Сборник - О, как убийственно мы любим…

Когда тебе тридцать с хвостиком, а у тебя до сих пор нет ни полноценной семьи, ни постоянной работы, невольно задаешься вопросом из серии «А не сама ли ты, душенька, виновата?», и после долгой череды размышлений я пришла к положительному заключению. Можно до старости оставаться наивной тургеневской барышней и верить в чудеса, алые паруса и прочую романтическую дребедень, но если жизнь регулярно обламывает тебе рога и красноречиво тычет носом в допущенные ошибки, значит, хватит наступать на те же грабли, набившие на лбу немало шишек. Смешно и грустно, но я чересчур поздно поняла, что окружающий мир никогда не изменится, и сколько бы я не барахталась и не упиралась в противостоянии с его жестокими реалиями, мне всё равно не удастся победить систему. Преодолеть гордость, переступить через принципы, адаптироваться, мимикрировать: на четвертом десятке я словно заново училась ходить и говорить, а заодно постигала науку красиво лгать, изящно манипулировать людьми и виртуозно использовать хорошее отношение к себе в сугубо меркантильных интересах. Вот только обучение давалось мне со скрипом несмазанного колеса буксующей на особо крутых склонах телеги…

Честно говоря, скрытые задатки потенциальной неудачницы присутствовали у меня с детских лет, однако, на фоне определенных достижений, они не были так заметны, притом, что теперь жирными кляксами выделялись на белоснежном листе моей автобиографии. Несмотря на то, что я получила неплохое образование и на приличном уровне владела языком Шекспира, карьера у меня отродясь толком не складывалась преимущественно вследствие катастрофической нехватки личностных качеств, необходимых для ее успешного построения. Тихая, домашняя, не слишком коммуникабельная, я еще со школьной скамьи чувствовала себя типичной белой вороной в любом коллективе – будучи от природы довольно интровертной натурой, я тяготилась шумным обществом одноклассников, сокурсников, а потом и коллег по службе. Я была напрочь лишена лидерской харизмы, не обладала инициативным складом характера и от всей души презирала широко распространенную повсюду тактику подхалимажа. Я честно копошилась в своем уголочке от звонка до звонка и скрупулезно выполняла поставленные руководством задачи, но хотя мои объективные показатели в сравнении значительно превосходили результаты аналогичной деятельности других сотрудников, в глазах начальства я по-прежнему оставалась пустым местом. А все потому, что в отличие от моих коллег, я не видела нужды имитировать бурную деятельность, искусственно выпячивать не стоящие выеденного яйца усилия и не умела создавать вокруг себя ореол вечной занятости. А еще я избегала корпоративных мероприятий, не участвовала в перемывании костей и не распивала чаи в разгар рабочего дня, чем жутко раздражала своих болтливых, ленивых и за редким исключением недалеких товарок, с подачи которых наша начальница, похоже, и считала меня чем-то вроде удобного предмета мебели, хотя, не побоюсь громких слов, я в одиночку тянула на себе методический отдел крупного регионального вуза, когда прекрасные дамы с завидным постоянством болели, беременели, уходили в декретные отпуска и банально отлынивали от своих прямых обязанностей. Но когда для института настали сложные времена и ректорат объявил о грядущих сокращениях персонала, первым кандидатом на увольнение стала именно ваша покорная слуга.

Родилась я в Ленинграде. Там же получила диплом учителя иностранных языков: испанского и английского. Несколько лет преподавала в Венгрии. Уже больше двадцати лет живу с семьёй в Словении. Мои дочки, все три, родились в Любляне и хорошо говорят по-русски. Последние 5 лет учу словенцев русскому языку. Это даёт мне возможность всё больше и больше убеждаться в безграничной выразительности и красоте нашего «великого и могучего».

Писать начала совсем недавно. За это время дважды была номинирована на соискание премии «Писатель года 2015 и 2016» портала «Проза. ру». Я буду рада, если у кого-то улучшится настроение после моих рассказов. Где-то прочитала, что в тексте Библии 800 раз (!) повторяется идея о том, что человек должен быть счастливым и должен жить счастливо. Очень бы хотелось в этом помочь моим читателям.

Желаю вам приятного чтения! До новых встреч!

– Какой у Вас пёсик славный! Глазки и носик чёрненькие… Сам беленький, лохматенький… Язычок высунул… устал, мой хороший… Дай я тебя, милый, поглажу… Я зверушек люблю. Всегда любила. А они это чувствуют. И чего некоторые их боятся? Любить их надо, и живым тогда останешься… Как я когда-то… выжила…

Давно это было. В войну. Я тогда совсем ещё девчонкой была. Жила в Ленинграде. Да я всю жизнь прожила в этом городе, здесь, в центре, в подвальной квартире, если не считать эвакуации во время войны. Немцы, когда город окружили… Страшно было… Первый год, наверное, легче прошёл, потому что мы тогда ещё не до конца понимали, что ждёт впереди. А вот потом… Сейчас мне кажется, что самое ужасное обострялось весной, когда при первой оттепели оттаивали трупы на улицах и все нечистоты, накопленные за зиму. Канализация-то и водопровод не работали… Бомбёжка, голод, разруха, потеря близких… а тут ещё эта жуткая вонь… Не дай бог вам такое пережить! Никому не дай бог!.. Люди в мире должны жить и в любви.

Ну, какой же ты славный пёсик!.. Ласковый… Беги-бе-ги, хороший…

В блокаду добрые люди помогли мне с эвакуацией по Дороге жизни. Тогда повезло… Живой осталась… Наш грузовик проскочил, успел, а за нами несколько под воду ушли, под лёд… Дети и старики… Ужас!..

Определили меня в посёлок под Ленинградом. Такая я была измождённая, слабенькая… Как только на ноги встать смогла, меня перевели к партизанам в леса. Связной я там была до самого конца войны. После блокадного Ленинграда в лесах, можно сказать, я счастлива была… Нет, голод, конечно, повсюду был… холод… Смерть… повсюду смерть… Но я подросток была, фантазёрка… Плетусь по лесу с очередным заданием. Красота везде – дух захватывает! Про немцев старалась не думать, забыть, чтобы не так страшно было. Вот и фантазировала о будущем счастье, как все девчонки, должно быть, мечтают. А там, глядишь, и задание выполнила, день прожила. Вечером чайку горяченького попила, согрелась… Вот оно и счастье!

Леса под Ленинградом к концу войны я как свои пять пальцев знала. Но это потом, когда привыкла. А по началу-то тяжело было. Все тропинки да полянки одинаковыми казались. Я же городская была… Сосну от ели отличить не могла… Старшие товарищи терпеливо обучали. Спасибо им! Везло мне на людей! Да… Везучая я…