Георгий Баженов - Огонь небесный (сборник)

– Я – Надя, а полное мое имя Надежда.

– Афина! – закричал Зевс. – Ну-ка переведи, что это значит – Надежда?

– То-то, то-то и то-то, – перевела Афина.

– Значит, это и есть Надежда, от которой мне суждено погибнуть?! – Зевс схватился за голову. – Неужели там, на Земле, эти несчастные люди в самом деле думают, что я символ лжи? О, коварные, жестокие люди!.. И это им когда-то я дал жизнь?.. А ты, ты! – закричал он на Надю. – Как ты попала сюда? Что тебе нужно от меня? Я не буду глотать тебя, как Метис, я пошлю тебя в ад, к Аиду! К Аиду ее, к Аиду! В ад!

– Ирида, – строго распорядилась Гера, – отведи Надежду к Аиду.

– Слушаюсь, – кивнула Ирида.

– А ты кто такой? – набросился Зевс на Алешу. – Тебе что тут нужно? Что нужно, я тебя спрашиваю? Подслушивать прокрался сюда? Лазутчик человечества? Богини Нике, Гера и Фемида, срочно рассмотреть дело лазутчика человечества Алеши!

Тотчас состоялся суд.

– Имя?

– Алеша.

– Живешь на Земле?

– Да.

– Представитель человечества?

– В какой-то мере, может, и представитель.

– Не увиливай от ответственности. Запишите: представитель. Есть на Земле это, это и это?

– Есть.

– А вот то, то и то?

– Тоже есть.

– А такое, такое и такое?

– Все есть. Но вы забываете, что даже Москва не сразу строилась…

– Не оправдывайся. Молчать! Слушай приговор: представитель человечества Алеша…

– Я не могу отвечать за все человечество! – закричал Алеша.

Зевс нахмурился, подумал-подумал, проронил:

– Должен отвечать…

– Должен отвечать! – закричали Алеше. – Слушай приговор: представитель человечества Алеша приговаривается на вечное поселение в ад вплоть до нового указа! Подпись. Печать.

– Черт знает что творится на вашем Олимпе! – возмутился Алеша. – У самих неразбериха, а мне – к Аиду!

– Ирида, – распорядилась Гера, – отведи Алешу туда же.

– Да-а… – вздохнул наконец Зевс облегченно и заулыбался, как мальчик, легкой, наивной улыбкой. – Чуть было не влюбился в эту Надежду себе на голову. А ведь я, Гера, хотел тебя обмануть. Ты, можно сказать, спасла меня от верной гибели. Нет, я неблагодарный!.. Теперь в каждой чужой женщине буду видеть для себя угрозу. Мало ли, а вдруг это и есть человеческая надежда? Все, крышка, с изменами покончено, есть у меня одна богиня – и хватит…

– Ну, а третье твое противоречие… – начала Гера.

Но Алеша уже не слышал, что сказала Гера, потому что Ирида вывела его из зала, и они направились по дворцу, пока наконец не оказались в той самой комнате, куда Алеша попал в первый раз. Здесь ждала их Надя.

– Алеша!

– Надя!

Они крепко обняли друг друга. Улыбнувшись, Ирида попросила:

– Пожалуйста, тихо. Нас могут услышать. Пойдемте!

Они вышли из дворца.

– Закройте глаза.

…Они шли по радуге, Алеша с левой стороны, Надя с правой, а Ирида посредине. Когда до Земли осталось совсем немного, Ирида соединила руки Алеши и Нади и сказала:

– Ну, тут вы сами доберетесь. Не бойтесь ничего. Гера нарочно устроила этот спектакль, чтобы проучить Зевса. Вы нам здорово помогли разобраться кое в чем, за что и попадёте, кажется, в земной рай, а не в олимпийский ад!.. – Ирида весело рассмеялась, засверкала всеми цветами радуги и исчезла.

Воин по имени Теко первым увидел: звезда племени пала.

– Кто видел, что видел и я? – спросил Теко.

И вождь сказал:

– Я не видел, Теко.

И все сказали:

– Никто, Теко!

Но самый мудрый спросил:

– А что видел ты, воин?

Теко взглянул на мудрого, но не было в племени ни воина, ни женщины, кто бы увидел тихую усмешку Теко; он один знал: отныне к племени идет смерть.

– Новая звезда взошла на небо!

Он сказал ложь, зная, что никто не заметил падения Ойры, никто не видел знака смерти.

– Ты будешь счастливым, воин! – объявил мудрый. – Ты видел это первым! Но скажи, какая звезда – новая или сестра Ойры?

– Сестра! – сказал Теко. Он думал: разве смерть не сестра жизни?

«Сестра! Сестра-а!..» – пронеслось над племенем.

К ночи разыгралась буря: над пещерами, где жило племя, сверкала молния, гремел гром, лил дождь. Все вышли из пещер и глядели на вспышки молний. Молния – их жизнь, молния дала им огонь, от молнии – от огня – все их радости, вся трудная и желанная жизнь. Священный огонь, рожденный от молнии, хранят они в отдельной пещере; день и ночь воины с оружием в руках охраняют в этой пещере огонь…

Вспыхнула и раскололась на множество лучей молния, и один луч, скользнув к земле, ударил по дубу в поле. Дуб как будто вскрикнул от огня, охватившего его, и запылал. Он пылал среди ночи огромным факелом.

Племя сосредоточенно и серьезно смотрело на священный огонь. Радоваться или печалиться – люди не знали. Ибо: что дано, то свято.

А когда все уснули, Теко осторожно поднялся и вышел из пещеры. Не было дождя, а было тихо и спокойно вокруг. Теко посмотрел вдаль: там догорал могучий дуб.

Он пошел к дубу, а когда подошел – остановился напротив, вытянув вперед руку.

И засмеялся.

Теперь он знал: он сильней дуба, сильней молнии, сильней жизни и законов племени.

Он подобрал с земли горящую головешку и побежал прочь от дуба, к пещере, которую знал только он один.

Там, в пещере, Теко разложил небольшой костер. Это был костер из сырых поленьев, чтобы не пылал он, а тлел: так учат мудрые. Только раз, от солнца до луны, подложи в такой костер дров.

Долго ждал Теко, когда прогорит в поле дуб. Он прогорел. А позже опять начался дождь: и дуб, горячий еще, зашипел вдали. И шипел долго, а потом перестал.

Тогда Теко подкрался к пещере, где воин охранял огонь племени. Воин спал – а огонь горел. Воин спал, как многие другие спали на его месте: некому было посягать на огонь.

Теко свистнул, но воин не проснулся.

Теко подождал.

И еще раз свистнул.

Когда и на этот раз воин не проснулся, Теко прокрался в пещеру, тихий, как зверь, и потушил огонь.

И когда не увидел он больше огня, сердце его стало как камень – от решимости и отчаяния; на глаза навернулись слезы. Только Теко не женщина, он воин: он слушает не слезы, а голос своего сердца.

Он вышел.

Подойдя к пещере вождя, он крикнул негромко: только дочь вождя, Сана, понимала этот крик. Она появилась, и Теко спросил её:

– Сана! Верно ли твое слово?

– Теко, ты знаешь, – ответила Сана.

Теко улыбнулся.

– Но как же закон? – спросил дальше.

– Его не помню.

– А отец?

– О нем не думаю.

– Но боги?

– Им моя жизнь.

Теко вновь улыбнулся:

– Я все сделал. Готовься, Сана.