Георгий Баженов - Другу смотри в глаза (сборник)

– Да ладно…

– Не ладкай! Я на заслуги твои не посмотрю… головой соображать надо! – Мотор взревел, и лодка полетела дальше. Вовка восхищенно смотрел ей вслед, даже не догадываясь, что это он, Вовка, был причиной происшедшего разговора.

Отец отвел Вовку на мостки, поприветствовал: «Здорово, бабоньки!» – все ответили дружно: «Здорово, здорово, коли не шутишь…» Одна лишь Зоя промолчала.

– Все молчишь? – спросил он, подойдя к ней.

– Папа, – сказал Вовка, – а ты приходи к нам в гости.

– Слышь, – спросил Егор, – в гости-то можно прийти?

– Приходи, приходи… – заторопился Вовка. – Знаешь, где мы живем?

– Да знаю, – ухмыльнулся Егор.

– Пришел вот побалакать, – сказал он вечером, придя к ним.

– У нас тут не балакают, – сказала Валентиновна. – Иди балакать в другое место. У нас разговаривают.

– Ну, мы институтов не кончали, манерам не обучены.

– Чего пришел?

– Нет, мамахен, ты меня удивляешь! Ты кому родная мать – мне или Зойке?

– Ты как ее называешь?! – рассвирепела Валентиновна. – Иди к девкам своим и называй их там Люськами, Маньками!

– Уже наговорила, значит. Ясно. Ладно. Ну, до свиданьица. – Егор вышел и хлопнул дверью.

Зоя сидела, сдерживалась, сдерживалась, потом тихо заплакала. Поднялась, ушла на кухню и громко разрыдалась. Вовке стало тоскливо-тоскливо, он прижался к бабушке. Валентиновна погладила его по голове. «Господи, Господи…» – прошептала она, встала и ушла к Зое на кухню.

Зоя зарыдала громче, Вовка забрался на кровать и юркнул под одеяло. Но и под одеялом, и под подушкой нельзя было спрятаться от тоски, которая охватила его. Чем больше он старался не слушать и не слышать мамин плач, тем слышал ясней и громче.

– Да ничего, ничего, – успокаивала ее бабушка. – Ну, мало ли, ничего… Свое-то выдержать надо, выдержать, а то они наглеют… Ничего, успокойся…

– Да, мама, мама… – повторяла Зоя, – да как же жить-то. Ну в чем я виновата, чем провинилась, что сколько живу, столько страдаю… А Вовку-то жалко, Вовку жалко… Спросит потом: где была, а что я отвечу? Что отвечу-то, Господи… что поехала за ним, думала, накопим денег, квартиру купим… приехала, а он тут, он…

– Ничего, ничего, успокойся… Не думай об этом. Терпи. Бабе терпеть нужно, баба без терпения – не баба. Ладно, успокойся, пройдет все…

– Обидно, ой, обидно, мама… Звал, писал, просил, сам звал, сам просил, а приехала… он с другой… что делать-то было? Куда деваться? К кому с горем своим пойти? Кому пожаловаться? Ах, тяжело-то как, тяжело как, кто бы знал…

– Ничего, ничего… Ну что ж теперь делать. Успокойся, моя хорошая, успокойся…

Когда Зоя проплакалась и они вышли из кухни, Валентиновна спохватилась:

– А где Вовка-то наш? Вот еще горе луковое… Ведь нету! – развела она руками.

Вовка вышел из дому; ему было скучно и грустно. Осмотрелся по сторонам и направился по улице. У забора стоял петух: Вовка петухов никогда не боялся и смело пошел мимо. Петух распустил крылья, заквохтал, а Вовка сказал: «Уходи, уходи!»

– А ты не трогай нашего Мишку! – В огороде, за изгородью, с тяпкой в руках стояла девочка и строго смотрела на Вовку.

– Ух, я ему сейчас задам! – развеселился Вовка. Вовке понравилось, что девочка была старше его, а просила так, как будто Вовка мог одним щелбаном укокошить сейчас петуха.

Вовка пожалел петуха и пошел дальше. Он и сам не заметил, как ноги привели его к дому отца.

– Видишь вот, как получается, брат, – сказал ему отец. – Не хотят наши бабы, чтобы я приходил.

– Папа, – сказал Вовка, – а мама плачет.

– Плачет, говоришь? – Отец выпустил густую струю дыма. – Вот то-то и оно, что плачет…

– Папа, – сказал Вовка, – а почему мама плачет?

– Подрастешь, узнаешь. – Отец сидел грустный и задумчивый.

– Это ты ее обидел, – сказал Вовка.

– Кто пыльным мешком пристукнут, того не обидишь.

– Дядя Женя тоже так говорит, – вздохнул Вовка.

– Какой еще дядя Женя? – насторожился Егор.

– Дома у нас. Приходил, говорил… сейчас вспомню… говорил: «Зоя, тебя что, пыльным мешком по голове ударили? Едешь в такую даль.

– Он зачем приходил-то? – спросил Егор.

– Конфеты мне приносил. И пистолет купил, так, игрушечный… И с мамой все разговаривал…

– Ясно. Ну-ка иди сюда, сопли вытрем. – Он достал из кармана платок и взялся за Вовкин нос. – Я бы этому дяде Жене…

– Больно! – закричал Вовка. У него даже слезы на глазах выступили.

– Терпи… A-а, это ты, – сказал он, обернувшись. В дверях стояла женщина.

– Меня зовут тетя Люся, – сказала она Вовке. – А тебя как?

Вовка не ответил.

– Ладно нюни разводить… «меня зовут», «тебя зовут»… Знаешь ведь – Вовка, – зло сказал Егор.

– Раныне-то не разговаривал со мной так.

– Раньше! То раньше, а то теперь…

– Смотри, Егор…

– Что смотри! – разозлился Егор. – «Смотри»!.. Ладно, замнем для ясности. Не видишь, злой как черт.

– Это из-за вас мама плачет, – сказал Вовка, отвернувшись.

– Что? – удивилась Люся.

– А ты молчи. Не суйся во взрослые разговоры, – сказал Вовке отец. – Все равно ничего не понимаешь!

– Я все понимаю, – обиженно запыхтел Вовка.

– «Понимаю»! Чего ты понимаешь?

– Я понимаю… – заговорил быстро Вовка. – Я понимаю, мама плачет… а ты не живешь с ней… Все живут вместе… все папы и мамы… а у нас мама плачет, а ты не живешь с нами… Я все понимаю…

– Слыхала? – горько усмехнулся Егор и взглянул на Люсю.

– Ты слушай, тебя касается.

– Дожил… – сказал Егор. – Сын учит жизни.

– А ты-то чему можешь его научить?

– Люська! Ты меня не трогай! Не береди душу.

– Пойдешь гулять с нами? – спросила Люся у Вовки.

– Гулянье отменяется сегодня, – сказал Егор. – Я сам пойду гулять с ним.

– Стыдишься меня?

– Сама должна соображать…

– Ну ладно, Егорша, – выдохнула Люся. – Один ноль. Пока в твою пользу.

– Ты это брось, – сказал Егор. – Тут не футбол и не мячи. Тут жизнь.

– Вот и я о том же, Егорша. О жизни.

– Ну что стоишь? Пойдешь с нами по ягоды?

– Я не умею, – сказал Вовка.

– Чего не умеешь? Ягоды собирать? – Девочка улыбнулась и переглянулась с другими ребятишками. Это была вчерашняя девочка.

– Я ведь еще не очень большой.

– Пошли, – взяла она его за руку. – Напугался вчера Мишки?

– Я-то?! – задрожал от негодования Вовка.

– Он старый у нас, Мишка. Он никого не трогает. Тебя Вова зовут?

– А как ты знаешь?

– Мама тебя вчера водила на лебедку. Помнишь? Ее тетя Маруся зовут.

– А, – сказал Вовка. – У тебя мама во! Доб-ра-а-я!!!

– Мама у меня добрая. Добрей всех.

– И у меня добрая. Добрей всех в миллион раз.

– А моя в триллион, – сказал самый маленький в компании.

– А что больше, – спросила у него девочка, – триллион или миллион миллионов? – и рассмеялась весело.