Георгий Баженов - Музы сокровенного художника

– Да ты что, Ульяна?! Да Сережа… он такой хороший… добрый… что ты! Он меня не обижает.

– Честно?

– Честно.

– Смотри какой, – усмехнулась Ульяна. – А все равно будь осторожна. Уж больно он мастер на все руки. Не по годам умелый и серьезный. Да, видать, и опытный.

– Что ты хочешь сказать этим?

– А то и хочу, что ты – зеленая, а он калач тертый.

– Тс-с… – Верунька приложила палец к губам: на кухню возвращались мужчины.

– Ну, теперь бачок в полном ажуре! – произнес Сережа, довольно потирая руки.

– Вот спасибо, – еще раз поблагодарила Ульяна. – Значит, на будущее договорились: если что понадобится – приглашаем Сережу, так?

– Точно, – подтвердил Сережа.

В дальнейшем разговоре ничего особенного не было, да и просидели гости недолго: еще минут десять-пятнадцать. А там и засобирались домой, в общежитие. Правда, один раз, из вежливости, Верунька поинтересовалась у Гурия (он сидел за столом неулыбчивый, серьезный, сосредоточенный на чем-то своем, будто отрешенный от всего мира):

– Трудно быть художником, дядя Гурий?

– Опять ты за своего «дядю»? – укорила ее Ульяна.

– Художником? – задумался Гурий. – Я не художник. Далеко мне до художника, ребята.

– Как же? – не поняла Верунька. – Вон у вас сколько нарисовано…

– И, правда, старик, брось скромничать, – обронил Сережа. – Художник – значит художник. Скажи лучше: много заколачиваешь?

– Не в этом дело, – вздохнул Гурий. – Не в деньгах дело. Жить надо по-человечески. Вот что главное. А мы не живем. Не умеем жить по-настоящему. Все только готовимся; а потом глядь – и нет нас.

– Философствуешь много, старик. Базар разводишь. Смотри на жизнь проще, – подсказал Сережа. – Смотри в корень!

– Вот-вот, – согласился Гурий.

Но весь этот диалог прошел незамеченным; Ульяна только немного поморщилась: терпеть не могла, когда заходили разговоры на отвлеченные темы. Тут у Гурия не заржавеет: красивые и умные словечки он говорить мастак. А вот кран починить, унитаз отремонтировать – тут художников сразу нет, тут нужны люди мастеровые, не болтуны. Вроде Сережи.

Кстати, когда гости ушли, Ульяна так и сказала Гурию:

– Вот они, мужики настоящие! Один раз пришел – и сразу все починил. А ты? Годами исправить ничего не можешь.

– Да, да, – согласившись с женой, невнятно пробормотал Гурий. – Это ты верно говоришь, верно… – и, как тень, исчез в своей комнате: так ему вдруг захотелось набросать на бумаге лицо Сережи, кудрявую его голову, улыбку. И уверенность жестов, и жесткость характера. И как-то совсем не вязалась рядом с ним Верунька Салтыкова. Или он ошибался, Гурий?

В феврале, накануне праздника, Сережа с Гурием нос в нос столкнулись в винном магазине на улице Георгия Георгиу-Дежа.

– О, старик! Здорово! С наступающим тебя! – Сережа, не жалея молодецкой силы, крепко пожал Гурию руку.

– Взаимно, – улыбнулся Гурий.

– Слушай, ну как там, не текут мои краны?

– Не текут.

– То-то. А ты чего такой кислый? Вина – полная охапка, а вид – как на похоронах.

– Да так… – Гурий не стал объяснять, что в очередной раз поссорился с Ульяной, хлопнул дверью и ушел куда глаза глядят.

– Слушай-ка, – загорелся Сережа, – поехали к нам в общагу, а? Развеешься немного, а то закис небось на домашних харчах. Поехали, а?

– Да вроде никто не приглашал…

– Я приглашаю! – Сережа ударил себя в грудь. – И потом, слушай: художник должен знать народную жизнь.

– А она у вас там народная? – улыбнулся Гурий.

– А как же! Набили дураков в общежитие, как селедок в бочку, – живи, шантрапа! Строй светлое будущее!

– Ядовито сказано, – прокомментировал Гурий.

– А ты что думаешь: если мы дураки, то и чувство юмора потеряли? Только им и живем.

Одним словом, согласился Гурий, к тому же хандра его мучила, ощущение творческого бессилия: что ни делай, все не то, не так… Отчего не посмотреть на другую жизнь? на новых людей? Сели в троллейбус, и минут через пятнадцать были у метро «Октябрьское поле». Здесь, в угловом здании, и находилось общежитие строителей. В подъезде, куда зашли, первое, что бросилось Гурию в глаза, – множество детских колясок. На всех этажах, на всех лестничных площадках. «Живем – не тужим», – хмыкнул Сережа. «Ясно», – сказал Гурий. С внешней стороны, если судить по фасаду, по облицовке, здание вроде бы не старое, но внутри – запущенное, лестницы разбиты, двери обшарпаны, во всем чувствовалось запустение, безразличие и неухоженность. «Тут круговорот жизни, – объяснил Сережа. – Одни въезжают, другие уезжают. Пожили, познакомились, переженились, дитя родили, помыкались, смотришь – квартиру получили; а сюда другие въехали. И так без конца…» – «Ясно», – снова с пониманием кивнул Гурий.

Поднялись на третий этаж, толкнули огромную, в подтеках и бурых пятнах дверь («Это от вина», – объяснил Сережа) – открыто: заходи, кому не лень. Тут же вешалка: пальто, шапки, шарфы, ниже сапоги, туфли – бери что хочешь и уходи. «Воруют, но редко, – ответил на немой вопрос Гурия Сережа. – Могут и голову оторвать. Тут без церемоний…» – «Ясно», – в третий раз произнес Гурий.

Квартира была огромная, старинного типа, с большой прихожей, широким коридором, со множеством высоченных двустворчатых дверей; за каждой дверью – или семья, или несколько холостяков (холостячек); полы деревянные, давно не крашенные, облезлые и поблекшие; и опять же – множество колясок: и в прихожей, и в коридоре, и у дверей комнат.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.