Руслан Романенко - ААХРОН. Научно-фантастический роман

Вечером она отворила даерь чулана, заплаканная и бледная.

Посадила его на колени, обняла…

– Не ходи туда, не ходи, сынок! Всех убили, звери, звери… Зашли в храм – все там и остались. Сейчас храм закрыли и сказали, что если кто войдёт, то они и посёлок сожгут дотла. А Наставника увезли с собой…

Больше с тех пор в посёлке не было ни наставника, ни учителя и врача.

Орон рос, много читал и перечитывал уже прочитанное, с каждым разом всё больше постигая смысл. Ему повезло: мать его прятала очень много книг, многие из которых были запрещены, как опасные для государства.

Прошло девять лет, ничем не примечательных в жизни деревенского юноши.

И наконец произошла встреча, которая изменила всю его жизнь.

В один из пасмурных и уже холодных осенних дней Орон отправился в лес, чтобы пополнить запас дров. Собирая валежник, он услышал невдалеке старческий женский голос. Слова, которые говорила женщина, были понятны, но звучали странно и непривычно:

– О, чудный рыцарь, государь! Не поможешь ли ты бабушке выбраться из этой западни?

Орон осмотрелся и увидел в самой чаще диких кустов сгорбленную фигуру. Старушка угодила ногой в какую-то ямку или нору и была так слаба, что не могла ни вытащить оттуда ступню, ни подняться. Вся она была перевязана разными истёртыми и дырявыми платками, из-под которых виднелось такое же древнее пальто самого серого цвета.

– Доброго дня, бабушка. Как вы странно говорите… Откуда вы, как вы сюда попали? Вам очень повезло, раз я вас нашёл, а то могли бы и замёрзнуть.

– Я издалека, внучек, из-за тридевяти земель пришла сюда, чтобы глянуть как вы тут живёте, как ты живёшь. Господь своих не оставляет!

Орон тем временем принялся осторожно расширять ямку своим небольшим топориком.

– Вы верующая?

– Как же быть такой грешнице, как я, неверующей… А ты не прочитаешь ли молитовку, чтобы меня укрепить?

– Хотите 90-й Псалом? Он как раз подходит для такого случая.

Орон улыбнулся, взглянув на неё и удивившись старческой благородной красоте её лица и ясности её голубых глаз.

– Ох, внучок, ты мне лучше 50-й читай, а 90-й мне уже поздно.

Орон начал громко читать псалом.

Ногу пришлось обкопать вокруг, так она отекла и сильно опухла.

– Отнесу-ка я вас, бабушка, к себе. Надо вас отогреть, да и переночевать у нас можно.

Старушка кивнула.

Орон взвалил её лёгкое, как пушинка, тело на спину и, ускоряя шаг, двинулся домой, стараясь смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть со своей живой ношей.

Уже затемно он пришёл домой.

Мать сначала удивлённо вскинула брови, но, ни слова не спросив, сразу принялась хлопотать.

Гостью положили на топчан, поближе к печи, разогрели воду и обложили её утлое тело грелками.

Мадлена налила тарелку горячего супа и поднесла гостье, но та отказалась.

– Присядь рядом со мною, добрая женщина, присядь и ты, Орон.

– Откуда вы знаете, как нас зовут?

Орон не помнил, чтобы он называл незнакомке своё имя и имя матери.

– Ангелы Божии всех своих знают по именам, вот и меня привели к тебе. Не с пророчествами, не с тайновидством. Если вы добрые христиане, то уважите старого человека. Ты, Мадлена, отпусти его в храм. Господь посылает его. Я знаю, что ты запретила ему, и он, как добрый сын, слушался тебя все эти годы. А ты, Орон, найди ту заветную частицу, которая не должна попасть на поругание к кощунствующим врагам Божиим. С такими словами привёл меня ангел в дом ваш! Простите мне грехи мои и я упокоюсь с миром…

Мадлена и Орон слушали с изумлением.

Не успели они произнести ни слова, как увидели, что пожилая женщина испустила дух.

Они были так ошеломлены всем произошедшим, что долгое время не могли сдвинуться с места.

Первой заговорила мать. Она была совершенно спокойна:

– Я знала, что это произойдёт. Уже неделю я вижу один и тот же сон, каждую ночь: дверь отворяется, за ней много света – и ты уходишь в неё. На всё воля Божия! Я сама похороню её, как подобает, а ты иди. Увижу ли я тебя ещё…

Она разрыдалась и бросилась к нему, обнимая и целуя.

Долго они не могли расстаться…

Уже глубокой ночью она перекрестила Орона и напутствовала:

– Во всём полагайся на Бога, но и сам не плошай: думай своим умом! Будь добр к людям. Не рискуй напрасно. А я тебя буду ждать и молиться…

Лёжа в элтаре, Орон опять и опять вспоминал тяжёлые минуты расставания.

Они распрощались навсегда – такое у него было чувство.

Орон приподнялся, подумал: как он такой худой и истощённый сдвинет эту огромную плиту?!.

Он поднял глаза ввысь и закричал:

– Боже, дай мне сил!

Опять подошёл и налёг, и ему показалось, что плита начала медленно сдвигаться…

Чувствуя, что жилы вот-вот порвутся, Орон всё-таки собрался и снова поднапрягся.

Плита подалась с тяжёлым скрежетом.

Юноша упал на землю, отдышался и полез внутрь.

Он нашёл то, что искал, положил в маленький деревянный ларчик, который дала ему мать.

И тут же услышал шум снаружи.

– Что это ты, Жухлый, миссия наша тебе не нравится?

– Ты знаешь, Дэн, я не люблю такие операции. На фронте всё ясно – где враг, где свой. Мы воины, в крайнем случае, мы – каратели Тьмы. Мы с тобою много крови пролили – и своей, и чужой, но соревноваться в том, кто совершит большее святотатство и богохульство, я не хочу.

– Ты святоша, Жухлый, или тебя очаровало и пленило это суеверие? Хочешь понравиться командиру? Он у нас тоже вроде как из святош, и, кстати, именно поэтому он хорошо знает эти места! Он вырос в этих местах. Ему поручили тут подчистить концы, чтобы не сильно цеплялся за своё прошлое. Старый мир надо похоронить, Жухлый, но до этого – его надо убить! И если я увижу, что ты не готов, то кто знает: может быть, я, оказавшись у тебя за спиной, решу и тебя похоронить вместе с ним. Не будь ты лучшим фехтовальщиком… Я удивлён: уж не тайный ли ты святошка? Вот же! Уже триста лет искореняют это колдовство и идолопоклонство, а всё никак… Если бы о твоей болтовне прознал верховный прокурорсис или даже командир полкира, то недолго бы ты мучился.

– А ну-ка, потише там, щенки! Разговоры во время операции запрещены.

– Какая операция, командир? Мы рыщем в поисках какой-то дрянной, никому не нужной штуки. Почему это поручили лучшим бойцам элитной дружины воинов Тьмы? Я не против, если нас так решили поощрить, чтобы мы тут просто оттянулись пару дней…

– Тебе незачем понимать то, что нужно Решающему Зине. Да ты и не поймёшь, это верно. И, пожалуй, хорошо.

– Если бы ты, командир, не вынес меня два раза из-под лучей дырявого, как решето, если бы ты не делил со мной то дерьмо, которым нас кормят, и если бы ты не был на всю башку отмороженным воином Тьмы, как и многие из нас, я бы тебя укокошил, клянусь!