Александр Ермак - Крейсер «Суворов»

Офицер оторвал взгляд от тетради и повторил:

– «Причина этого тяжелого происшествия – ошибка личного состава правого орудия башни, его недостаточная натренированность и растерянность…» Что это значит? Это значит, что какой-то идиот, который спал на занятиях и в дальнейшем не тренировался, погубил себя, своих товарищей и чуть не утопил весь корабль. И еще, – снова налил себе под столом в стакан и выпил, – у вас будут инструкции, которые вы обязаны не просто соблюдать. Вы обязаны их не нарушать в любой ситуации, кто бы и чего бы вам ни приказывал. Запомните: не важно кто и что! Кретинов вокруг много, а инструкции написаны кровью… – «Каплей» смотрел на притихших комендоров несколько затуманенными, поблескивающими глазами. – Знаете, что было на самом деле на «Сенявине»? Почему башня взорвалась?

Все переглянулись:

– Затяжной выстрел… Вы же сами нам только что…

– Да, затяжной выстрел, – мотнул головой офицер, – но что привело к «ошибке личного состава правого орудия башни», кроме «недостаточной натренированности и растерянности»?

Все пожали плечами. Офицер вздохнул и снова налил, и снова выпил:

– Я служил тогда на «Сенявине»… Надо знать, в каких условиях проводились эти стрельбы на крейсере. Незадолго до них, в апреле 1978 года, корабль посетил Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев. Его сопровождали министр обороны СССР маршал Советского Союза Устинов и главком ВМФ СССР адмирал флота Советского Союза Горшков. Леонид Ильич вышел в море на «Сенявине» и наблюдал за выполнением зачетной стрельбы главным калибром. За ее успешное выполнение командир крейсера капитан 2 ранга Плахов и замполит капитан 3 ранга Спицын получили из рук Генерального секретаря платиновые часы с памятной гравировкой: «От Л. И. Брежнева. 1978 г.»

Капитан-лейтенант снова вздохнул, посмотрел на стакан, но не взялся за него, а продолжил:

– Вокруг крейсера был поднят нездоровый ажиотаж. Многие стремились попасть именно на «Сенявин». На крейсер одна за другой зачастили делегации. Экипажу уже было просто некогда по-настоящему заниматься боевой подготовкой. Снизилась требовательность к «сенявинцам» и со стороны вышестоящего командования. В тот день на корабле находилось множество гостей. Это были журналисты, артисты и еще писательская делегация из Москвы и Ленинграда. Среди них была женщина. И число было тринадцатое…

Офицер все-таки снова что-то налил в стакан и выпил:

– Накануне стрельбы уволились в запас многие опытные моряки из боевого расчета башни. Из четырнадцати, отслуживших более двух лет, были уволены девять. Натренировать и обучить молодых матросов в достаточной степени они не успели. Вот те и растерялись в нештатной ситуации… К тому же, чтобы выдержать темп стрельбы 7,5 секунд, в нарушение всех инструкций снаряды и заряды были заранее подняты в подбашенное отделение из погребов. Всего в трех боевых отделениях башни имелось более 20 уже «раздетых» – без пеналов – зарядов, а это около 280 килограмм артиллерийского пороха. Они сдетонировали при взрыве. В башне выгорел весь кислород…

Капитан-лейтенант посмотрел на пустой стакан:

– Забавно…Случилась такая трагедия, но о ней ни слуху, ни духу, ее фактически замяли. Причастные к трагедии должностные лица были наказаны всего лишь в административном порядке. После расследования флагманский специалист и командир крейсера были сняты с должностей. Получили взыскания в дисциплинарном порядке многие старшие офицеры. Но главное, после расследования были уничтожены все документы, относящиеся к взрыву на "Сенявине". Окружение генерального секретаря сделало все, чтобы до него не дошли никакие слухи о чрезвычайном происшествии на корабле, который он не так давно посетил. Было запрещено любое упоминание крейсера «Адмирал Сенявин» в прессе… – Офицер достал из-под стола бутылку и вылил из нее остатки в стакан. – Так что мало того, что сдохнете, так еще никто и никогда о вас не расскажет.

«Каплей» горько усмехнулся и опрокинул в себя содержимое стакана. Затем поставил его на стол и оглядел притихших комендоров:

– Они были такие же пацаны, как вы. Только черные, обгорелые. Я их на этих вот руках из башни выносил…

Капитан-лейтенант сник и помрачнел. Через минуту продолжил:

– Так что думайте, где вы и что вы делаете. Можете убить не только себя, но и товарищей, а заодно и своих, и их матерей, отцов… Повторяю: вы не имеете права нарушить инструкцию Не важно, кто вам приказывает – собственный больной мозг, старшина, офицер, командир корабля, да хоть сам Леонид Ильич…

Офицер убрал со стола бутылку и стакан.

– Итак, приступаем к разбору: что нужно делать в случае затяжного выстрела…

Больше этот офицер у них никаких занятий не вел. И никто его не видел в расположении учебной школы. Темнов же после этой «лекции» старался ловить каждое слово преподавателей, которые учили их обслуживать боевую технику. Он очень не хотел оказаться на чьих-то руках черным, обгорелым…

На первых же стрельбах Олега случилось то, чего он так боялся. Сначала все шло как по маслу. Первый выстрел был почти «игрушечным», производился без снаряда по команде:

– «Снятие смазки!»

Темнов знал, что первые выстрелы всегда бывают «прогревными». Их делают, чтобы при последующих выстрелах не было потери начальной скорости снаряда. Такая потеря в начале стрельбы связана с тем, что пороховой заряд отдает часть энергии на прогрев ствола орудия и на сгорание смазки в канале ствола. Поэтому смазку сжигают холостым выстрелом.

Второй выстрел был уже полноценным. В ствол зашел снаряд, следом – заряд. Олег напрягся, ожидая. Наконец башня с ужасным грохотом содрогнулась, снаряд улетел, куда ему положено, и Олег немного расслабился: обошлось.

Корабль во время выстрелов главного калибра встряхивает так, что отлетает краска с переборок. Если дневальный зазевался и не снял плафоны и лампочки, то те взрываются как гранаты, усеивая кубрик стеклянными осколками.

Новый снаряд, заряд. Ожидание. Выстрел. Новый снаряд, заряд. Ожидание. Выстрел. И еще. И еще…

Стреляли двумя крайними орудиями башни. Среднее молчало. Оно было законсервировано и ради экономии боезапаса, и из-за нехватки членов экипажа, и еще из-за связи. Крейсер является флагманским кораблем. Это такой плавучий узел связи, напичканный сложной радиоаппаратурой, которая очень чувствительна к мощным выстрелам главного калибра. Поэтому пока нет боевой надобности, среднее орудие молчит, не беспокоит «нежное» БЧ-4.

Новый снаряд, заряд. Ожидание. Ожидание. И еще ожидание, ожидание, ожидание… Выстрела не последовало. Темнов тогда сразу все понял. Вспомнил капитан-лейтенанта с Русского острова, пившего водку прямо во время занятий, и его слова: «Они были такие же пацаны, как вы. Только черные, обгорелые. Я их на этих вот руках из башни выносил…» Это был затяжной выстрел. Как на «Сенявине». По спине Олега пробежал холодок…