Владислав Санников - Багровая тень прошлого

– Разойдись, милиция, милиция!

Вдруг откуда-то и вправду показалась милицейская машина, они включили сирену. Все ребята дали драпу, только пятки сверкали, Анам и я никак не могли успокоиться. Нота кричал:

– Уходим, уходим, менты!

Анам стартанул что есть мочи, я вслед за ним и Нотой, рядом бежали Укум, Карась и Дергач. Я начал значительно отставать от всех, нога болела, видно, когда выпрыгивал из трамвая, неудачно её подвернул. Нота оглянулся:

– Давай, давай, не отставай.

Я старался бежать что есть сил, но боль в ноге не давала. Я остановился и начал ковылять. Нота оглянулся и тоже остановился, взял меня под руку, и мы пошли вслед за всеми. Те, кто бежали впереди, тоже остановились и спокойно пошли. Укум хромал так же, как и я. Мы сравнялись с ним, я подхватил его тоже под руки, и мы пошли втроём вслед за всеми. Зашли во двор, там у подъезда уже стояли те, кто бежал впереди нас. Увидев нас, они рассмеялись, картина была действительно смешная: трое шли в одну ногу, хромая, поддерживая друг друга. Мы расцепились, подошли к ним и начали обсуждать всё то, что произошло. Потом зашли в подъезд, Карась позвонил в квартиру и оттуда вышел Дима по кличке Японец. Мы ему начали рассказывать про то, что сейчас было. Каждый рассказывал, приукрасив всё в сотни раз. Японец ухмылялся, а потом зашёл домой и вышел обратно уже с бутылкой водки. Все засмеялись и радостно стали делать по глотку прямо из горлышка бутылки. Потом Нота сказал:

– Ну, пора расходиться по домам.

Время было уже позднее, и от нашего шума и хохота жильцы не могли уснуть и выходили в подъезд с просьбой, чтобы мы вели себя тихо. Мы начали расходиться по домам. Я и Дергач пошли в сторону наших домов, потом он свернул к своему дому, а я к своему. Я подошёл к подъезду, на лавочках сидели ребята, а у подъезда стояла восьмёрка Чырыги, та самая новая машина, которую он приобрёл на днях. Из окна Чырыги доносились весёлые разговоры. Я поднялся на его этаж, позвонил. Дверь открыл незнакомый парень и пригласил меня зайти. Я зашёл в квартиру, в квартире было много народу, на кухне, в комнате, в коридоре – везде толпились люди. Чырыга увидел меня. Мы поздоровались.

– Ты куда пропал? – спросил он меня.

– Да разве это я пропал? Это ты, как взял машину, то совсем тебя не видать стало, на тренировку не ходишь, дома не появляешься.

– Да, понимаешь, дела, дружище, дела, полно дел навалилось! – ответил Чырыга. – Ты заходи ко мне, как машину увидишь во дворе, так я дома.

– Ладно, хорошо! Давай в следующий раз поболтаем, а то я устал, пойду домой. Да и гостей у тебя хватает без меня!

– Ну хорошо, не пропадай, увидимся!

Эта была его коронная фраза. Я попрощался и пошёл домой. Сам не понимаю, зачем я заходил без всякой причины и надобности. Наверно, просто так, в то время всё было проще, и двери во многих домах были открыты для гостей днём и ночью.

На следующий день вечером я отправился на тренировку. Вдруг меня сзади кто-то окликнул. Я повернулся и увидел Серёгу по кличке Коса (Пропал без вести. Предположительно убит). Коса был бывший боксёр, старше меня лет на двадцать, и его знали в округе местные ребята. У него уже была семья, и он мало вмешивался в местные потасовки. Кличку Коса дали ему, видимо, потому, что у него была своеобразная походка. Он был накаченный, мышцы спины затекли уже возрастным жиром, и он ходил, широко расставив руки, подчёркивая значимость своих широчайших мышц. Раскачиваясь из стороны в сторону широкими шагами, он как бы замахивался и скашивал руками пространство так, что напоминало это человека с косой, который косит сено. Со стороны его походка смотрелась очень смешно, и местные ребята часто подшучивали над ним за глаза. Многие смеялись над его неуклюжей походкой, но он не догадывался об этом и считал себя крутым парнем. Но когда он подходил, конечно же, никто виду не подавал, что эта походка всех веселит. Коса был по возрасту старше, и хотел всегда превзойти всёх, с кем бы он ни общался. Сам же он был человек недалёкий, к тому же ещё и завистливый и очень жадный, и эта его характерная черта отражалась на его склочном отношении к другим людям. Он часто начинал возвышаться гордо и без причин над человеком, с которым он говорил. А уж если речь и вовсе заходила в пользу его интереса, то тут уж он мог грубить, напирать на человека и даже ринуться в драку. У меня с ним были ровные отношения, и мы иногда болтали ни о чём, просто так. Он давал какие-то свои советы или подтрунивал дурной шуткой.

Я остановился, Коса подошёл, мы поздоровались. И он с вальяжностью поставил ногу на бордюр, опираясь на колено рукой. Встав в эту позу, он настроился на очередной пустой разговор. Я сразу это пресёк, сказав, что я иду на тренировку. Ему это не очень понравилось, видно, ему хотелось с кем-то посплетничать, но на его пути встретился только я.

– А куда ты ходишь? – спросил он.

– В зал к Совку, – ответил я ему. Совком мы называли тренера из-за его фамилии Совокунин. Я стал ему рассказывать, что Чырыга мне дал ключи от зала, и я хожу туда вместе с ним. Но вот только он что-то в последнее время стал ходить всё реже.

– Ну потому, что он ушёл в дела и бизнес. Какие ему тренировки. А ты ходишь в зал, молодец! Только там нет тренажеров, на которых можно качаться. А у нас есть.

– Где у вас? – спросил я его.

– У нас, в нашем зале.

Он начал рассказывать, что он тоже ходит в зал, который они сами сделали. Он в то время ещё работал в трамвайном депо. И там сотрудники выпросили у начальства комнату под спортзал и оборудовали тренажёрами.

– Приходи, посмотришь, как у нас там классно, – пригласил Коса. – Если тебе понравится, можешь приходить заниматься, а то мне там не с кем в спарринге поработать. Никто не соглашается со мной встать в спарринг, все боятся. И если понравится тебе наш зал, надо будет сделать вложение.

– Какое вложение?

– Ты говорил, у тебя есть дома боксёрский мешок, вот его можно привезти и повесить в зале.

– Ладно, я подумаю, – сказал я и пошёл на тренировку. Мне его предложение показалось смутным, зачем мне ходить в зал, в который ещё я должен и грушу свою притащить, и про спарринг тоже было непонятно. Дело в том, что в нём было килограммов сто, а то и больше, а во мне от силы шестьдесят. Наши весовые категории явно не совпадали. Но в его словах крылся подвох, и дружеским приглашением явно тут и не пахло. Спустя какое-то время я всё же пришёл в тот зал, в который звал меня Коса. Он в очередной раз встретился мне во дворе и уговорил прийти позаниматься. Ему хотелось показать и похвастаться этим спортивным залом. Я стал иногда приходить туда. Там стояли уже современные тренажеры, и висела пара боксёрских мешков. Как-то раз Коса настоятельно уговорил меня с ним побоксировать. Я понимал, что силы неравные, но считал, что отказываться как-то не по-мужски. Я, конечно, говорил ему, что он намного тяжелей меня в весе, и разряд его по боксу был кандидата мастера спорта. Но он убеждал меня, что ему хочется подвигаться в лёгком бою, и он уже подзабыл, как боксируют, и хвалил меня за свежие навыками бокса. Я согласился. Ребята, которые там занимались, тихонько отговаривали меня и приводили примеры его непорядочности. Деваться некуда, я надел перчатки, размялся, он тоже надел перчатки. Мы начали боксировать, вначале мне показалось, что он и вправду не мог боксировать, двигался он тяжело, пропускал мои удары. Но он, видимо, изучал мою тактику, ведь ему это было просто, потому, что сила моих ударов была совершенно не совместима с силой его ударов. Так всё и произошло, в тот момент, как я только расслабился и подошёл в ближний бой, он стремительно нанёс мне два тяжелейших удара в голову. В глазах всё потемнело, в ушах появился шум, я совсем потерял ориентир, но всё же устоял на ногах. Когда темнота в глазах перешла в лёгкую рябь, и я снова увидел его, стоявшего напротив, в стойке с сияющей удовлетворённой улыбкой, выжидавшего момент добить меня. Тут вмешался парень, занимающийся с нами в зале. Он подошёл, поняв, что сейчас может случиться что-то непоправимое, и резким голосом сказал: