Анна Горностаева - Рассказы в алфавитном порядке

Мама очень боялась, что из-за медлительности у Гони могут быть проблемы в школе.

– А здорово, они ушли, а я остался! Значит, теперь можно не читать?

– Не можно. Пока ты рассуждал, все уже позавтракали и вернулись. Следующий урок начался.

– А-а. Мам, а мне до какого места читать?

– Хотя бы до конца фразы.

– А фраза – это что?

– Это предложение. Ты будешь читать или нет?

– Буду. На… сле…ду…ю…щий… день… Мам, акула – хищник?

– Да.

– А дельфин?

– Дельфин не хищник.

– Он же рыбу ест, почему же он не хищник?

– Не знаю. Может и хищник. Гоня, читай ради бога.

– Я читаю. А до конца предложения – это значит до конца строчки?

– Не обязательно. Предложение может быть на несколько строчек. Заканчивается, где точка.

– Так-так-так… Где у нас точка? Вот точка. О, это не очень длинное предложение. Вот если бы было длинное, это было бы хуже. То есть я имел в виду…

Дверь приоткрылась и в щелку просунулась лукавая физиономия Яны.

– А Гонька читать не умеет! – подразнила она и, показав язык, скрылась.

Гоня беззлобно показал сестре кулак.

– Сама не умеешь! А еще ты «р» не выговариваешь!

За дверью возмутились:

– Это ты не выговариваешь! А я выговар-риваю! И вообще, я тебя игнор-рир-рую!

И Яна обиженно зарычала.

Гоня перевел взгляд на маму, которая сидела с убитым видом. Было ясно, что судьба принца Аврелио перестала ее интересовать. Гоня попытался ее приободрить:

– Мам, ты знаешь, раньше людям головы отрубали… Мне Степа сказал. А теперь не рубят.

– Послушай, Гоня, – взорвалась мама. – Тебе скоро семь лет, ты в школу пойдешь. А читаешь до сих пор еле-еле. Вот представь себе, все ребята на уроке начнут читать условие задачи. Потом ее решить надо. А ты, пока с условием будешь разбираться, все время потратишь. Дети домой пойдут, а ты над учебником сидеть будешь. Весь день и всю ночь.

Гоня оживился:

– Что, ночью в школе? А учителя спать не ложатся?

– Что ты мне зубы заговариваешь? Ты вот как себе свою дальнейшую жизнь представляешь? Как жить будешь?

Мысли о будущем посещали Гоню не раз. Ничего конкретного пока не прорисовывалось, но некоторые занятия казались привлекательными. Например, Гоня любил животных и хотел за ними ухаживать. Он даже представлял себе небольшую ферму, где он будет директором. На его ферме будут собаки, кошки, лошади и слоны. Может быть, обезьянки и дельфины – они тоже очень симпатичные. Гоня будет каждый день кормить своих питомцев, гулять и играть с ними. Лечить, если они заболеют. И все животные будут счастливы.

Еще хотелось стать художником. Гоне больше всего нравилось рисовать сказочные сюжеты – монстров, зубастых невиданных животных. Иногда он изображал природу. Краски предпочитал темные – серый, черный, коричневый, бордовый, темно-зеленый. Если закат – непременно на грозовом небе, темно-красный. Если лес – обязательно дремучий. Получалось красиво.

Еще интересно попробовать профессию строителя. Строить всегда увлекательно, особенно если не знаешь заранее, что у тебя получится – дом, подъемный кран или паровоз.

Но не об этом же спрашивает мама – Гоня прекрасно понимал. Когда мама задает вопрос таким тоном, ответ не требуется. Надо просто молчать и слушать, как мама сама себе отвечает. И Гоня в который раз выслушал то, что он и так знал. Он должен серьезно готовиться к школе. Школа – это не детский сад. Отвлекаться на уроках нельзя. Учительницу надо слушать внимательно, на ее вопросы отвечать четко и громко.

Конечно, Гоня был согласен: мама права. И стараться он будет, и грызть гранит науки. О посторонних вещах на уроке думать не будет. Все было понятно, кроме одного момента:

– Мам, а зубы заговаривать – это как?

Когда на уроке литературы разговор зашел о выборе профессии, и Петр Евгеньевич стал по очереди опрашивать ребят, кем они мечтают стать, ответы посыпались самые необычные и разнообразные. Только несколько человек изъявили желание пойти по проторенной дорожке, избрав спокойные и надежные профессии врача, инженера и учителя. Большинство детей стремились к оригинальности: в классе оказались будущие стюардессы, певцы, режиссеры, директора кондитерских фабрик и композиторы. Пара человек собирались баллотироваться в президенты России, кое-кто мечтал быть олигархом или банкиром. Мода на полеты в космос прошла, и ни одного Гагарина в классе не нашлось; зато обнаружилось целых три Цукерберга, жаждущих подчинить своему влиянию все социальные сети планеты.

А Дима сразу сказал – хочу стать дельфином. И никем больше. Петр Евгеньевич попробовал уточнить – как это, дельфином? Может быть, все же океанологом? Или дрессировщиком в дельфинарии? Нет, упрямился Дима, просто дельфином. Обычным дельфином, с гладкой серой кожей, хвостом и плавниками. Жить в глубине и лишь иногда подниматься на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. А потом – снова в воду, в бездонный и свободный мир, где нет границ и условностей. Да ну тебя, отмахнулся учитель, взрослый парень, а ерунду несешь. Пусть лучше Петренко расскажет про обязанности охранника. Петренко, что тебя так привлекает в этой профессии? Слово красивое – «секьюрити»?

Дима не слушал Петренко – он мечтал. Дельфином ему всегда хотелось быть, с раннего детства. Потому что Димин папа тоже был дельфином. Правда, мама рассказывала, что он – капитан дальнего плавания, но мальчик с самого начала подозревал подвох: его отец не мог быть обычным человеком. С мамой он познакомился в Сочи, на морском берегу. Как и все дельфины, папа умел на время превращаться в человека и даже ходить по земле. Это, конечно, очень сложно, но при регулярных тренировках можно научиться резким внутренним толчком разрывать хвост вдоль и превращать его в две ноги. А после того, как все важные дела на суше будут сделаны, необходимо плотно приклеить ноги друг к другу перед прыжком в воду – они снова срастутся, превратившись в хвост. Папа искусством перевоплощения владел в совершенстве и регулярно им пользовался. Вот так он и познакомился с мамой, и они договорились, что их будущий сын родится среди людей, вырастет и получит человеческое воспитание и образование. Но потом, когда повзрослеет, Дима должен вернуться на свою родину – в море, потому что именно там его место, его истинный дом. И там, в морских глубинах, предстоит Диме освоить науки куда более важные, чем физика и математика, а какие именно – Дима представлял слабо. Но море влекло его страшно и неумолимо.

О Димином дельфиньем происхождении ему никто не рассказывал – он сам догадался. Но делал вид, что ничего не подозревает – зачем беспокоить маму раньше времени. Только бы дождаться, выдержать! И Дима крепился, учился, хоть и без особого интереса, но прилежно. Ждал терпеливо. Петру Евгеньевичу тоже ничего объяснять не стал – пусть думает, что хочет. А у Димы свой план.