Игорь Павлов - Шикана

– Давай, Ванёк, – коньяк золотисто плеснул в рюмки, – за твой приезд, за Родину, как го-ворится и за то, чтобы у тебя на Родине всё получилось! Лимончик бери.

Они выпили и закусили лимоном.

– Чем заниматься здесь думаешь?

– Не решил пока. Осмотрюсь пару недель. А вообще, наверно, тем же. Открою охранную фирму.

– Брось! – Михаил соорудил огромный бутерброд с колбасой и поморщился, – Может, к нам пойдёшь? В полицию? (перебивая пытающегося возразить Ивана) Ну да, ну да, образо-вания специального не имеешь, но ты ж спецсназовец!

– Бывший.

– Спецназовцы бывшими не бывают, – шутливо погрозил пальцем хозяин, – Или это не спецназовцы. Ты подумай. Пока в патрульные, потом на заочное поступишь… а? Перспекти-ва!

– Староват я для такой перспективы, Миша. Да и сам с усами.

Иван встряхнул головой и улыбнулся:

– К тому же, и дочери больше времени посвятить хочется.

Он закурил и, искоса глянув на друга, осторожно произнёс:

– Да. Неожиданно про Лёлю… не знал.

– А чего неожиданного? – зло сказал Михаил, разлив остатки коньяка, – Она всегда такая была. Где праздник – там и Лёля. А тут серятина сплошная, муж – капитанишка задрипаный, дочь – инвалид. Что впереди? Ничего! И вдруг, нате! – жених заграничный, богатый, ах—трах, Гавайи, Майями! Такие дела, брат, – он выплеснул коньяк в глотку, – Да мне—то плюнуть и растереть, а Светка? Спрашивает, где мама – вру. Говорю, по работе мама уехала, не волнуйся, скоро вернётся, всяких подарков навезёт.

Он неожиданно сильно ударил кулаком по столу:

– Сука!

– Что врачи говорят?

– А? Врачи? – догорая, пожал плечами однокашник, – А что врачи… говорят, у девочки расстройство аутистического спектра. В лёгкой форме. Корректировать можно, вылечить нельзя. Нет, говорят, практики лечения таких заболеваний.

– Ясно. А что насчёт специализированных школ?

– Школы специализированные? А—а… есть у нас. Целых три. Но Светка решила в обычную школу. Классная у неё там хорошая. По своей программе с ней занимается. С уклоном на информатику. Говорит, Светуля – компьютерный гений.

Он улыбнулся. На этот раз по—доброму.

– Давай ещё по одной?

– Давай.

Мужчины выпили.

– А я всегда знал, что мы увидимся, – обнял гостя рукой за плечо хозяин, – даже когда ты женился там, в Праге. Извини, что по больному, какая она была, твоя Мириам?

Он уже пожалел, что задал этот вопрос, увидев, как потемнело лицо Ивана. Придумывая, как бы смягчить невольную оплошность, Михаил взглянул в сторону бара, где заманчиво поблёскивала гранями бутылка «Финской», когда тихо прозвучал ответ:

– Таких нет, Миша. Не существует. Я ради неё готов был на всё. Даже иудаизм принять. Но она сама не захотела. Видела, что мне тяжело это и против своих пошла. Наседать стали. Сказала – или вы соглашаетесь с тем как есть, или я сама стану православной христианкой! Так вот… не возражаешь, если эту тему закрою?

– Конечно, – торопливо закивал головой хозяин, – конечно!

На мерцающем экране «Тошибы» мультяшные гномики старались набрать побольше грибов. Справа, в самом углу, цифры отсчитывали количество собранного в очках. Разнообразные зверюшки, ежи или белки, иногда выхватывали лакомую добычу прямо из-под носа зазевавшегося грибника, и тогда очки уменьшались.

– Это я сама придумала! – не удержавшись, похвастала дочка Михаила Света, – Называется «Двенадцать гномов». Правда только два уровня всего, третий ещё думаю… – cморгнув, она почесала нос и уже почти совсем честно призналась, – Ну, не сама, конечно. Галина Евгеньевна, наша классная, помогала. Она у нас по информатике. С этого года ввели.

– Здорово! – Маша с уважением глянула на толстое, с припухлыми мочками ушей, лицо. Света была жутко некрасива, но в её зеленоватых глазах было что-то такое… такое инопла-нетное! Присущее или гениям, или безумцам. Как лучик света, преломлённый в изумруде, – Но откуда ты столько знаешь?

– В сетях копаюсь. Интересно же. Само запоминается. Смотри…

Она щёлкнула «мышью» и вылетело несколько колонок цифр.

– Видишь? Здесь совсем простые команды…

– У тебя подруг много, наверное? – прискучив программированием, сменила тему Маша.

Клик! Экран компьютера погас.

– Нет у меня никаких подруг. У нас все гады. В нашем классе.

– Как это все?

– Так. Сама увидишь, – толстые губы презрительно скривились, – особенно Радынина и Золотова. А из мальчишек – Пиунов и Ковальский.

– А может, ты преувеличиваешь? – осторожно спросила гостья.

– Нет. Преуменьшаю.

Неизвестно, что ещё хотела добавить Светлана, как в комнату заглянул Иван.

– Машуня! Меира! Пора! Собирайся.

Прощались долго. Уходить, если честно, не хотелось. Ни отцу, ни дочери. Но… надо и честь знать!

– Давай, надумаешь в наше ведомство, замолвлю словечко, – крепко пожал ему руку Михаил. И уже у самого выхода, сам не зная об этом, почти дословно повторил фразу тёти Ривы:

– А знаешь, твоей девочке Маша больше подходит, чем Меира.

Иван вздрогнул:

– А это ты к чему?

– Да ляпнул просто, – широко улыбнулся хозяин, – не бери в голову. Смотри, не те-ряйся!

– Постараюсь. А если что, ты ж найдёшь? А то какая ты полиция?

Они рассмеялись.

Школа №8 считалась лучшей. Сюда ходили дети не только представителей городского бизнеса, но и представителей власти. Впрочем, в современной реальности, это обозначает и то и другое. Но чёткого разделения не было. В одном классе свободно могли учиться дети так называемой местной элиты и дети обычных работяг, показавшие хорошие вступительные результаты.

Часто, это создавало так называемые мини-кланы. В каждом классе шло негласное деле-ние на «чистых» и «нечистых» или на «белую кость» и «плебеев». Обычно внешне это про-являлось в дорогих шмотках, средствах связи или ювелирке, а внутренне в высокомерном поведении, презрении к «лохам» и необычайном самомнении.

Упомянутые Светой Золотова и Радынина были две некоронованные «королевы» 7—го «А», в который пришла Меира. Они сначала «в упор» не замечали новенькую, но по пере-шёптываниям и изучающим посматриваниям украдкой Маша поняла, что этот «не интерес» наигранный. Что вскоре и подтвердилось.

В один, как принято говорить, «прекрасный тёплый день» на большой перемене «королевы», как бы случайно, столкнулись с новенькой и соизволили обратить на неё внимание.

– Так ты реально из Праги, да? – немного в нос протянула блондинистая Золотова, – А что к нам? Европа не нравится?

– Нет. В Европе красиво, – вежливо ответила Маша, – просто так получилось. Поэтому и уехали.

Вторая, потемнее, с коротким носиком и резко очерченными ноздрями, Радынина, пре-зрительно фыркнула:

– Гонит она. Мне мама говорила, что её отец здесь родился, а потом там женился на ев-рейке…