Анко Джэер - Самый человечный цвет

– Мама говорит, что это подарок тебе, потому что ты просто обязан попробовать вот это гуакомоле по ее рецепту, и еще вот это, и вот твое тако, – с этими словами он опустил передо мной тарелку, и я едва успел вытащить из-под нее атлас.

– Спасибо большое, не стоило, правда, ну, честное слово!

– Ты все равно ее не переубедишь, так что смирись.

Я поблагодарил женщину по-испански, но она не успокоилась, пока я не попробовал ее фирменный соус, и только после того, как она убедилась, что мне все нравится, она удовлетворенно кивнула и отошла, чтобы принести сеньорам очередные порции эспрессо.

Видимо, на кухне было скучно, поэтому молодой повар вскоре вернулся ко мне и улыбнулся.

– Ты откуда?

– О, я из Берлина.

– Это в Германии?

– Ага. Меня Марко зовут.

– Хорхе. Хорхе Гарсиа. А это моя мама, – добавил он, кивая в сторону женщины за прилавком.

– Я так и понял, у тебя ее глаза.

И правда, у парня были веселые черные глаза и широченная улыбка, а на голове – шапка волнистых черных волос. На нем была белая футболка, тертые джинсы и забрызганный маслом и соусом фартук. Но, собственно, фартуки ведь и существуют для того, чтобы быть забрызганными, верно?

Мы поболтали. Я рассказал, что путешествую, и о том, где уже успел побывать, и, оказалось, что Хорхе не был нигде дальше полуострова Юкатан, но мечтал однажды посмотреть мир. А еще он хотел стать шеф-поваром и открыть свой собственный ресторан, который стал бы знаменит на всю Мексику, а потом и на весь мир. Поэтому он хотел съездить в Париж, Лондон или Рим и поучиться у настоящих поваров. Мне нравилось разговаривать с ним, потому что он рассказывал мне о том, что было для него важным, что он любил, а когда люди говорят о чем-то, что им близко и дорого, они светятся изнутри. И это самый яркий в мире свет, ярче солнца и ядерных вспышек.

Я закончил обед и еще раз поблагодарил сеньору Гарсиа и ее сына, а потом обратился к Хорхе:

– Слушай, ты не знаешь, где здесь можно найти дешевый ночлег?

Он задумался, а потом повернулся и что-то прокричал матери, которая сразу высунула голову из-под прилавка, за которым гремела чем-то, и что-то быстро проговорила в ответ.

– Что? Что? – спросил я, пытаясь разобрать слова, из которых понял два-три.

– Она говорит, что ты можешь остаться у нас, если тебе нормально поспать на диване в гостиной.

– Вы что, серьезно?

– Ну, да.

– Слушайте, да я счастлив буду, если вы мне на крыльце разрешите спальник раскатать! Ого, спасибо огромное! Но, кажется, я и так уже злоупотребляю вашим гостеприимством…

– Ничего, мой дом – твой дом, – сказал он по-испански, и эту фразу я понял.

В итоге, я оставил свой рюкзак и саксофон в подсобке, взял торбу и отправился на дальнейшее изучение города, договорившись с Хорхе, что встречу его у ресторанчика в девять часов.

Мехико был красивым городом. Красивым, шумным и приветливым. Там, конечно, были и настоящие мексиканские сомбреро, и люди в костюмах ацтеков и майя, но все это было лишь шоу для туристов. И я тогда подумал, что нельзя было упустить возможность и не отправиться на поиски древних цивилизаций на полуостров Юкатан. Побывать в Мексике и не заехать посмотреть на древние пирамиды? Не проверить теорию Тура Хейердала?! Да я бы в жизни себе такое не простил! Поэтому я стал наматывать круги по центру в надежде наткнуться на что-то вроде офиса по туризму, где можно было бы узнать о том, как попасть к пирамидам.

Впрочем, мне так и не удалось найти никакую информацию, и я решил вечером расспросить Хорхе. Наверняка он знал, что имеет смысл посмотреть в его родной стране.

Стемнело, и я вернулся к ресторанчику. Как? Для меня это осталось загадкой, потому что в какой-то момент я подумал, что на самом деле потерялся. Но потом я увидел купол кафедрального собора, который был главным ориентиром в этой части города, и восстановил свой путь от площади.

Хорхе был один, его мама давно уже уехала домой, а он обслуживал последних посетителей и убирался. Я предложил помощь, и вдвоем мы справились с работой гораздо быстрее. Он запер дверь, и мы пошли на автобусную остановку.

– Обычно я езжу на машине, но она до завтра в ремонте, поэтому приходится сначала на автобусе ехать, а потом еще несколько кварталов идти пешком. И, знаешь, это не самое лучшее место для ночных прогулок, – признался он, – так что придется тебе познакомиться с обратной стороной Мехико-Сити.

Через сорок минут мы сошли на какой-то полу заброшенной остановке под тусклым фонарем и углубились в неприветливые пригородные кварталы. Хорхе засунул руку в карман и вытащил нож с выскальзывающим лезвием.

– А вот реальность, – пробормотал он, и я впервые увидел, как улыбка исчезла с его лица, – здесь неплохо, почти всегда неплохо, только по ночам лучше не разгуливать.

Но до дома семьи Гарсиа мы добрались без приключений. Это был небольшой одноэтажный дом с плоской крышей. На крыльце болтался яркий фонарь, и во всех окнах, завешанных светлыми занавесками то ли с цветами, то ли с кукурузными початками, приветливо горел свет. Сеньора Гарсиа ждала нас, а вместе с ней ждал и горячий ужин.

Дом был небогатый, но уютный и очень чистый, видно было, что оба его обитателя любили это место, несмотря ни на что, и заботились о нем. На стене над тумбой с телевизором висело красивое распятие. Я задержал на нем взгляд, и сеньора Гарсиа сразу спросила у меня, верю ли я в Бога.

– Я… нет, я не верю в бога. По крайней мере, не в того, в которого нам велит верить религия. Я верю в силы природы и тектонику литосферных плит. Э…

Хорхе кивнул и в двух словах перевел мою речь маме, которая покачала головой, но потом улыбнулась, взяла меня за руку и закрыла глаза. Я непонимающе посмотрел на Хорхе.

– Она будет за тебя молиться. Она считает, что ты просто еще не пришел к Богу, что когда-нибудь ты поймешь, что заблуждался, и тогда сам сможешь молиться, а пока она будет это делать за тебя.

Несмотря на то, что рациональная часть моего сознания (то есть, девяносто девять процентов меня) была настроена весьма скептически, я все равно был тронут такой искренней заботой этой чудесной женщины.

– А ты, Хорхе, ты веришь?

– Конечно, – кивнул парень, вытащил из-под футболки маленький крестик и поцеловал его, – Иисус меня ведет по жизни, с ним я не оступлюсь. Он мне каждый день помогает, где бы я был без него? Наверное, торговал бы наркотиками, а не тако.

Тут он был прав. Наверное, Иисуса стоило уважать хотя бы только за то, что благодаря нему существовали вот такие ребята, как Хорхе. Хорошие, во всех смыслах положительные мальчишки и девчонки, которые любили своих матерей и по воскресеньям ходили в церковь. И какая разница, что они верили в какого-то мифического дядьку с бородой, если этот дядька подавал им хороший пример? Да хоть в макаронного монстра, лишь бы учил их доброте, пониманию и состраданию!