были разные ребята. Объединяло их чувство свободы, которую они вдыхали всеми фибрами души, часто исчезая с лекций и других учебных процессов, прижимающих к письменным столам в душных, очень душных помещениях.

Что касается меня, то у меня было несколько компаний.

Спортивная компания, в которой я под руководством заслуженного мастера спорта, экс-чемпиона СССР Летчфорда Евгения Иосифовича занимался совершенствованием своего класса бега на коньках рядом с такими известными спортсменами, как мастера спорта Чернов, Максимов, Наташи Аврова и Донченко.

Другая – компания самодеятельных артистов дома медработников, с которыми я под руководством народного артиста УССР Таршина Алексея Михайловича, как драматический артист, познавал азы управления состоянием души.

Далее компания ребят, которых я называл мушкетерами: Ермаков Герман (Портос), Жорж Деньгин (Арамис) и Герман Андреев (Атос), упорно вгрызающихся в гранит науки.

И, наконец, бесшабашная компания ребят – Лева, Алька и Виктор – с которыми можно было оттянуться в свободное время по полной программе.

Самым близким мне по духу был Лева Гостищев. Он-то и рассказал мне подробно, что произошло с ними после отъезда в пионерлагерь. Кто-то из них, по-видимому, Алька Румянцев, организовал выпивку после работы. Витя Чирков, как и следовало ожидать, нахамил лагерному начальству. Витька уволен. Алька порезал палец и, ссылаясь на то, что играть больше не может, смотался за Витькой. И только Лева Гостищев, верный комсомольскому долгу, остался до конца смены.

А в это время Алька и Витя в Горьком продолжают веселье. Кто-то видел их, как они распивали из горла бутылку, и неизвестно, к чему бы привела их эта разгульная жизнь, если бы не большое расстояние, разделявшее их жилые дома. Виктор жил в Автозаводском районе, а Алька – в центре нагорной части города.

Однажды Алька, как изобретатель увеселительных ситуаций, пригласил своего товарища Юрия Евстифеева – студента политехнического института – на танцплощадку Дома Красной Армии (ДК). Там они познакомились с соблазнительными девочками и навязались к ним назавтра в гости. К ним подошли какие-то амбалы и сообщили, что ходить туда не надо, ибо в противном случае ноги будут кривые, а если, мол, захотите этих девиц увидеть еще хоть раз, то после этого видеть будет нечем. Алька с Юркой поворочали извилинами и пошли к своему товарищу Глушкову, студенту мединститута. Тот был большой любитель собирать разные железяки. Среди этих железяк был пистолет, найденный после войны пацанами в реке Волге и приобретенный Глушковым по случаю. Пистолет оказался в рабочем состоянии. Евстафьев сунул его под ремень, и они с Алькой пошли на улицу Маяковского к соблазнительным девчонкам. Заявившись туда, любители приключений обнаружили, что теплое место занято. За столом в гостях у девчонок расположилась компания парней. Одна из девчонок быстро вывела Альку с Юркой в коридор и стала уговаривать их зайти потом, в следующий раз.

– Ну, вот что, – сказал Юрка, показывая пистолет, – иди и скажи, что если через пятнадцать минут эта шантрапа не уйдет, зайдем и всех перестреляем.

Девчонка убежала с вытаращенными глазами, а новоявленные гангстеры вышли на площадку металлической лесенки, ведущей по крутому склону правобережья Волги вверх от улицы Маяковского.

– Послушай, – сказал Алька, – а вдруг девки стукнут ментам. Спрячь пистолет куда-нибудь.

Юрка спрятал пистолет на углу площадки, и они стали ждать. В это время по лестнице поднималась веселая пьяная компания. Это были милиционеры в штатском. Три брата с женами. Евстифеев попросил у одного из мужиков закурить.

– Сопляк еще курить, – грубо ответил милиционер.

– Сам ты недоносок, – ответил Юрка.

– Ах ты, подонок, – и милиционер попер на Евстифеева.

Юрка бросился к углу площадки, выхватил пистолет и наставил на ошарашенного милиционера.