Оксана Харламова - Кто убил Златовласку?

Как с таким человеком семью заводить, детей рожать? А если с детьми потом будет руки распускать? Куда деваться? Нет, если уж расставаться, то именно сейчас. Никакие другие варианты здесь просто не рассматриваются.

Таня приближалась к светофору, когда заметила, что машина такси едет постоянно за ее машиной. Сразу догадалась, что это Спицын. Опять преследует. Опять сейчас устроит разборки, а то и драться полезет. Таня заволновалась. Хотела прибавить газку, но на красный ехать не рискнула. Пришлось остановиться на светофоре.

Краем глаза заметила, что в соседнем ряду остановилась машина Юры.

На мгновение повернула голову и заметила, что он кричит ей через закрытое окно, показывая жестами, мол, «Остановись, надо поговорить». Таня отрицательно покачала головой, она и правда, испугалась. Как только загорелся зеленый, обе машины сорвались с места. Юра не отставал.

«А ведь на улице поздно. Никто не поможет, если что случится, – думала Таня». Ее автомобиль уже подъехал к дому, где она теперь жила. К родителям, конечно же. Таня остановилась на парковке. Заглушила движок. Выходить было страшно.

Звонить отцу, чтобы встретил, тоже не хотелось. Они точно подерутся. Ну вот. Юркино такси тоже рядом остановилось. Он первым вышел из своей машины и уже шел навстречу. Таня, попытавшаяся было сначала выйти и убежать, закрылась в машине, сидела, заблокировав все двери. А Юра не уходил. Он прекрасно видел, что ей страшно.

Спицын стоял возле ее машины уже 10 минут, смотрел в глаза, хотя Таня пыталась не встречаться с ним взглядами. Руки у него в карманах. Он ждал. Потом достал мобильный телефон. Таня услышала, как зазвонил ее телефон, который лежал на пассажирском кресле. Потом она робко протянула руку и взяла трубку. Сразу услышала знакомы и родной до боли голос:

– Выйди, че ты концерт устроила.

Таня посмотрела на Юру и отрицательно покачала головой. А он не унимался:

– Поговорить надо.

Таня все еще напуганным голосом ответила несмело.

– Один раз уже поговорили. Спасибо. Уходи.

Потом какое-то время молчала в трубку и снова повторила:

– Уходи. Нам не о чем говорить.

Юра не собирался никуда уходить.

– Прости. Я не хотел тебя обидеть.

– Обидеть? Это теперь так называется? Да ты мне зуб вообще-то сломал!

– Я себя не контролировал. Ну потерял контроль. Ну извини. Ты сама виновата, зачем аборт было делать? Со мной нельзя было посоветоваться? Я что против ребенка?! Когда такое было, скажи!

Таня внезапно поняла, что бояться не надо. Ее даже разозлило его вот это вот «Ну извини…». Она выскочила из машины, пошла быстро к дому. Юра попытался ее остановить, схватил рукой за предплечье. Получилось как-то неловко, даже грубо.

Таня сверкнула на него взглядом. Юрка сразу убрал руки, даже поднял их вверх, типа, не бойся, не трону.

Таня внезапно заплакала.

– Исчезни из моей жизни. Сколько можно.

Слезы ручьем потекли из глаз, девушка пошла быстро к подъезду.

Юра так и остался стоять с поднятыми руками, в одной руке – телефон. Стоял и смотрел вслед, ее силуэт становился все меньше и меньше. Таня постепенно растворялась в темноте. Тут Юрка понял, что она не повесила трубку и было слышно, как она всхлипывает и прерывисто дышит. Уже у самого подъезда, где освещение, Таня обернулась и прошептала громким шепотом.

– Еще раз появишься, напишу на тебя заявление в полицию, что преследуешь.

Юра лишь увидел, как дверь ее подъезда захлопнулась. Вот и поговорили. А он так надеялся помириться, поговорить по-человечески. Ну неужели нельзя ничего исправить? Он стоял в оцепенении посреди пустого двора.

*

В управлении Следственного комитета небольшой кабинет с серыми стенами – пара шкафов и два стола, стоящих буквой Г. на каждом столе по компьютеру не самой современной модели, на окнах вертикальные жалюзи. В углу пристроился небольшой сейф с открытой дверцей, там папки с делами и другие документы. На сейфе огромный цветок китайской розы и графин с водой. Рядом на тумбочке вот-вот закипит чайник, здесь же наготове лежит пачка пакетированного чая, распакованная коробочка кускового сахара и пара чашек.

Когда Наташа Светлаева впервые вошла в этот кабинет, она даже немного разочаровалась. Слишком уж как-то все простенько и уныло. Но вот уже почти год, как она работает, пока, правда, в должности молодого специалиста, но кабинет становится все роднее и роднее. Наташа сидела за столом и периодически поглядывала на своего коллегу Алексея Каримова. «Да, – думала Наташа, – я молодая симпатичная девушка, с красивым маникюром, волосы в пучок, неяркий макияж, все, как я когда-то мечтала, насмотревшись сериалов. Теперь я выпускница юридического института и хотя только осваиваю азы профессии, чувствую у меня еще все впереди. Главное, себя зарекомендовать. Надо искать, рыть, и мне это нравится. Я бы даже сказала, что очень нравится!». Светлаева с довольной улыбкой на лице уткнулась в компьютер.

Алексей Каримов в свои 40 лет никаких иллюзий по поводу работы и профессии не испытывал. Он давно все изучил, узнал, имел огромный опыт и большое количество сильно запутанных, но раскрытых им, Каримовым, преступлений. Часто казалось, что врожденное чувство юмора, помогало справиться со стрессами на работе. Иначе, если обо всем этом думать постоянно и всерьез, то можно сойти с ума. А в профессии следака – это недопустимо. Нет, ну бывали, конечно, случаи. Где-то там, с кем-то там. Но в его окружении таких людей не было.

Сейчас он думал, как раз о новом деле, которое предстояло раскрутить. Девушка с отрубленной ногой. Да уж. Или отрезанной. Это еще криминалисты выяснят, каким образом она осталась без ноги. Но история очень странная будет. Это точно. Было бы за что зацепиться. Каримов смотрел в окно, отвалившись в кресле, с чашкой чая в руках.

Наташа, конечно, на опросе чуть было сознание не потеряла. Но держалась. Молодец. Старается моя молодая коллега. «Моя», еще раз повторил про себя Каримов.

Спросил шутя.

– Думаешь ритуальное убийство?

Наташа как всегда поняла его стёб, но очень серьезно ответила.

– Американских детективов насмотрелся? в каком ритуале человеку ногу отрезают?

– Ну… не знаю… может быть какая-нибудь Ахиллесова пята понадобилась.

– Хорошо, конечно, что ты мифологией интересуешься. Но там же пята. Если это было ее единственное уязвимое место, зачем тогда ногу по самое «не хочу» отрезали. И потом, умерла она из-за того, что ей шею свернули. Про это, что в мифологии говорится?

Алексей в задумчивости пожал плечами, но попытался продолжить размышления, теперь уже вслух.

– Может тогда серийник какой завелся? Или умалишенный. Да психов-то полно. Вот, особенно в полнолуние.