Ангелина Шуракова - Кто я? Кто ты? Как найти жениха

Оказалось, что Дима работал юристом в одной довольно-таки приличной фирме.

– И вот представляешь, Таня, вижу такую же машину, как у клиента; открываю дверь и плюхаюсь на переднее сиденье. Не глядя на водителя, достаю документы, и начинаю зачитывать их содержание. И вдруг слышу какое-то приглушенное фырканье, что ли? Поворачиваюсь к клиенту, а вместо него сидит на водительском сидении совсем незнакомый мне парень и еле сдерживается от хохота. Оказалось, что я забрался в чужую машину.

Я смеялась, как шестнадцатилетняя девчонка. Мало того, что случай забавный, Дима рассказал очень увлекательно. Хорошая у него улыбка: открытая, добрая. И голос мягкий, вызывающий доверие. Моя скованность куда-то улетучилась; ощущение, что мы знакомы с Димой с детства. Похоже, не только мне, но и ему понравилось общаться.

– Татьяна, может, расскажешь о себе?

Я пожала плечами:

– Ничего особенного – работаю библиотекарем в детской библиотеке.

Его глаза блеснули:

– Мир книг! Читаешь, и живешь жизнью героев! Окунулся в придуманный мир, и реальной жизни можно не замечать. Так?

– Наверное. – удивительно, как точно он подметил.

– Какую литературу предпочитаешь?

– Хорошую. – ответила кратко. Не скажешь же, что люблю читать лирическую прозу!

Его глаза повеселели:

– Очень емкий ответ!

– Романы, жизненные; – пояснила я, – Чтобы обязательно в них звучала какая-нибудь мудрость. Не люблю фантастику, не понимаю ее.

– Интересно! Сейчас молодежь хоть как-то старается отгородиться от реальной жизни; предпочитают как раз фантастику, фэнтези, или хотя бы что-то остросюжетное. Про обычную жизнь им читать скучно.

Я пожала плечами. Фэнтези или фантастику терпела только на экранах, а не на бумаге. Наверное, мне тоже нужно что-то спросить у Димы.

– А ты? Какую литературу предпочитаешь?

Он откинулся на спинку стула:

– В последнее время читаю только про юриспруденцию. Когда-то увлекался психологией, но сейчас времени маловато.

– Помогла психология лучше разбираться в людях?

Дима загадочно улыбнулся:

– Возможно!

Новый вопрос застал врасплох:

– Какие планы на вечер? Может, сходим еще куда-нибудь? Можно ко мне!

Сердце сильно-сильно забилось. Я затаила дыхание. Конечно, Дима мне очень нравился, но подпустить его так близко пока не могла. «Как отказать, чтобы не обидеть?».

– Мне так жаль! Но вечером у меня дела. Может, в следующий раз?

Он понимающе усмехнулся.

– Ну что же, пусть будет в следующий раз.

Взял чашечку и допил кофе. Я поняла, что свидание закончилось, и поднялась. «Вот дуреха, не могла сказать что-нибудь другое? Сейчас разойдемся, и все! Как теперь выкрутиться?» – с отчаянием думала я. Мы дошли до моей машины и остановились.

– Дальше что? – поинтересовался он.

– Я позвоню! – искренне пообещала.

– Когда?

– Когда буду свободна.

Он улыбнулся уголками губ, взял мою руку и слегка пожал ее. Затем развернулся, и ушел, ни разу не обернувшись.

В пятый класс я пришла не первого сентября, как все нормальные ученики, а четвертого. Так получилось из-за того, что мама привезла меня из деревни в город накануне днем.

В класс вошла, робея, прячась за спиной классного руководителя пятого «В» Александры Васильевны, которую называли, как узнала позже, просто АВ. Она преподавала историю. Высокая и грузная, одетая в прямое платье темно синего цвета, с неизменным пучком седых волос на голове. Ее уважали и побаивались: АВ могла и голос повысить, и руки приложить.

Класс шумел, не обращая на нас никакого внимания. Кто-то смеялся, кто-то кричал. Александра Васильевна несколько секунд ждала, когда нас заметят и успокоятся, потом так громко гаркнула, что я даже вздрогнула:

– Тихо!

Воздух заколебался. Наверное, звук прокатился по всему второму этажу.

Сразу наступила тишина. Двадцать с лишним пар глаз уставились на нас: карие, серые, голубые; во всех читалось любопытство. Александра Васильевна покосилась на меня, шумно вдохнула и спокойно произнесла:

– Это Тихонова Таня. Она приехала из деревни, будет учиться вместе с вами.

– Дерёвня! – послышался мальчишеский возглас.

– Так, Соловьев, опять ты со своими шуточками! – Александра Васильевна насупила брови и грозно посмотрела на круглолицего мальчишку с нахальными глазами. Он сразу опустил взгляд.

Все в классе разглядывали мой старенький портфель и простенькое платье. Послышались смешки. Наверное, особенно, смешной показалась прическа. Не знаю, почему так выходило, но мои волосы совершенно не хотели слушаться. Мама пыталась их заплести в косички, но они непостижимым образом расплетались, косы лохматились, челка задиралась кверху. Может, так я молчаливо протестовала? Мама упорно боролась с волосами, пытаясь усмирить, но состригать не соглашалась. «Длинные волосы – это украшение девочки!», – любила она повторять.

АВ посадила меня за первую парту с Олей Ведровой, маленькой светловолосой девочкой, и оставила на попечение класса.

В новом классе я потерялась. В нем царили свои правила; они не предусматривали общение с деревенскими простушками, вроде меня. Первоначальный интерес быстро угас. Жизнь в классе продолжалась.

С самого начала я вела себя тихо, громко не разговаривала – стоило повысить голос, как сразу начинала кашлять.

Меня игнорировали, словно и не училась в классе. Только Соловьев обращал внимание – то за косичку дернет, то портфель заберет, и всегда противно смеялся! Я молчаливо мечтала, что когда-нибудь вырасту, стану большой и сильной, а Соловьев останется таким же маленьким, и тогда сделаю с ним, сделаю… что? котлету? Не знала, что сделаю, но накажу обязательно!

С тоской смотрела на одноклассников, которые орали и спорили на переменах, и старались перекричать друг друга. Меня никто не воспринимал всерьез, и я не старалась наладить с кем-нибудь отношения. Учителя тоже махнули рукой, считая тихоней и неисправимой троечницей.

Мальчишкам не нравилась, девочкам дружить со мной было зазорно. Так продолжалось долго. Но вот однажды…

Это произошло в седьмом классе. Из-за маленького роста на физкультуре всегда стояла последней, и учитель Виктор Николаевич частенько не замечал меня.

Физрук делал перекличку. Он держал в руках журнал и называл фамилии по списку, а одноклассники громко отвечали: «Я». Дошла очередь до меня:

– Тихонова!

Освобождаясь от комка в горле, я кашлянула.

– Тихонова! – снова раздался звучный голос физрука.

– Она болеет! – послышался озорной голос хулигана Сережки Соловьева. Карие глаза нахально посмотрели на меня, на круглом лице появилась ироничная ухмылка. Линейка одноклассников зашевелилась. Мальчишки начали переглядываться, а девчонки хихикать. Меня словно что-то толкнуло: вскинула голову и выступила вперед: «Тута я!». И сразу закашляла. Физрук махнул рукой: