Алексей Борисов - Дама на ривере

Был шоколадный февральский вечер. Молодой человек приятной наружности лавировал среди сутолоки центральной улицы. Только что он проиграл в подпольном катранчике свои доходы на годы вперед, по какому поводу очень хотелось лечь в коричневый от грязи снег, свернуться клубочком вокруг фонарного столба, и ждать, когда начнут сниться сладкие сны.

Из меланхоличной нирваны молодого человека вывели турбулентные завихрения в людском потоке. Лица встречных граждан одно за другим озарялись глумливыми ухмылками и ернической мимикой. Разгадка массового оживления не заставила себя ждать. Навстречу двигалась, цепляя высокими каблуками тротуар, очень пьяная дама не менее приятной наружности. Наткнувшись на философический взгляд юноши, дама утратила равновесие и смачно брякнулась в прибордюрный сугроб, разметав фейерверк снежных брызг.

Попыталась встать, но в итоге лишь громогласно каркнула:

– Эх, мужики!

В толпе загоготали. Жизнерадостный народный смех вывел достославного юношу из меланхоличной нирваны. Он шагнул к падшей женщине, на мгновение погрузил свой благоразумный взор в ее дымящиеся пьяным угаром зрачки, подумал о том, что у него появился шанс провести предстоящую ночь не на сиротливой съемной койке, а на чистой постели в объятиях существа противоположного пола. Пусть и изрядно пьяного.

– Пардон, мадам! – под одобрительный гогот подхватил девушку под локти и выдернул из сугроба. Та с готовностью повисла на нем:

– Вызови таксо! К тебе? Ко мне? – вопрошала она через минуту в салоне наёмной тачки.

– К тебе! – что-то подсказывало молодому человеку, что дама беспризорна. То бишь, вероятность напороться на ревнивого мужа или борзого сожителя минимальны. Во всяком случае, свежие простыни и пьяная сексапильная тушка стоят риска.

Из «таксо» сексапильную тушку пришлось извлекать волоком. Руки противно скользили по мокрой и грязной шубе.

– Протри ей харю снегом! –посоветовал бомбила. Юноша сгреб с приподъездной лавки пушистую охапку и размазал по физиономии спутницы. У нее были горячие щёки и запекшиеся губы. В лифте она полезла целоваться.

События развивались по заезженному бесчисленным множеством амурных пар сценарию. Возле обшарпанной двери безмолвного жилища дама джокондовски улыбнулась и принялась тыкать ключом в замочную скважину. Внутрь ввалилась, теряя равновесие, налетая на косяки и зажигая везде свет. Увидев на пороге своего застенчивого спутника, прижала палец к губам, с интригующей хрипотцой пропела:

– Мне надо в душ! – и картинно уронила с плеч свою слипшуюся от грязи и мокрого снега шубку.

После того как дама скрылась в ванной, благонамеренный юноша переступил через лежащую на полу мохнатую амёбу шубы, заглянул в единственную комнату, убедился, что сюрпризы в виде ревнивых мужей, борзых сожителей и неврастеничных мамаш ему не грозят, и прошел на кухню. Заезженный бесчисленным множеством любовных пар сценарий он знал не хуже своей случайной знакомой и полагал, что встреча выходящей из душа фемины чашечкой дымящегося кофе обеспечит ему не только сеанс плотских утех на ближайшие 30-40 минут, но и возможность проживания в благоустроенной малонаселенной квартире неопределенно долгое время.

Кофе нашлось в кухонном шкафу. Прислушиваясь к умиротворенным всплескам воды в ванной, юноша принялся изображать из себя барристу, и тут случился полный абзац. Сквозь шум закипающего кофейника незадачливый соблазнитель услышал грохот открытой рывком входной двери, тяжелые шаги в коридоре. «Однако! Удачно я забыл снять пальто!» – грозный пришелец пнул с ходу мокрый комок шубы, рявкнул в пустоту комнаты:

– Лена! Ты где? – и ринулся на плеск воды в ванную комнату. – Ну что же ты! Опять напилась как свинья! – судя по шуму, третий лишний включил на полную мощность ледяную воду и с усердием поливал визжащую жертву:

– Ай! Дурак! Ты что, обалдел? Холодно же!

– Я тебе покажу «холодно»! – грозный пришелец усилием могучих мышц выкорчевал трезвеющую тушку из ванны и грохнул ее всеми четырьмя маслами на кафель пола. – Где ты взяла деньги? Опять бегала к cвоему? Насосала?

– Да пошел ты!

– Я тебе пойду! – дальнейший визг и грохот мослов подтвердили, что даму приятной наружности волоком затащили в комнату и начали неподецки воспитывать. Через минуту она только жалостливо ойкала и шептала:

– Убьешь, дурак!

«Ого! Так недолго и свидетелем по какой-нить серьезной статье пойти!» – подумал благовоспитанный юноша, выбрал среди набора кухонного инструментария скалку и обмотал ее кухонным же полотенцем.

В спальне грозный пришелец зажимал в углу между шкафом и кроватью сексапильную тушку. Ухватив за шевелюру, пригибал дамскую выю книзу и нахлестывал по щекам, возвращая трезвое восприятие мира. Девушка уже не ойкала и лишь шмыгала кровавой юшкой.

«Ой-ё-ёй!» – печально подумал благонамеренный юноша и опустил скалку на затылок пришельца. Тот задумался о тяжести совершаемого им деяния, опустился на пол и приник потной щекой к ворсу облезлого ковра.

– Кто он тебе? – выпавшая из боксерского клинча Ленка опустилась на пол и хрипло сопела. – Отец? Брат? Муж, любовник? – юноша попытался стимулировать умственную активность своей визави.

– Слышь! – скривилась та. – Лучше уйди сейчас!

– Вот те на! – нисколько не стушевался юноша. – А мне казалось, у нас столько общего! – Лена приподнялась и попыталась прикрыть дезабилье ладошками.

– Ты ничего не понимаешь!

– Да где уж мне?! – умозаключил юноша, но юная дама проявила истерические наклонности:

– Он меня убьет!

– Тоже мне, дон Хосе из оперы Бизе! – буркнул юноша, переворачивая носком изящного ботинка на спину жертву скалки с полотенцем.

– Венедиктина! – простонал тот, разлепляя спаянные болью вежды. – Ты? Как здесь очутился?

– Ба, Сла-авик! – пропел с утрированным кавказским акцентом юноша. – Знакомые все лица! Шел мимо, смотрю, вы тут в ладушки-оладушки играете. Вот, заглянул на огонек!

– Вы, типо, знакомы? – проскрипела, отправляясь на поиски халатика, Лена.

– А как же! – продолжал источать радушие юноша, названный Венедиктиной. – Учились вместе в универе. Этот миляга – Сла-авик Рякин! Душа социума и герой передовиц студенческой прессы! А ты – «убьет!»

– Так, значит, это ты где-то подцепил и напоил эту тварь? – проявил в портере признаки любопытства пришелец.

– Подцепил – да-с! А вот насчет напоил – увы-с! Не я-с! А ты-то, Сла-авик, тут с какого боку-припеку?

– Я не с боку! И не с припеку! Я эту гадину пою, кормлю и жить ей разрешаю! –оратор свирепо раздул пористые крылья мясистого носа.

– Сутенер что ли? – деловито осведомился юноша приятной наружности.