Сергей Язев-Кондулуков - Голубая вода

Но сон его был чуток, лесные обитатели, готовясь к зиме, становились нервными и раздражительными, в это время даже рыжая лиса становилась смелой и запросто могла броситься на Алексея, не говоря уж о медведе шатуне, который опоздал залечь в свою берлогу.

Но как не спешил Алексей, как ни урывал он у сна драгоценные минуты и часы он не успел. Закружила, замела снежная позёмка, запутала, завертела она Алексея, и Алексей сбился с пути. Обнаружил он это на третий день, когда вместо чернеющих труб родной деревни увидел стройные ряды корабельных сосен.

«Заблудился», – и сердце Алексея змеёй сжала тоска. О возвращении в деревню нечего было и думать. Слаб, был ещё Алексей и вполне мог замёрзнуть в тайге. Скорее всего, он в этой снежной круговерти пошёл в обратном направлении. Оставался один путь ему, к голубой воде. Она и на ноги поставила Алексея и от верной смерти спасла, она и лютую, таёжную зиму поможет перезимовать. И Алексей пошёл к ней.

К этому времени позёмка стихла, и зима предстала перед Алексеем во всей своей красе. Деревья уже не были голыми и пугающе чёрными, на них были драгоценные снежные наряды, а сам снег, чистый свежевыпавший, нет, да и нет, вспыхивал таинственными голубоватыми искорками, и почему-то легко становилось на душе Алексея.

К тому же на снегу зоркий глаз Алексея приметил много следов разной лесной живности. Вот цепочка мелких совсем неглубоких следов, словно чёрточки нарисованные на снегу, то спешила по своим делам мышь полёвка, а вот следы поглубже и покрупнее, это её заметила хитрая лиса.

Видел Алексей и следы зайца, раз даже вдалеке увидал и самого косого. Гулко раскатился по притихшему лесу выстрел, стряхивая с деревьев снежные шапки. Но, видно, слаб, был Алексей, дрогнула его рука, и испуганный заяц стремглав умчался в таёжную глухомань.

На второй день своего скитания Алексей подошёл к озеру, в котором и забил источник с чудесной водой. Словно большая драгоценная чаша лежало оно между снежными сопками. Тонкий ледок уже схватил стылую воду, и Алексею пришлось два раза стукнуть прикладом, пока корочка льда не раскололась.

В этот раз Алексей пил не торопясь, маленькими, маленькими глотками. И опять чудесная вода не обожгла его своим холодом, лишь напоила своей таинственной силой. Вдоволь напившись этой чудесной воды и набрав полную флягу, Алексей отправился искать заимку, которая по его расчётам была недалеко.

Неплотная деревянная дверь заимки была открыта, и оттуда несся такой несвежий запах, что Алексей невольно прикрыл нос. «Это всё пришлые шалят, – с недоброй улыбкой на лице подумал он, – не знают они тайги, не уважают наших законов. А за „барина“ могут и убить. Одно дело пришлые. Чужие они нам – волки».

Наломав сухих веток, Алексей принялся за уборку. На полу рядом с нечистотами Алексей обнаружил несколько сморщенных позеленевших картофелин. Их Алексей бережно положил на не струганый деревянный стол. Но ни соли, ни тем более крупы, которую охотники всегда оставляют, следуя неписаным охотничьим законам, Алексей так и не обнаружил. Тяжело вздохнув, Алексей подложил под голову свою котомку и улёгся спать.

Позавтракал он при неясном утреннем солнце одной картофелиной, да мясом волка. Он тщательно счищал с неё кожуру, стараясь сделать её как можно тоньше, это ему плохо удавалось, ослабевшие руки почти не слушались его. От этого Алексей злился и нервничал. Невкусный бульон Алексей, морщась, пил маленькими глотками. Бульон вызывал в нём отвращение. Непроизвольные спазмы сжимали горло. Но больше есть, было, нечего, и Алексей, морщась, пил.

Позавтракав, таким образом, Алексей вновь предпринял попытку найти что-нибудь из съестного. Неторопливо он обшарил каждый угол охотничьей заимки. Тщетно, даже маленького заплесневелого сухарика не оставили ему пришлые городские охотники.

Тяжело вздохнув, Алексей подложил руки под голову и улёгся спать. Он старался, как можно меньше двигаться, он старался позабыть, что у него есть руки, что у него есть ноги, он старался, как можно глубже провалиться в спасительный сон, он почти не вставал со скамейки, он берёг свои силы, готовясь к страшной затяжной схватке с зимним одиночеством.

Вечером всё же голод взял своё, и Алексей, кряхтя, слез со скамейки и вновь неторопливо почистил ровно одну картофелину и сварил небольшую порцию мяса.

Алексей старался спать долго, тем более всю ночь злобно свистала вьюга, и ему стоило немалых трудов открыть дверь заимки, чуть ли не по макушку занесённую снегом.

Затем он принялся мастерить нечто вроде лопаты, благо заржавевший топор валялся рядом под лавкой. Покончив с этим делом, он отправился за голубой водой. Снег был не жёсткий и Алексей то и дело проваливался глубоко по пояс. «Надо будет расчистить тропинку к голубой воде», – хмуро думал он. Набрав голубой воды, он отправился обратно на заимку.

Странное у неё было свойство. Она будила в Алексее какие-то новые, невиданные в нём силы, она наполняла его бурлящей энергией, и она же в десятки раз усиливала чувство голода, с которым Алексей безуспешно пытался бороться. Усиливала, чуть ли не до тошноты, усиливала, чуть ли не до рвоты.

Зимний лес, он, как и летний полон жизни, надо только уметь вслушиваться в его звуки, читать следы лесного народа. Вот Алексей и вслушивался в звуки зимнего леса, то протяжно тоскливые, то восторженно чарующие. Но они раздавались где-то там, в синем, морозном далеке. А Алексей уходить далеко от заимки боялся. Он был очень слаб, и вся надежда у него была на голубую воду.

Но как-то раз ему крупно повезло. Стремясь скоротать лениво текущее время, он расчищал дорожку от заимки к голубой воде. И, совсем случайно, оглянулся. И замер.

Совсем недалеко от него стояли он и она. Великолепный красавец лось, увенчанный тяжёлой короной рогов и его скромная безрогая подруга.

В груди Алексея возник лёгкий приятный холодок, и он, всё ещё не веря своему счастью, затаив дыхание, шмыгнул в избушку. Но видно сильно спешил Алексей, скрипнула дверь избушки, и красавец лось, настороженно подняв свою горбатую голову, стал, не спеша, уходить.

Пропал! Ай! Пропал! И Алексей с досады стукнул себя кулаком в голову. Но видно уже овладел Алексеем азарт добычи, загорелись в его глазах диковатые огоньки, да и голубая вода делала своё дело и он, стараясь даже пар изо рта не выпускать, который застывал на морозном воздухе лёгким причудливым облаком, отправился в погоню.

Однако и лось нутром почуял своего врага. Он не спешил, но и особо то не сбавлял своего мерного размашистого шага, и не как не удавалось Алексею поймать его горбатую голову на прыгающую мушку.

Так продолжалось час или три, Алексей совсем потерял счёт времени. От быстрой ходьбы, иногда переходящей в суетливый бег, от выдыхаемого пара на усах и бороде Алексея выросли ледяные сосульки, которые больно кололи лицо. Но Алексей старался не обращать на них внимания, весь его горячечный взгляд был устремлён туда, где гордо покачивалась голова лося.