Сергей Кулагин - Сборник рассказов «Дикий мир». Послание потомкам

© Сергей Михайлович Кулагин, 2019

ISBN 978-5-4490-3930-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он устало опустился на песок. Дошёл. Потребовалось десять лет и ещё три дня, чтобы добраться до реки, точнее, до места отдыха во времена «до».

С высокого берега не увидеть, так как мешают деревья, а спустишься, по едва различимой тропе, и вот они, несколько метров песка и неделя хорошего настроения. Потом вода скроет это место, как будто его и не было. Почему так происходит, он не знал. Происходит и все. Главное сегодня, сейчас – он здесь, и радость наполняет душу. Все как раньше: вода, солнце, песок, пыль дорог на одежде и желание просто лежать, лежать и смотреть на величие реки. Все эти годы все как в снах и как будто бы ничего не изменилось. Увы, изменилось. На место радости пришла грусть. Из всех друзей и знакомых, проживающих с ним на «Тверской», в живых остался только он.

Лежишь, и никто даже не крикнет с обрыва:

– Пашка, хватит валяться, иди гостей встречай!

Это Юрка и Наташка из первого подъезда. Наши поставщики мяса для шашлыка. В доме у них свой «интернет-магазин» экологически чистого мяса. Что только они не предлагали в прайс-листе, была даже доставка мяса на заказ. Можно было заказать и купить мясо дикого кабана или оленину. Если же вы предпочитаете диетическое питание, то можно купить парное свежее мясо кролика или нутрии с фермы. Отец Юрки был дипломатом в какой-то африканской стране. Он-то и предложил сыну продавать в Москве мясо заморских животных. Несмотря на то что господа Шерпские были одними из самых богатых людей нашего района, для нас они по-прежнему были Юрка и Наташка. Оба небольшого роста, полноватые во всех местах, за что в районе их прозвали «колобками». Они были как бы единым целым, друг на друга похожие, знакомые еще с самого детского сада. Не знаю, почему они не кинулись спасаться как все. Леший говорил: «Так и лежали, обнявшись в кровати».

«Леший» – Алексей Дмитриевич Громкий из 62 квартиры, оператор одного из известных западных журналов. Когда узнал его фамилию, не поверите, смеялся неделю. А «Леший», потому что все отпуска он проводил в лесах, говорит, что так отдыхает от цивилизации, сливаясь с природой. Чуть не забыл, место для совместного отдыха нашёл именно он. Ростом под два метра, эдакий богатырь из русских сказок. А еще Дмитрич был крайне неуклюж. С ним постоянно происходили курьёзные истории: то кровать под ним сломается, то он что-нибудь сломает. Представьте, нашкодившего ребёнка двухметрового роста с голубыми глазами, объясняющего происшедшее: «Простите, оно само… Я вот тут, вот так, а оно…. Ой, вы же видели, видели, да? Тут все ненадёжно. Видели же я только вот так, а оно…». Мы просто умирали со смеху. Иногда «Леший» показывал нам отснятый, но ещё не вышедший в печать материал. Скажу вам честно, в своем деле он был одним из лучших. Рассказывающий нам, как снимал, где и при каких условиях, человек, был совершенно не похож на нашего знакомого: серьёзный, собранный, настоящий «профи».

Когда все началось, Дмитрич носился по Москве, снимая на старенький дедовский фотоаппарат, на котором и название давно стёрлось, так как его навороченный японский просто отказал. В метро спускаться категорически отказывался, все шутил: «Уйду в леса». Умирал долго и мучительно у меня на руках, избитый и почти ослепший. Как он нашёл меня в этой круговерти, так и останется загадкой, ответ на которую он унёс с собой. Все что осталось от него: старый фотоаппарат, несколько пожелтевших фотографий, проявленные одним кудесником на «Тульской» и страшные истории, рассказанные в бреду.

Не появится «Леший» последним на нашем месте, не закричит своим громким, под стать фамилии голосом: «Что аборигены без меня мясо жрать собрались?». Привычные к его шуткам, смеясь, мы посылали его к лешему, и только Светлана Олеговна, с двенадцатой квартиры, всегда пугалась как маленькая девочка.

Ходили слухи, что они тайно встречались, и её испуг был своеобразным ритуалом на громкий крик самца. Светлана Олеговна Макарова была писателем. Её книжек, признаюсь, не читал. Да что там говорить, тогда единственной моей книжкой был спортивный календарь. Писательница наша была миниатюрной блондинкой: губки бантиком, глазки сияют, фигурой словно куколка, такие пишут «женские» романчики про любовь, думалось мне тогда.

Три года назад судьба привела меня в библиотеку. Хотя какая к черту судьба, три неадекватных человека с «Чеховской», три бандита, правильнее сказать. Буду жив – книжку напишу. Занимательная случилась тогда история про человеческую глупость, фантастическое везение и девушку с интересным именем Элона. Так вот на полу увидел раскрытую книгу на странице, где обычно фотография автора, была фотография Светланы Олеговны. Позже читая, понял: наша Светлана – писатель-фантаст, талантище скажу я вам. Изумительные миры рождались в её головке. Жаль, дочитать книгу не удалось, не хватало последних страниц. Так и не узнаю, чем закончилась история капитана корабля звёздного флота Керегена. Года два назад, попав на «Тульскую», узнал, что умерла она от какой-то неизвестной болезни. Снайпера Свету знали на станции казалось все – от мала до велика, но вот о том, что она писатель – не знал никто. Вот так меняются люди – писатель превратился в сталкера. Губки бантиком и сотня выходов на поверхность.

Когда возвращался, встретил на «Серпуховской» Романа и Игоря с семьдесят седьмой квартиры. К своему стыду, признаюсь, их имена узнал уже в процессе разговора. Позже говорили оба сгинули в каком-то странном туннеле, а впрочем, точно никто ничего не знал. Туннелей много и у каждого своя история. Но, их больше не встречал.

Вот так живёшь с людьми в одном доме, встречаешь чуть ли не каждый день, все бегом-бегом и ничего о них не знаешь, только лица. Сколько таких лиц было перед глазами первое время и ночью, и днём: стоят рядами, руки тянут, впереди родные и близкие, потом знакомые по сборной, за ними просто лица, лица, лица… «Почему ты, почему не мы?» – спрашивают. Ночью в холодном поту проснёшься, сон как рукой снимет. Днём хуже. Может, спасаясь от лиц, и стал я сталкером.

Хрустнула ветка. Мгновение. И ствол автомата направлен в сторону звука.

– Спокойно Лыжник.

– Лунь, ты?

– А ты, что, ещё кого ждёшь?

Лунев Александр Кондратьевич или Лунь, жил в пятьдесят первой квартире, а напротив, в пятьдесят четвертой была моя берлога, полученная от государства после детдома. Кондратьевич был моим тренером во времена до. Позже инструктором по выживанию и друг.