Сергий Чернец - Детство разное бывает

И еще много полезной информации рассказал он молодому Женьке, делился опытом любительского рыболовства.

Небольшой морозец прихватывал нос и щеки до красноты. Из пасмурного неба, сплошь серого от туч, сыпал снежок мелкой крошкой, а порывы ветра образовывали в широком поле, между берегом и островами, змейки и легкие текучие струйки позёмки. Без капюшона идти было нельзя. И только когда они зашли за первый неширокий длинный остров, поросший деревьями, ветер стих, и можно было скинуть капюшон и оглядеть окрестности. Они встали, остановились между двух островов, в протоке шириной 150—200 метров и тут решили пробурить первые лунки. Так началась их рыбалка. Она вначале состояла в поиске рыбы. Они шли вперед и бурили всё новые дырки-лунки во льду. В каждой новой лунке вылавливались окунишки: сразу, первые, пара-тройка крупненькие, а потом шла мелочь. Лунки бросали, оставляли, искали рыбу под торчащими изо льда деревьями-корягами, вмерзшими в лед. А «профессор» Семён всё продолжал свои «консультации», поучения, передачу опыта.

________________

После тех выходных, Женька подружился с Семёном Карловичем. У Женьки появился интерес в жизни, увлечение, хобби. Он даже вступил в «Общество рыболовов и охотников», получил рыболовный билет (без права на охоту), уплатив взносы.

Билет давал некоторые преимущества рыбачить и ловить рыбу больше, нежели простой любитель рыболов. По закону о рыболовстве, по постановлениям правительственным, разрешалось иметь 3 крючка в воде одновременно и в день 3 килограмма рыбы вылавливать, а с билетом Общества можно было иметь до 5 крючков и 5 килограммов рыбы ловить. На водоемах и зимой ходили, ездили на снегоходах инспекторы рыбнадзора.

К этому увлечению Женька отнесся очень серьезно. Он и раньше ходил в библиотеку, в читальный зал, но читал только фантастику и журналы разные просматривал. А тут он нашел в отделе сельскохозяйственном книги про любительское рыболовство. Он прочитал их во множестве и узнал много хитростей рыбацких. Сам начал мастерить дома мормышки и другие приспособления для удочек, вычитав инструкции и руководства мастеров, которые писали о рыбалке свои книги. О рыбе же, о местах её обитания и повадках написан огромный труд Сабанеева: Рыбы России. Это как энциклопедия для рыбаков. Женька приобрел эту книгу, и она стала его настольной книгой, которую он всегда перечитывал.

Не случайно сказано, что всё «серьёзно». «Случайностей в жизни не бывает», – как часто повторял ему друг и наставник Семен Карлович. С той самой первой рыбалки, как они подружились, и стал ему наставником его друг. Он стал прислушиваться к мудрости пожилого своего друга.

Женя Иванов, давно стал серьезным, и что бы он ни делал, ко всему относился серьёзно. Это произошло после ужасной смерти и похорон школьного друга – Славы Зайцева.

Слава Зайцев жил с матерью, без отца. Как «мать одиночка» она получила квартиру в новом панельном доме в новом микрорайоне, их небольшой городок разрастался стремительно. И работала мать Славы штукатуром-маляром в одном строй-тресте, что и отец Жени Иванова, который был бригадиром и получил квартиру в том же доме, который сам и строил.

В строй-тресте были разные управления – СУ по номерам. И если мать Славы Зайцева работала в СУ-№3, где отделочные работы в приоритете были, то отец Жени Иванова работал «на нулях», возводил фундаменты, в ССУ – 8: специальное строительное управление. Кроме фундаментов, бригада отца Жени проводила водопровод и канализацию во вновь построенные дома. Рабочие-строители не подключали к общей городской сети водопроводы, этим занималось управление водоканала, а только прокладывали новую ветку, подводя её к общим сетям. Женя часто ходил на работу к отцу и много видел, как строили фундаменты, устанавливая блоки «фески» и плиты перекрытия, как рыли траншеи, в которые укладывали трубы, и как выкладывались колодцы, в которых ставились задвижки водопроводных труб.

Семья Жени Иванова, отец в основном, были знакомы с матерью Славика Зайцева, погибшего под колесами самосвала. И конечно, они приняли участие в организации похорон и поминок. Мать Славы, Вера, была подавлена горем. Она плакала день и ночь. И родни у неё никакой не было, ведь она была детдомовской. Сын для неё был единственной отрадой, ради чего она жила. Потому и горе для неё было безмерным.

Вот тогда, во время похорон, Женя узнал, увидел, каким бывает людское горе: он видел слезы матери, потерявшей последнюю радость и надежду, родного сына. Он видел её крики до истерики и день и ночь её плачь.

Они всей семьей были в квартире Славы и успокаивали его мать. Она громко ревела и билась на кровати: «О-о-о! горе мне, горе! Жизнь моя мне незачем!». А то замолкала, и тупо уставившись в потолок, не реагировала на окружающее. Приходили соседи и подруги, знакомые, успокоить Веру в горе своем (психологов тогда не было, бабушки и пожилые женщины служили успокоителями, и вызывали скорую помощь, ставили успокоительный укол). Но и за гробом в ритуальное бюро ездили Женя с отцом, и поминки устраивала Женина мать с соседками, за продуктами Женя бегал в магазин.

Вот тогда Женя узнал о душе и загробном мире, из разговоров пожилых, и о христианском обряде погребения, читали в доме молитвы и псалтырь какие-то женщины в черном специально приглашенные. На кладбище, он впервые увидел попа (священника), оказалось, что и его мать, и мама Славика и соседки были верующие. Об этом Женя раньше никогда не задумывался, и о религии в их семье разговоров никаких не было. Он узнал, что и его крестили в городской Церкви, которую взорвали и развалили в Хрущевские времена, на следующий год после того, как успели его крестить. С тех пор в городе не было Церквей, ближайшая была в пригородном поселке, в двух километрах от городка. А из большого городского Храма сделали завод-фабрику, снесли все купола, а здания приспособили под цеха.

С детства Женю учили другому, научному: эволюции, и что души не бывает и нет её, что всё это мифы и пережитки прошлого, от пещерных людей. И только после похорон он стал перечитывать книги, полюбил чтение и записался в читальный зал библиотеки. Вероятно, нужен был стресс: переживание ужасной смерти, вид раздавленного тела и крики и плачь матери, и молитвы за упокой, – чтобы Женя «взялся за ум». И он перестал играть в детские, юношеские игры с пацанами во дворе, хотя раньше был во многом зачинщик.

Как раз в восьмом классе школы появился учебник – «Человек, анатомия, физиология, гигиена», которую Женя перечитал и чуть-ли не выучил. Но понятия в ней о человеке, никак не вязались с обрядами и молитвами, которые он увидел и узнал во время похорон. Тогда ему дали книги религиозные, которые были почти запретные и в которых он прочитал несколько иное.